Полное собрание историй о привидениях - Монтегю Родс Джеймс

восьмилетний мальчишка мог так ясно представлять себе, что происходит в судебном зале. Во сне Фрэнк ощущал всепоглощающее отчаяние, страх и подавленность (хотя, думаю, он выразил это другими словами). Потом наступил перерыв, в течение которого он не находил себе места от беспокойства и тоски. А дальше последовала новая сцена: мрачным промозглым утром Фрэнка вывели наружу. Шел легкий снег. Он стоял на улице, по крайней мере, вокруг него были дома, и повсюду толпились люди. По скрипучим деревянным ступеням его потащили наверх, на какой-то помост, но все, что он видел, – это небольшой костер, разведенный где-то подле него. Человек, державший Фрэнка за локоть, отпустил его и направился к костру; и тогда, рассказывал брат, он испытал ни с чем не сравнимый ужас, гораздо более сильный, чем прежде. Он не знал, что с ним сталось бы, если б я его не разбудила. Чудной сон для ребенка, вы не находите? Впрочем, довольно о том дне. Той же осенью, несколько позже, мы с Фрэнком как-то коротали время в том месте; я сидела в беседке. Начало смеркаться, и я послала его в дом спросить, готов ли чай, а сама осталась дочитывать главу в какой-то книге. Фрэнк долго не возвращался, а сумерки сгущались так быстро, что мне пришлось склониться к самым страницам, чтобы различать буквы. И вдруг я услышала чей-то шепот, раздавшийся прямо в беседке. Я почти ничего не смогла разобрать, только пару слов: «Тяни, тяни. Я подтолкну, а ты тяни».

Я в страхе вскочила. Голос – чуть громче шепота – был крайне хриплым и сердитым, но при этом звучал словно издалека, совсем как те голоса, которые брат слышал во сне. Несмотря на страх, мне хватило смелости оглядеться по сторонам, дабы понять, откуда он исходит. И – только не смейтесь, я клянусь, что это сущая правда, – громче всего он зазвучал, когда я прижалась ухом к старому деревянному столбу, служившему опорой скамьи. Я была совершенно в этом уверена и, помнится, даже достала ножницы из корзинки с рукоделием, чтобы сделать на столбе несколько надрезов, – сама не знаю для чего. Интересно, не тот ли самый это столб… Да, на нем виднеются какие-то царапины… впрочем, я не уверена. Как бы то ни было, он похож на тот столб. Отец прознал, что нас обоих здесь что-то сильно напугало, и как-то вечером сам наведался в беседку, после чего ее очень скоро снесли. Я случайно подслушала разговор отца со стариком, которому случилось тогда работать в усадьбе, и тот сказал: «Не извольте беспокоиться, сэр, он надежно заперт и сам нипочем не сможет выбраться». Когда я спросила, о ком они ведут речь, отец ничего толком не ответил. Возможно, родители и рассказали бы мне, что к чему, когда я подросла; но, как вы знаете, мы с Фрэнком рано осиротели. Должна признаться, эта история еще долго не давала мне покоя и я не раз принималась расспрашивать деревенских стариков и старух об этом месте; однако они либо ничего не знали, либо не хотели мне говорить. Ах, я совсем утомила вас своими детскими воспоминаниями! Но эта беседка и впрямь долго будоражила наши с Фрэнком мысли. Можете сами вообразить, каких историй мы про нее насочиняли! Что ж, любезная миссис Анструтер, я вынуждена вас покинуть. Мы наверняка повидаемся зимой в городе, не так ли?

И после еще нескольких прощальных фраз разговор завершился.

К вечеру на лужайке не осталось ни скамеек, ни столба. Как известно, на исходе лета погода часто бывает изменчива, и простывший на ветру Коллинз во время ужина послал супругу попросить у хозяев немного бренди, опасаясь, что на следующий день не сможет работать.

Наутро миссис Анструтер пребывала не в лучшем расположении духа. Она была уверена, что ночью в поместье пробрались какие-то бродяги.

– И еще, Джордж, как только Коллинз поправится, вели ему прогнать этих ужасных сов. Я никогда не слышала такого уханья. Одна из них, я уверена, сидела прямо у нас за окном – очень крупная, судя по голосу. Я с ума бы сошла, если б она залетела в спальню. Неужто ты не слышал? Нет, конечно нет, ты крепко спал, как и всегда. Впрочем, не могу не заметить, Джордж, выглядишь ты неважно.

– Дорогая, еще одна ночь вроде этой – и я буду вконец разбит. Ты не представляешь, какие сны мне снились. После пробуждения мне не хотелось их даже вспоминать, да и сейчас я не решился бы заговорить, не будь у нас в столовой так светло и солнечно.

– Послушай, Джордж, это совсем на тебя не похоже. Наверное, ты съел что-то не то… Хотя вчера мы ужинали вместе. Разве что ты решил перекусить в этом своем несносном клубе.

– Нет-нет, я всего лишь выпил там чаю и съел кусок хлеба с маслом. Хотелось бы мне знать, чем навеян этот сон, – ведь обычно наши сны складываются из обрывков увиденного или прочитанного. Я расскажу тебе, Мэри… надеюсь, ты не заскучаешь…

– Мне будет интересно послушать, Джордж. А если я заскучаю, то прерву тебя.

– Что ж, хорошо. Позволь заверить, что это был не обычный ночной кошмар. Я не видел никого, кто говорил бы со мной или дотрагивался до меня, и тем не менее я пребывал в жуткой уверенности, что все это происходит наяву. Мне привиделось, будто я сижу… или нет, хожу взад-вперед… по какой-то старинной комнате, обшитой панелями. В камине догорала кипа бумаг, а я чувствовал себя крайне обеспокоенным. В комнате был еще кто-то, вероятно слуга, и я велел ему: «Лошадей, да поскорее!» Потом, спустя некоторое время, я услышал, что по лестнице поднимаются несколько человек, царапая шпорами дощатые ступени. Дверь распахнулась, и случилось то, чего я боялся.

– Но что именно?

– В том-то и дело, что я не знаю; я испытал потрясение, от которого либо просыпаешься, либо проваливаешься в черноту. Со мной случилось второе. Потом я очутился в просторной мрачной зале, тоже обшитой панелями. Там было много людей, и меня, очевидно…

– Полагаю, тебя судили, Джордж.

– Боже! Так и есть, Мэри. Неужели тебе приснился такой же сон? Как странно!

– Нет-нет. Я почти не спала и не видела снов. Продолжай, Джордж, я объясню тебе позже.

– Ты права; меня судили и, судя по моему ужасу, хотели приговорить к казни. Никто не выступал в мою защиту, и где-то вдалеке… на скамье… сидел ужаснейший человек – он был предвзят, извращал смысл моих слов, задавал отвратительные вопросы…

– Что за вопросы?

– В какие дни