Полное собрание историй о привидениях - Монтегю Родс Джеймс

Помрачневший было мистер Анструтер вновь воспрянул духом и поспешно вышел из комнаты; вскоре из коридора донесся его голос, отдававший необходимые распоряжения. Миссис Анструтер, величавая дама лет пятидесяти, бегло просмотрела утреннюю корреспонденцию и принялась за домашние дела.

Через несколько минут мистер Анструтер отыскал Коллинза в оранжерее, и они вместе направились к участку, где планировалось разбить розарий. Должен признаться, я не большой знаток того, какие условия являются наилучшими для устройства подобного цветника, но склоняюсь к мысли, что миссис Анструтер хотя и мнила себя «великим садоводом», выбрала для своего начинания не самое подходящее место. То была тесная, сырая прогалина, огражденная с одной стороны дорожкой, а с другой – зарослями самшита, лавра и других вечнозеленых кустарников. На черной земле почти не росло травы, а посреди этого невзрачного участка высился старый, растрескавшийся дубовый столб, окруженный полусгнившими садовыми скамейками, из-за чего мистер Анструтер и предположил, что тут когда-то находилась беседка.

Коллинз, как выяснилось, был не в курсе планов хозяйки насчет этого места, а, узнав о них от мистера Анструтера, не выказал энтузиазма.

– Скамейки-то я легко уберу, – сказал он. – Очень уж они неприглядные, мистер Анструтер, да и прогнили насквозь. Взгляните, сэр, – он отломил крупный кусок доски, – да, совсем трухлявые. Я их отсюда уберу, можете не сомневаться.

– И столб, – добавил мистер Анструтер. – От него тоже нужно избавиться.

Коллинз подошел ближе и потряс столб обеими руками, после чего почесал подбородок.

– Крепко засел, – заметил он. – Сдается мне, он тут уже много лет, мистер Анструтер. С ним будет не так просто управиться, как со скамейками.

– Твоя хозяйка хочет, чтобы через час этого столба тут не было, – уточнил мистер Анструтер.

Коллинз улыбнулся и медленно покачал головой.

– Вы уж простите, сэр, но попробуйте сами сдвинуть его с места. Нет, сэр, как ни старайся, а выше головы не прыгнешь, правда ведь, сэр? Тут придется долго копать, сэр, к вечернему чаю, может быть, и закончим. Я скажу напрямик, сэр, уж не взыщите: сначала нам с мальчишкой нужно будет взрыхлить землю вокруг столба, а с этим быстро не управиться. Ну а скамейки… – Коллинз, кажется, хотел продемонстрировать сметливость, – скамейки убрать – пара пустяков, нужна лишь тележка. И часа не понадобится, только слово скажите. Но…

– Что – «но», Коллинз?

– Ну, мне негоже противиться приказанию, как и вам… и всякому другому, – прибавил он несколько торопливо, – но, уж простите, сэр, не лучшее это место для роз. Вы только поглядите на эти кусты самшита да калины – сюда же свет совсем не пробивается…

– Ах да, некоторые кусты, само собой, придется срубить.

– Ну да, срубить! Конечно, как же иначе. Вот только… Прошу простить, мистер Анструтер…

– Извини, Коллинз, мне пора. Я слышу, что автомобиль уже у ворот. Хозяйка тебе все объяснит. Я ей передам, что скамьи ты уберешь сейчас, а столб – ближе к вечеру. Всего хорошего.

И Коллинз остался на прогалине один, задумчиво почесывая подбородок. Миссис Анструтер выслушала доклад с некоторой досадой, но смирилась с неизбежным.

К четырем часам дня она отпустила мужа поиграть в гольф, дала необходимые указания Коллинзу, покончила с делами по дому и распорядилась поставить в нужном месте складной стул и зонтик от солнца. Едва она уселась, чтобы поработать над наброском церкви, видневшейся из-за кустов, как к ней торопливо приблизилась служанка и сообщила о визите мисс Уилкинс.

Мисс Уилкинс была среди немногих еще остававшихся в округе членов семьи, у которой Анструтеры несколько лет назад купили Уэстфилд-холл. Теперь она готовилась к переезду, и, по всей видимости, это был ее прощальный визит в поместье.

– Пригласи ее, пожалуйста, сюда, – велела миссис Анструтер, и вскоре перед ней появилась мисс Уилкинс, дама зрелых лет.

– Да, завтра я покидаю Ясени. С удовольствием расскажу брату, как преобразилась усадьба благодаря вам. Ему, конечно, немного жаль старого дома, как и мне, – но сад выглядит просто чудесно.

– Мне очень приятно это слышать. Но не думайте, что все новшества уже позади. Взгляните, где я решила посадить розы. Здесь недалеко.

И миссис Анструтер принялась многословно излагать свои планы, однако мисс Уилкинс, кажется, слушала ее вполуха.

– Очаровательно, – ответила она наконец рассеянным тоном. – Но знаете, миссис Анструтер, боюсь, я задумалась о былом. Я очень рада, что мне довелось напоследок узреть это место в его первозданном виде. Мы с Фрэнком однажды пережили здесь небольшое приключение.

– Вот как? – Миссис Анструтер улыбнулась. – Прошу вас, расскажите. Наверняка что-то необычное и прелестное.

– Не сказать чтобы прелестное, но довольно любопытное. В детстве мы никогда не приходили на это место поодиночке, да и сейчас мне порой делается не по себе при мысли о нем. Знаете, бывают такие чувства, которые сложно выразить словами – по крайней мере мне, – а если и пытаешься кое-как объяснить, то звучит это донельзя нелепо. Но я расскажу вам, как смогу, почему этот закуток вызывал у нас ужас, когда мы были одни. Однажды душным осенним вечером Фрэнк куда-то запропастился, и я пошла искать его, чтобы позвать к чаю. Внезапно, идя по дорожке, я заметила его – он не прятался в кустах, как я предполагала, а сидел на скамейке в деревянной беседке, что стояла здесь раньше, в самом уголке. Фрэнк спал, и на лице его застыло такое жуткое выражение – я подумала, что он, верно, заболел или даже умер. Я подбежала, окликнула его и потрясла за плечи, чтобы разбудить. Он проснулся с воплем. Уверяю вас, бедняжка был вне себя от страха. Он потащил меня в дом и потом всю ночь не мог сомкнуть глаз. Помнится, кому-то пришлось сидеть у его постели. Вскоре он пришел в себя, но еще несколько дней не мог рассказать мне, что же его так напугало. Потом все же выяснилось, что он задремал в беседке и увидел очень странный, бессвязный сон. В этом сне Фрэнк мало что мог увидеть, но очень многое ощутил – и притом весьма явственно. Поначалу он оказался в просторной зале, наполненной людьми, и напротив него был некто «очень властный». Ему задавали вопросы, крайне важные вопросы, но кто-то – то ли человек напротив, то ли кто-то еще – превратно истолковывал каждый его ответ и обращал его слова против него самого. Голоса доносились как будто издалека, однако Фрэнк запомнил кое-какие обрывки: «Где вы были девятнадцатого октября?», «Ваш ли это почерк?» и тому подобное. Теперь-то я понимаю, что ему приснилось заседание некоего суда, но в детстве нам не дозволяли читать газет. Никак не возьму в толк, откуда