Фонарь Джека. 31 история для темных вечеров - Александра Рау

Ребекка поднялась с дивана и посмотрела на полотно. Там она увидела Брайана и Джона: рты разинуты, на лицах застыло выражение ужаса и муки.

– Я ничего не понимаю, – призналась Ребекка.

– Демон Искусств должен же чем-то питаться. Я нахожу для него бедолаг на разных творческих форумах, которые готовы ради вдохновения практически на всё. Роберт пообещал, что, когда наберется тридцать душ, он излечит меня. Рак – это фигово, особенно когда ты так молода и прекрасна. Но не переживай. Я уже нашла в Европе трех художников, сняла для них домик, в котором, по слухам, когда-то жил Ван Гог. Так что, считай, тебе повезло. Художники, я их обожаю! Они гораздо безумнее писателей, творят порой настоящую дичь.

Ребекка какое-то время смотрела на Трейси, но, так ничего ей и не сказав, взяла тетрадь и покинула коттедж. Она знала, что вряд ли когда-нибудь забудет этот Хэллоуин. Шрам на ее ладони останется напоминанием: талант требует жертв.

Вскоре ее рассказ опубликуют в одном убогом журнале. Она посвятит его Джону, Брайану и Трейси.

Куклы господина Линдхорста

Оксана Токарева

В момент вынесения смертного приговора Гектор Леблан смотрел на свои руки. Прежде ухоженные и красивые, во время концертов повелевавшие сотней музыкальных инструментов, удерживавшие невидимые нити нанизанных на нотные линейки звуков, теперь они дрожали. Этими самыми руками он убил любовь всей своей жизни, и теперь его приговорили к отсечению головы. Он не дрогнул и не попросил обжаловать это решение судьи. Зачем жить, если Олимпии рядом с ним больше нет?

А ведь когда он впервые увидел ее, ему казалось, что жизнь его не просто изменилась навсегда, но перетекла в иное, ни на что не похожее русло. Но если музыка подобна дождю, способному пробудить к жизни даже пустыню заблудшей души, то любовь, точно жестокий самум, может иссушить ее взлелеянный виноградник.

Они впервые встретились на Всемирной выставке под стеклянной крышей выстроенного по последнему слову техники павильона механики, куда Гектор заглянул, привлеченный звуками необычной музыки. Знакомые мелодии играл новый, непривычный инструмент. Гектор не мог определить, какой именно. А ведь он гордился своим умением вычленять из оркестровой партитуры любые тембры, подчеркивая их и обогащая музыкальную палитру. Когда же Гектор подошел ближе, он едва сдержал возглас удивления. Мелодии популярных вальсов, маршей и галопов исполнял музыкальный автомат, но не наподобие шарманки, а более совершенный, созданный мастерами из Бургланда.

– Ну что, месье Леблан, – спросил знакомый журналист, – не считаете ли вы, что скоро вашим коллегам придется потесниться?

– На заводах Бургланда машины уже успешно заменяют людей и выполняют их работу более эффективно, – кивнул представитель механической компании. Его лицо украшали пышные бакенбарды, а объемное брюшко вылезало из-под шелкового жилета.

– Труд рабочих весьма однообразный и механистический, – вступил в полемику Гектор. – Тогда как музыка – это не просто великое искусство, но один из способов выражения человеческой души.

– Но ведь машины тоже создают люди, – заметил еще один господин.

Одетый с иголочки, подтянутый и стройный, с ухоженной седой бородой и черными бровями, он производил впечатление человека элегантного и состоятельного. Его шелковый галстук скрепляла усыпанная крупными бриллиантами булавка в виде зубчатого колеса, глаза скрывали синие очки-гогглы, а в руке он держал массивную трость с набалдашником в виде механического сердца.

– Густав Линдхорст, производитель часов, музыкальных шкатулок и автоматонов, один из которых я хотел бы представить почтенной публике.

Он сделал знак, и на сцену выкатили искусно выполненную куклу. Она была одета в вечернее платье, голову украшал пышный парик. В тонких руках девушка держала скрипку.

– Буду рад представить вам мое новое изобретение. Ее зовут Клара, и она для вас исполнит вальс-мюзет.

Механическая кукла положила смычок на струны, пальцы ее левой руки обняли гриф, и скрипка зазвучала, издавая звуки популярной в этом сезоне мелодии. Напрасно Гектор искал подвох, пытаясь высмотреть спрятанного где-нибудь за сценой скрипача. Да и все его попытки объяснить, что скрипичная мелодия записана на диск или валик, тоже оказались тщетны. Скрипка пела под пальцами автоматона. И этот факт не мог не поражать.

– Ну, как вам мое новое изобретение? – поинтересовался Густав Линдхорст.

– Недурственно, – не смог не признать Гектор.

– Я бы хотел, чтобы Клара сыграла с вашим оркестром, – продолжил господин Линдхорст.

– Это совершенно невозможно! – возмутился Гектор. – За кого вы меня принимаете? Это бросит тень на мою репутацию. Мы музыканты, а не циркачи.

– Вы считаете, что публика заметит подвох?

– Конечно, – горячо закивал Гектор. – Движения человека невозможно повторить. Сравните вашу хваленую Клару и, к примеру, вот эту очаровательную девушку, – набравшись дерзости, указал он на одну из юных посетительниц выставки.

Господин Линдхорст нисколько не обиделся, наоборот, весело улыбнулся.

– А вам не откажешь в хорошем вкусе. Хотя в какой-то мере вы ткнули пальцем в небо. Это моя дочь Олимпия, и она служит прообразом для создания многих наших автоматонов.

Он попросил девушку подойти ближе, и Гектор почувствовал, как его сердце охватил негасимый огонь, подобный тому, что пылает в топках паромобилей и двигает по воздуху дирижабли.

В своей жизни он видел и знал много девушек и дам, в том числе из привилегированных слоев общества. Его положение известного композитора и дирижера открывало ему двери во многие аристократические салоны. Но никогда прежде он не видел настолько совершенной красоты.

Нежное лицо в обрамлении пышных волос оттенка темной меди, уложенных в изящную прическу под шляпкой-таблеткой, могло сравниться в своей белизне с ликом луны. Капризно изогнутые губы напоминали спелую клубнику. Изысканная фигура, чьи формы подчеркивались S-образным модным корсетом и юбкой с пышным турнюром, поражала совершенством. Но самыми невероятными были ее глаза. Огромные, обрамленные густыми ресницами, они не просто манили и обещали блаженство, но завораживали, притягивали взгляд, точно магниты.

– Гектор Леблан, – заикаясь представился Гектор. – Почту за честь увидеть вас с отцом на одном из своих концертов.

– Мы обязательно придем! – проворковала в ответ Олимпия. – Особенно если вы согласитесь выступить вместе с нашей Кларой.

Гектор, который только что и слышать не хотел о совместном выступлении с автоматом, сразу же согласился – только попросил выслать ноты произведений, которыми владеет автомат.

– У Клары обширный репертуар,