Темная жатва - Норман Партридж

машины исчезают в ночи. Рикс стирает ручеек крови с раны на лбу. Ого. Он сходит с поребрика на одной стороне улицы, и мир устроен по-своему. К моменту, когда он доходит до противоположного тротуара, все уже работает по-другому. Вот как быстро меняются люди, когда статус-кво рушится. Да и черт с ним! - понимают они, и подрывают свои полыхающие задницы исследовать мир на своих "Доджах".

Кто-то назовет это "храбростью". Рикс так далеко не заходил. Как он это понимает, люди в этих машинах такие же храбрые, как стаи крыс, которые бегут с корабля, который направляется прямиком к сундуку Дейви Джонса. Хочешь, называй это "храбростью" – не стесняйся, у Джерри с этим нет проблем. В конце не так уж и важно, как ты это назовешь. Важно то, что он выполняет ту же работу - те машины уехали, а черная дорога ждет новых, и Джерри Рикс не думает, что это продлится долго.

Что ж, - решает он. - Такова жизнь. Может быть немного погодя Джерри тоже свалит. Возможно... Но для начала у него есть пара незавершенных дел, с которыми надо разобраться. В револьвере у него шесть пуль, и он прикидывает, что этого может быть вполне достаточно чтобы готовиться к худшему.

* * *

Лицо мертвеца снесло, бледная кожа растерзана до крови и костей выстрелом дробовика, который до сих пор сжимают остывшие руки. Даже несмотря на это, Зубастый Джек узнает трупп. Он знает руки мужчины и узнает простенькое обручальное кольцо на пальце.

Джим Шепард - продукт этого кольца. Глядя на все это сейчас, у него на уме лишь одно слово, и это то же слово, которое застыло в его зубастой улыбке, когда отец закончил вырезать его лицо пару часов назад.

Зачем?

Отец Джима так и не дал ему ответа, когда Джим сказал это слово тогда на кукурузном поле, но он дает его сейчас. Ответ довольно емкий, вот он лежит на полу. Глухой, беззвучный. Оголенный от любых мелочей, которые не давали его увидеть, и от той части, которая могла улыбаться. Раздетый до красного мяса и разрушен до костей и мышц.

Так вот ты выглядишь, когда тебя круто поломало. Если ты человек, а не машина, и твои запчасти сильно раскурочены, так что ты больше не можешь работать. И именно это люди из Гильдии не понимали, когда поставили Дэна Шепарда между финишем и его старшим сыном. Они оставили Дэна там, чтобы тот остановил своего мальчика, когда должны были осознать, что его двигатель разобран на мельчайшие детали вот уже несколько лет, и разобрали его на том кукурузном поле. Он не смог бы уже вытянуть ту же ношу. Открой капот, проверь двигатель, и ты все поймешь. Разбери машину до костей и мышц, проверь срок службы этого обручального кольца на износ, затем сопоставь с какой легкостью этот дробовик выстрелил, и ты удивишься, почему кто-то решил, что Дэн был способен остановить кого-либо кроме себя.

Черт, пацан, который только что провел год закопанный в землю, видит это довольно четко, а у него в пустой башке две вырезанные дырки, у него даже глаз нет.

- Ты еще не понял этого, гребаный урод? – кричит Джерри Рикс с улицы. – Теперь ты царь горы? Важная персона? Не-а-а. Ты ведь знаешь, что это не так, так ведь? Ты просто чертов сорняк с бьющимся сердцем. Таким ты был, когда появился на свет, и таким останешься впредь. Потому что тебе некуда больше идти.

- О, да! – кричит Рикс. – Двенадцать ударов колокола не так уж много и поменяли, так ведь, Джимми? Ты должен был позволить какому-нибудь из этих сопливых дебилов положить тебя, когда у тебя еще был шанс! Они бы быстро это сделали! Но не я, мальчик... Я очень постараюсь, чтобы ты страдал! Я собираюсь нарезать тебя по дюйму за раз!

Смотря на разбитые останки своего отца, эти слова проносятся в голове Джима как зимний ветер. Но слова не могут затушить то пламя, что пылает там. Пилозубая улыбка Джима приближается к натянутой гримасе, когда он берет руку отца в свою. Нежно он снимает обручальное кольцо с пальца Дэна Шепарда. Он держит его в своей израненной руке – трехпалой руке – в течение долгого момента.

- Я и с остальными разберусь! – кричит Рикс. – Не думайте, что я этого делать не буду! Каждый из вас там уже покойник! МакКормик... Келли Хейнс. И если ты там, Дэн, я и за тобой иду, плаксивый кусок говна!

О, да. Дэн здесь, вместе со всеми теми отцами, которые оказались на том кукурузном поле, и со всеми теми сыновьями, которые умерли на глазах у своих отцов. Джим чувствует своего отца в кольце, которое держит в руке. Он ощущает остальных в тех местах, где ржавые гвозди вонзились в его скрюченное тело и привязали его к перекладине.

Он всех их чувствует. Здесь. Сейчас.

Эти чувства остаются, но Джим Шепард нет. Он надевает этот кусочек золота на средний палец своей левой руки. В следующее мгновение он на ногах. Он поворачивается спиной к алтарю, его вырезанные глаза сфокусированы на молодом человеке, который стоит рядом с церковной дверью.

Зубастый Джек двигается к нему.

Ярость в его глаза разгоняет тени.

Его наждачный голос разносится среди скамей.

- Дай мне оружие, - говорит он.

* * *

Слова, произнесенные голосом Зубастого Джека, могут звучать только как угроза. Они обнажают храбрость Пита. Его страх - это продукт города, такой же, как и Гон. Это реакция, направленная на то, чтобы разрушить связь, связывающую двух мальчишек по имени МакKормик и Шепард. И ты понимаешь это лучше, чем кто-либо, потому что ты был на месте Пита МакКормика и на месте Зубастого Джека. Ты знаешь их обоих, а также сотни других, подобных им, которые похоронены там в черных полях, где посеяны твои кости.

Так что, ты понимаешь, что происходит, когда эти две силы сходятся. Этот момент всегда был одинаковым, это также неизбежно, как и взрывоопасно. Но сегодня ночью все пошло не так. Сегодня шаблон изменился. Одна часть этого уравнения добралась до другой части, и вдвоем они перешагнули через полночь в момент, когда все по-другому.

И этот момент промелькнул сейчас между ними во взглядах. Пылающий свет из пары вырезанных глазниц раскрывает ледяной блеск в паре голубых глаз. Разные формы одного и того же пламени, и обе горят