ХТОНЬ. История одной общаги - Евгений ЧеширКо

1. Слово «хтонь» производное слово от прилагательного «хтонический», то есть относящийся к земле и подземному миру.

2. Постоянство веселья и грязи.

В качестве подтверждения за стеной запиликала какая-то детская игрушка, а затем раздалось ржание Коли Романова, которого, кажется, этот звук развеселил больше, чем того, для кого он предназначался, – Верку, потому что ржание сменилось детским плачем, а затем и окриком Наташи в адрес своего непутевого мужа.

Я отложил телефон и направился в душевую, чтобы еще раз умыться, – разговор с художником погрузил меня в какое-то сонное состояние.

Душевая оказалась свободной, и я задержался у двери, чтобы заглянуть на кухню. За столом восседал Геббельс с телефоном в одной руке и кружкой чая в другой, вслух зачитывая какую-то очередную новость своей жене, хлопотавшей у плиты. Никаких следов вчерашнего обрушения на его голове я не заметил. Да что ему будет? У него, наверное, и мозги чугунные.

– И сумма контракта составила восемнадцать миллионов долларов! – завершил чтение Геббельс и приступил к анализу новости. – Восемнадцать миллионов долларов, Лиза! Ты представляешь, сколько это?

Лужицкая, не отрываясь от готовки, покачала головой.

– Да это сумасшедшие деньги! И зачем? Больше некуда потратить?

В приступе праведного гнева Геббельс хотел стукнуть кулаком по столу, видимо, забыв о том, что держит в руке кружку с чаем, но вовремя опомнился. Тем не менее от резкого движения напиток перелился через край и разлился коричневым пятном по столу и штанам Лужицкого.

– Да чтоб тебя! Лиза, подай тряпку! Ну же!

Елизавета Петровна метнулась к мужу и принялась обтирать полотенцем его штаны. Геббельс же, приподняв руки, даже не пошевелился, чтобы ей помочь.

– А вот еще. Вчера на рабочем месте был задержан чиновник по подозрению в получении крупной взятки…

Я не стал дослушивать выпуск новостей и зашел в душевую. Умывшись, я посмотрел на свое отражение в мутном зеркале.

– Постоянство веселья и грязи, – произнес я вслух и провел пальцем по зеркалу, стерев с него полоску белесого налета.

Проводить выходной в комнате мне не хотелось, и я решил прогуляться по улице, но планы разрушил Коля, перехватив меня в коридоре и напомнив о собрании, анонсированном Шаповаловой.

– Чуть не забыл, – поморщился я. – А без меня совсем никак?

– Думаешь, мне хочется туда идти? Шапоклячка сказала, чтобы все были «как штык».

– С каких пор ты стал воспринимать ее приказы?

– Дело не в ней. Кажется, что-то серьезное с нашей общагой.

Он посмотрел вверх и шмыгнул носом. Проследив за его взглядом, я обнаружил, что трещина на потолке стала еще длиннее, к тому же она отбросила от себя еще два отростка, которые маленькими змейками ползли в разные стороны вдоль стен коридора.

– Шпаклевкой не отделаемся, – вздохнул я, – Шапоклячка стрясет с нас по полной.

– Думаешь, придется на капитальный ремонт сбрасываться?

– Не знаю, Коль, я же не строитель. Что здесь вообще можно сделать? Какие-нибудь стягивающие скобы поставить, наверное.

– Тише, не подавай ей идеи, – перешел на шепот Романов и приложил палец к губам, – может, отделаемся косметическим ремонтом.

Я пожал плечами и направился в свою комнату, с трудом закрыв за собой дверь. Ко всем прочим бедам прибавилась еще одна – дверную коробку повело, и теперь приходилось приподнимать дверь за ручку, чтобы ее закрыть. Конечно же, я сразу вспомнил о Самохине, но, наверное, нужно выждать время, чтобы он успел забыть о нашем недавнем недоконфликте из-за Шаповаловой. А может, пора уже и самому взяться за ум и научиться хоть что-нибудь в этой жизни делать самостоятельно.

Без десяти три я вышел на улицу и сразу же оказался в самой гуще толпы жильцов, собравшихся у подъезда в ожидании начала собрания. Помимо моих соседей, здесь были и обитатели третьего этажа. Ни с одним из них я близко знаком не был, так как пересекался с ними только на лестнице и в сушилке, расположенной на их этаже. В основном там жили семейные, а две или три комнаты сдавались, но жильцы в них менялись так часто, что в один момент я перестал запоминать их лица. Даже сейчас в толпе стояли несколько человек, которых я видел впервые.

Жильцы, как это всегда и бывает в больших компаниях, разбились по группам и обсуждали всякую малозначимую чушь, растворяющуюся в гуле других голосов. Пробираясь сквозь толпу, я успел услышать часть рецепта приготовления биточков и запомнить, что в фарш лучше добавлять именно батон, вымоченный в молоке, а не какой-то другой хлеб, также отметил в памяти, что лещ лучше клюет на пареный горох, а пятна пота с одежды лучше всего выводить нашатырем.

Продравшись, наконец, сквозь ураган ненужной информации, я заметил Мишаню, сидевшего на корточках под деревом и с видом философа, познавшего жизнь, взиравшего на это людское озерцо.

– А ты чего от коллектива отбился? – спросил я, присаживаясь рядом. – Или ты дезертир?

– Почему дезертир? – широко зевнув, поморщился он.

– Да там Геббельс снова людей на фронт собирает. Говорит, что война если не сегодня, то послезавтра начнется. Готов бить пиндосов?

Мишаня в ответ лишь махнул здоровой рукой и лениво сплюнул на землю.

– Я послезавтра не могу. Пусть на четверг войну переносят.

– Жаль, придется до четверга в обороне сидеть.

– Ничего, потерпите, – он снова зевнул, не забыв сопроводить это соответствующим «зевотным» звуком. – Придешь сегодня на футбол?

– Приду. Что взять?

– Неси, что сам есть будешь. По алкоголю с Коляном сами решите – я же не пью.

– Самохина не приглашал?

– Сказал ему, но он еще не знает – придет или нет.

– Договорились, – я кивнул в сторону подъезда. – Не в курсе, что нам сообщить хотят?

– Понятия не имею, – пожал плечами Мишаня. – Наверное, как обычно – сдайте денежку на ремонт, а то нам кушать нечего.

Он хотел добавить что-то еще, но в этот момент толпа зашевелилась и расступилась в стороны, образовав круг, откуда послышался надрывный голос Шапоклячки:

– Товарищи, все собрались?

Мы с Мишаней подошли поближе и заняли место на краю этого своеобразного общедомового вече.

– Товарищи, – надсадно начала Шаповалова свою речь, – я надеюсь, что все собственники здесь, потому что сегодня мы собрались по поводу чрезвычайно важного события. Перекличку делать не будем, но я попрошу всех жильцов довести до отсутствующих, если такие есть, следующую информацию, – она поправила прическу и продолжила: – Как всем известно, после того, как первый этаж нашего общежития был выкуплен и переоборудован в продовольственный магазин, жильцы второго этажа столкнулись