Азбука для побежденных - Екатерина Витальевна Белецкая

В доме, как выяснилось позже, творилось форменное безобразие. Выдры, в нём живущие, повинуясь воле ушедшего предшественника, вели себя, как стая обезьян — они бегали туда-сюда по лестницам, выламывали двери квартир, качались на люстрах, били посуду, рвали вещи, словом, творили такое, что Рыцарю на несколько минут сделалось плохо. Однако он быстро взял себя в руки, и принялся действовать.

— И что же вы сделали? — спросила с интересом Аполлинария. Ей подумалось, что качающиеся на люстрах выдры — это, наверное, смешно, но Рыцарь почему-то не смеётся, а наоборот, зол и рассержен.

— По доброте своей я решил, что нужно навести в доме порядок, — ответил Рыцарь. — Поэтому я сделал так, как завещали предки. Я разделил их на две половины.

— Выдр? Но как вы это сделали? — удивилась Аполлинария.

— Конечно, выдр, у меня ведь никого больше в подчинении не было. Одним я дал право наказывать, а другим — быть наказанными. Это, уж поверьте, привело их в чувство. Но, к сожалению, ненадолго, потому что они быстро сговорились, и начали чудить пуще прежнего.

— Сговорились? — удивилась Аполлинария. — Как же это они сумели?

— Наказанные начали доплачивать наказывающим, платили, разумеется, едой, которая повкуснее, — вздохнул старик. — К тому же и те, и другие снова осмелели, полезли на люстры, и принялись бить посуду. Мою посуду!

— И что же вы предприняли?

— Сперва я ужесточил наказания, но это не сработало. Поэтому я придумал новый план, теперь наказывать мог только я, то есть все наказывающие должны были приходить ко мне, и получать разрешение. Дело вроде бы пошло на лад, но… — Рыцарь развел руками. — Но они снова сговорились! То есть мне они говорили одно, а сами в это время делали совсем другое!

— Кто бы мог подумать, — всплеснула руками Аполлинария. — Простите, что я перебиваю вас, но я бы хотела задать вопрос. Неужели вам не пришло в голову, что их просто следует оставить в покое?

— Оставить в покое? Чтобы эти шерстяные твари разнесли по кусочкам весь мой дом? — возмутился Рыцарь. — Я не мог этого допустить, что вы. Поэтому следующим этапом я взялся за их детей, и принялся учить выдрят хорошему с самого рождения. Но…

— Неужели снова что-то пошло не так? — удивилась Аполлинария.

— Да, — мрачно ответил Рыцарь. — Они принялись массово тупеть. Просто поголовно. И, что самое скверное, они вновь полезли на люстры, но уже не с целью похулиганить и покуражиться, а потому что им нравилось гадить друг другу на головы. Можете себе такое представить?

— Если честно, не очень, — призналась Аполлинария. — Что же это за выдры такие, позвольте узнать?

— Экспериментальные, тренировочные. Небольшие, — Рыцарь показал, какой высоты были его выдры. — Вот такие. От предшественника остались. Самое скверное то, что я желал им исключительно добра, а в ответ получал снова и снова только два варианта. Если я ослаблял давление, они умнели, и гадили от большого ума. Если давил сильно, они начинали гадить уже от глупости. Но самое ужасное, что я познал главную истину! — он наставительно поднял палец. — Третьего варианта не дано. Либо так, либо этак. Я винил и корил себя, но на самом деле я был ни в чём не виноват! Подлые выдры годами обманывали меня, и насмехались надо мною.

— Это вся ваша история? — спросила Аполлинария.

— Нет, что вы, это только её начало, — Рыцарь тяжело вздохнул. — Поскольку я, как вы помните, Справедливый Рыцарь Кристальной Чистоты Помыслов, я, со всем усердием, принялся изменять выдр, прививая им культуру, обучая искусству, знакомя с науками, и всё в том же духе. Но я опять потерпел неудачу, — Рыцарь удрученно покачал головой. — Да, мои выдры стали послушны, да, они вроде бы даже перестали гадить, разве что втихую, и совсем немного, однако я не видел в них того, что так жаждал увидеть столь долгое время.

— И что же это такое? — спросила Аполлинария.

— В них так и не появилось ни искренней преданности, ни признательности, ни благородства, — Рыцарь отвернулся. — Возможно, начни я экспериментировать с куликами или аксолотлями, всё пошло бы иначе, и результат меня бы устроил. Увы, эти проклятые выдры так и не выполнили тот план, который я придумал.

— Я так и не поняла, в чём же была суть вашего плана? — спросила Аполлинария.

— Как это — какая суть? Создание идеального общества, разумеется! — Рыцарь с упреком посмотрел на Аполлинарию. — Разобравшись с выдрами, я бы сумел внедрить свою модель уже людям, и получить в результате реализованную утопию, великолепную и прекрасную! Заметьте, сударыня, я не вредил им, наказывал лишь при необходимости, предоставлял все условия, и даже сверх того.

— И чем же всё кончилось? — участливо спросила Аполлинария.

— Чем, чем, — проворчал Рыцарь. — Дом рухнул, потому что эти твари, используя полученные знания, подгрызли в нескольких местах стены, и всё развалили. Я сам едва не погиб, каким-то чудом успел выскочить.

— Это печально, — вздохнула Аполлинария. — Действительно, грустная история. Позвольте, я провожу вас к голове великана, уважаемый Рыцарь. Или вы хотели ещё что-то рассказать?

Рыцарь с печалью посмотрел на неё, а затем произнёс:

— Что толку вам рассказывать? Вы, сударыня, молоды, у вас ветер в голове, и вы так ничего толком и не поняли. Ладно, скажу для вас так, чтобы получилось максимально просто. Не хочешь себе зла, не делай никому добра. Видит мироздание, мои помыслы действительно были чисты, и хотел я лишь хорошего, но ничего у меня так и не получилось. Что ж, сейчас мы дойдем до головы, а потом… — он вдруг замолчал, а затем улыбнулся.

— Что — потом? — спросила Аполлинария.

— Потом я обновлюсь, и отправлюсь искать новое место, — ответил Рыцарь. — Наверное, нужно всё же попробовать с аксолотлями. Любопытные, знаете ли, они тварёшки, говорят, лапки себе могут отращивать новые, и хвосты. Вижу широкое поле для деятельности. Идёмте, сударыня, покаяние само себя не… как же сказать-то…

— Не совершит? — предположила Аполлинария.

— Верно, — обрадовался Рыцарь. — Именно что не совершит.

* * *

Головой великана являлась на самом деле