ХТОНЬ. История одной общаги - Евгений ЧеширКо

с неприятной проблемой – холодильное оборудование, которое установили в магазине, работало очень громко, мешая полноценному отдыху жильцов. Мы неоднократно жаловались во всевозможные инстанции, но безрезультатно. Лишь после обращения в прокуратуру на нас, наконец, обратили внимание. Вчера к нам пришли представители Потребнадзора и сделали замеры шума.

Она сделала театральную паузу, будто перед объявлением победителя премии «Оскар». Жильцы притихли и затаили дыхание.

– Нарушений со стороны магазина обнаружено не было.

Толпа дружно выдохнула, выпуская из легких воздух и мат.

– Нас-то зачем собрали? – возмутился какой-то толстячок с третьего этажа, переждав волну негодования. – Нас этот магазин не волнует.

– А нам крыша ваша по барабану, и что с того? – возразил Мишаня.

– А вы на нее и не сбрасываетесь, – вмешалась в спор женщина с прической пуделя.

– С вас сейчас деньги требуют, что ли? – парировал Мишаня. – Раз всех собрали, значит, есть зачем.

Аргумент был железный, поэтому двое примолкли и возражать не стали.

– Продолжайте, Надежда Ивановна, – произнес Самохин, стоявший за спиной Шапоклячки.

– Благодарю, – бросила она через плечо и приступила к следующему пункту повестки. – Пользуясь случаем, я указала комиссии на трещины, которые в последнее время усиленно расползаются по стенам и потолкам нашего общежития. Несмотря на то, что оценка состояния зданий не входит в прямые обязанности этой комиссии, они все же решили помочь, потому что среди них оказался бывший работник жилищной инспекции. Мы снова спустились вниз, и оказалось, что при переоборудовании первого этажа владельцами магазина были полностью снесены две несущие стены.

– Как будто кто-то этого не знал, – снова напомнил о себе толстячок, но в этот раз никто не обратил на него внимания, потому что толпа недовольно загудела, уже не выбирая выражения, направленные в сторону владельцев злочастного магазина. Шаповаловой пришлось сделать паузу, чтобы дождаться, пока люди успокоятся.

– Мы снова поднялись наверх и еще раз осмотрели трещины на стенах и потолках. Вы сами знаете, что в некоторых местах они уже шириной в палец и продолжают расти.

– Да знаем, знаем. Что комиссия сказала?

– Ты дашь сказать, в конце концов? – рявкнул Самохин на неугомонного толстячка. Тот одарил его испепеляющим взглядом, но все же притих.

– Комиссия проводила проверку шумов, поэтому все, что они могли сделать – они сделали, – продолжила Шаповалова, – но в неформальной беседе, – я бросил взгляд на Самохина, который на этих словах сжал зубы и сложил руки на груди, – они сказали, что лучше будет, если мы подадим заявление в администрацию города на проведение экспертизы. По их словам, скорее всего, здание признают аварийным.

– И что потом будет? – подал голос Мишаня.

– Если все будет так, как они сказали, то нас расселят, а здание снесут.

– Да это все сказки, – махнул рукой Геббельс, – люди десятилетиями ждут расселения аварийных домов, я по телевизору видел репортаж.

– А куда расселят?

– Вот же твари! Кто им разрешал стены трогать?

– Квартиры дадут?

– Да занеси кому надо, и тебе разрешат.

– А деньгами можно?

– А как узнать стоимость?

– А если не признают аварийным, тогда что?

Вопросы, угрозы в сторону владельцев магазина и просто нечленораздельные выкрики посыпались со всех сторон, но Шаповалова держалась достойно – подняв руку с открытой ладонью, она молча переждала шквал, и только когда люди выплеснули на нее первую волну эмоций, снова заговорила.

– Товарищи, спокойнее. Я сейчас расскажу все, что мне сказали члены комиссии, и вы будете знать ровно столько, сколько знаю я. Сначала по поводу признания дома аварийным. Александр Иванович правильно говорит – люди иногда ждут расселения годами, но в нашем случае дела обстоят несколько иначе. Все вы знаете, что наше общежитие находится почти в центре города, и один из членов комиссии намекнул, что, скорее всего, дом признают аварийным, так как земля, на которой он стоит, очень интересна как городу, так и застройщикам. Это с его слов. Никаких квартир нам не дадут. Есть два варианта – предоставление жилья такой же площади или денежная компенсация.

– А кто оценивать будет? – спросил толстячок.

– Оценщики, блин, – не выдержал Мишаня. – Не стоматологи же.

– Вот когда тебе дадут пять рублей и пинка под зад, тогда ты по-другому заговоришь, – огрызнулся толстячок.

– Товарищи! – снова подняла ладонь Шаповалова. – Сейчас нам нужно сделать первый шаг – подать в администрацию заявление на проведение экспертизы. Я уже составила и его, и жалобу от имени всех жильцов. Сейчас нам нужно поставить подписи и ждать результата. И еще. Я знаю, что не во всех комнатах живут собственники, поэтому прошу арендаторов сообщить своим арендодателям о том, что им нужно будет связаться со мной для оформления заявления. Я, конечно же, и сама постараюсь позвонить каждому, но у меня могут быть неактуальные номера телефонов, поэтому прошу вас обязательно донести до них эту информацию. В связи с этим есть еще одна проблема – мы не знаем, как найти собственницу двести третьей комнаты. Может быть, у кого-нибудь есть новый контакт Тамары Васильевны? Старый отключен.

– У апостола Петра, – хмыкнул Мишаня.

– Михаил, – осуждающе покосилась на него Шапоклячка, – дело серьезное. Если на данном этапе подписи всех жильцов непринципиальны, то, когда дело дойдет до выселения, отсутствие собственника может превратиться в большую проблему.

– Сообщите в полицию, пусть они этим занимаются. Или нам нужно всем общежитием броситься на поиски? – справедливо заметил кто-то из жильцов третьего этажа.

– Я уже связывалась с участковым, он обещал приехать, но пока еще его не было.

– Как раз к выселению и подъедет, – махнул рукой Мишаня. – Надежда Ивановна, наше дело сообщить. Вы им сказали, что бабуля пропала, вот пусть они ее и ищут – с нас взятки гладки. Что же теперь, из-за одной бабки нам всем сидеть в общаге и ждать, пока она развалится?

– Нет, но…

– Ну вот и всё.

– Хорошо, – после недолгого раздумья кивнула Шаповалова, – я возьму этот вопрос на контроль. Остальные вопросы предлагаю решать по мере их поступления. Все согласны?

– А если мы не хотим никуда переезжать? – неожиданно прозвучал чей-то тихий голос.

Как осы, сидящие в гнезде, поворачивают головы в сторону приближающегося человека, так и жильцы синхронно повернулись в сторону обладателя, а точнее – обладательницы голоса. Ею оказалась Вера Дмитриевна Короткова. Она держала под руку своего мужа, прижавшись к нему боком и положив голову на плечо. В другой момент эта картина выглядела бы очень трогательно, но не сейчас.

– Вера Дмитриевна, у вас муж физик, – ощерился Геббельс, – пусть он вам объяснит, что бывает, когда сносят несущие стены.

Впервые за долгие годы люди согласно закивали после его слов, а не притворились мертвыми.

– Можно же ремонт