Темная жатва - Норман Партридж

- Не-а. Нихрена ты не попал, пацан. Ну, только если ты не считаешь эту церковную дверь. Ты попал в эту штуку пять, блядь, раз. Но не переживай. Одну вещь ты сделал правильно.

- Что вы имеете в виду?

- Ты выстрелил пять раз. Что означает, что одна пуля в стволе еще есть. И учитывая, что сейчас за полночь, есть одно место, куда я ее реально хочу всадить.

- Чего?

Рикс улыбается. Боже. Да пацан реально красавчик, в довольно крутой куртке.

Он прижимает револьвер под подбородок Райли Блейка.

Нажимает на курок.

Двести тридцать фунтов бесполезности падают на землю.

* * *

- Слава Богу, ты в порядке, - Келли сжимает руку Пита в темноте. - Эти последние два выстрела, когда вы проходили через дверь – я подумала, что, возможно, они вас задели.

- Нет, - говорит Пит. - По-прежнему на ногах. Похоже и он тоже.

Впереди от них, Зубастый Джек медленно идет по рядам. Он нетвердо стоит на ногах, но держится, его левая рука держится за края дубовых скамей, когда он переходит от одного ряда к другому. Ленты лунного света проникают сквозь узкие витражи и, словно прутья решетки, преграждают ему путь. Они цвета крови и синяков, и Джек пробирается сквозь них, его разбитая голова склоняется на шее, оплетенной виноградной лозой, свет от вспышки молнии прорезает окрашенный мрак, как желтый нож.

Пит просто наблюдает, не до конца веря своим глазам.

За полночь, а Зубастый Джек по-прежнему на ногах.

За полночь, а Зубастый Джек внутри церкви.

Oн победил.

Шесть часов назад, Пит и представить не смог бы, что будет стоять в этом месте, тихо празднуя победу Зубастого Джека. Момент очень странный, потому что Пит понимает, что он наступил и благодаря ему тоже. Всего пару часов назад он был преисполнен намерением убить то нечто, что сейчас двигается по ряду, на ногах пугала, а сейчас, он побежит на помощь, если Джек оступится.

Но Зубастый Джек не оступается. Он двигается вперед с согнутой головой, приближаясь к иконе, которую в этом городе забросили давным-давно. Пит пялится на огромный крест, прибитый к стене. Эта штука никогда особо для него ничего не значила. Он сидел под ней тысячи воскресных утр, которые он не может вспомнить. Он сидел под ней в один день – в день похорон его матери – который он никогда не забудет. Он понимает, что должен значить этот крест, и внутри его есть часть, которой нравится думать, что возможно он-то и значит – в других местах, для других людей. Но не здесь, не для него, и не для Зубастого Джека, который закончил в кукурузном поле стоя на коленях с пушкой, упирающейся в его голову, пока весь город отвернулся от него.

Так что вид того, как Зубастый Джек двигается к кресту – медленно, почти благоговейно – удивляет Пита МакКормика. Но голова Джима Шепарда более не склонена. По мере приближения к алтарю, он смотрит на крест. Его вырезанные изъяны освещают стену впереди, и трещина, что проходит от маковки до подбородка покрывает крест словно зазубренный кусок расплавленной стали, только что вынутый из горна.

А затем Джек отводит взгляд, и стена снова погружается во мрак. Свет из его головы освещает пол под алтарем. Там что-то есть, что-то, что Пит не замечал до настоящего момента, нечто, что кроется во тьме.

Пит начинает двигаться по ряду, в надежде увидеть, что отделяет Джека от креста.

На чем был сфокусирован Зубастый Джек все это время, пока он проходил по рядам со склоненной головой.

Еще пара шагов, и Пит видит все довольно четко.

Это мертвец, который крепко держит в своих руках дробовик.

Ствол направлен на то место, где должна была быть его голова.

* * *

Рикс не тратит время на то, чтобы рассмотреть мертвого парня, что лежит лицом в асфальт. Жирный недоносок более не важен. Как это понимает сейчас законник, ничто более не важно, потому что сейчас пять минут после полуночи и тыквоголовый урод внутри церкви, а это означает, что весь смысл жизни только что отправился в Aд в кульке.

Не-а. Зубастый Джек бросил ебаную перчатку. Ему удалось преодолеть дорогу... пройти через город. Он был окружен двумя тонами детройтской стали и ему удалось уползти. Пять пуль пробурили дырки в двери, когда он пригнувшись проскочил под ними, и ни одна не разнесла его тыквенную башку. И так как он добрался внутрь церкви... что ж, все и там для него прошло чики-пики, пока колокол пробивал двенадцать, потому что Рикс чертовски уверен, что он не слышал ни одного выстрела винтовки в ночи.

Полицейский не тратит времени на гадания, что же произошло с Дэном Шепардом. Его не особо заботит, если этот плаксивый ублюдок обратился кроликом и ускакал на ножках вниз по дорожке, ему также плевать, если Шепард, стоя сейчас на коленях, целует ноги своего сына-отродья. Все, что сейчас важно для Рикса - то, что пошли финальные титры мира, который он знал. Все, что нужно сделать, это просто мельком взглянуть в сторону севера, и ты увидишь занавес, который спускается на все это шоу.

Черт, да нихрена он не спускается. Чертов занавес все выжигает. Те три очага, которые развел Зубастый Джек, объединились в огромный конгломерат, который кремирует бедную часть города. Как будто кто-то бросил ведро углей на шторы в кинотеатре на другой стороне улицы, и пламя сжигает этот темный бархат дотла, обжигающий свет ночи счищает грубый белый экран под ним.

Господи. Если так подумать, то это чертовски охрененная штука.

Законник достает шесть патронов из патронташа. На этот раз они не выглядят как мальки форели. Он заряжает патроны в барабан револьвера и двигается поперек главной улицы.

Он замедляет шаг, когда из-за угла выскакивает дребезжащий "Шевроле " и проносится мимо него, и к моменту, когда его нога касается поребрика на другой стороне улицы, также выезжает и старый "Форд". Рикс поворачивается на запад, наблюдая как "Шевроле" проносится через Черту, а за ним и "Форд". Обе машины пересекают границы города вот так вот просто... как будто больше нет никакой Черты, и нет никакого Джерри Рикса, который смог бы помешать им. И нет никакой Гильдии сборщиков урожая, на которую можно посмотреть в зеркало заднего вида.

Задние огни плывут все дальше, пока две