Полное собрание историй о привидениях - Монтегю Родс Джеймс

я бывал там-то и там-то, какие письма я якобы писал, почему сжег такие-то бумаги. Я помню, как он смеялся над моими ответами, вконец сбивая меня с толку. Знаю, в этом вроде бы нет ничего страшного, но, Мэри, во сне я испытывал полное отчаяние. Я отчего-то уверен, что этот человек в самом деле когда-то жил на земле и был отъявленным злодеем. Он говорил мне такие вещи…

– Достаточно, я не хочу знать, что он говорил. Я могу в любой день послушать чужую брань, придя на поле для гольфа. Какой приговор тебе вынесли?

– Обвинительный, можешь не сомневаться. Он об этом позаботился. Мэри, если б я только мог объяснить тебе, в каком чудовищном напряжении я пребывал после суда! Я несколько дней ждал чего-то, писал письма, крайне для меня важные, но не получал на них ответа. Потом меня вывели на улицу…

– Ах!

– Что такое? Ты знаешь, что я увидел?

– Стоял холодный, пасмурный день, шел снег, и неподалеку был разведен костер?

– Боже мой, да! Тебе приснился тот же кошмар! Нет? Ты уверена? Как странно! Да, я убежден, что это была казнь за государственную измену. Я помню солому, на которую меня бросили, и жуткую тряску. Потом меня повели вверх по ступеням, и кто-то крепко держал меня за руку. Я мельком увидел лестницу и услышал гомон огромной толпы. Боюсь, теперь я не смогу находиться в толпе людей и слышать гул их голосов. Одно хорошо – я не досмотрел сон до конца. Он прервался, оставив лишь оглушительный шум у меня в голове. Но Мэри…

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Полагаю, это что-то вроде чтения мыслей на расстоянии. Вчера меня навестила мисс Уилкинс и рассказала про сон, который приснился в далеком детстве ее брату. Должно быть, я вспомнила ее рассказ прошлой ночью, когда лежала без сна, слушая, как ухают те ужасные совы и хохочут в кустах те проходимцы. Кстати, стоило бы проверить, не набедокурили ли они там, да и сообщить в полицию тоже не помешает. Так или иначе, я полагаю, что мои мысли неким образом передались тебе, пока ты спал. Крайне удивительное явление, но мне жаль, что из-за него у тебя выдалась такая скверная ночь. Сегодня тебе лучше побыть на свежем воздухе.

– Мне уже намного лучше, но я и в самом деле не прочь отправиться в клуб и с кем-нибудь сыграть. Ну а ты?

– Утром у меня хватает забот. А после обеда, если ничто не помешает, я хочу закончить свой рисунок.

– Конечно. Мне не терпится его увидеть.

Как выяснилось, кустам не было причинено никакого ущерба. Мистер Анструтер с рассеянным любопытством осмотрел место будущего розария, где лежал на земле выкопанный столб, и яму, что зияла рядом. Коллинз пошел на поправку, но пока не готов был вернуться к работе. По словам жены, он выразил надежду, что, расчищая прогалину, сделал все правильно. Вдобавок миссис Коллинз пожаловалась на жителей Уэстфилда, которые любят пустословить, а хуже всех – прежние владельцы: считают себя великими знатоками только потому, что прожили здесь всю жизнь. Что именно они наговорили, осталось загадкой; было ясно лишь, что этот вздор сильно расстроил Коллинза.

Немного вздремнув после ланча, миссис Анструтер удобно устроилась на складном стульчике у дорожки, что вела через кусты к боковым воротам церковного кладбища. Больше всего миссис Анструтер любила рисовать здания и деревья, и здесь у нее была отличная возможность запечатлеть и то и другое. Она усердно взялась за работу, и к тому моменту, когда солнце скрылось за лесистыми западными холмами, рисунок был почти закончен и оказался весьма неплох. Миссис Анструтер хотела было его доделать, но из-за недостатка света решила отложить заключительные штрихи на завтра. Она встала и, прежде чем направиться к дому, немного полюбовалась чистым зеленоватым небом на западе. Потом, проходя мимо темных зарослей самшита, она еще раз остановилась на границе между дорожкой и прогалиной, окинула взглядом безмятежный вечерний пейзаж и мысленно отметила, что на горизонте, похоже, виднеется башня одной из церквей Рутинга. В кустах слева от нее что-то зашуршало – наверное, птица. Миссис Анструтер обернулась и вздрогнула, обнаружив среди ветвей нечто, напомнившее ей одну из ноябрьских масок. Она пригляделась.

Нет, то была не маска, а человеческое лицо – крупное, гладкое, розовощекое. Миссис Анструтер запомнила бисеринки пота на лбу, чисто выбритые скулы и подбородок и закрытые глаза. Также она запомнила, с невыносимой для нее ясностью, слегка приоткрытый рот и зуб, выглядывавший из-под верхней губы. Прямо у нее на глазах лицо опять скрылось в темных зарослях. Вбежав под спасительный домашний кров и захлопнув дверь, миссис Анструтер упала без чувств.

Они с мужем провели неделю или больше в Брайтоне, приходя в себя после этих потрясений, а затем получили из Археологического общества Эссекса письмо с вопросом, нет ли в их поместье некоторых исторических изображений, которые было бы желательно воспроизвести в книге об эссекских портретах, готовящейся к печати при содействии упомянутого Общества. К этому письму было приложено другое, от секретаря организации, содержавшее следующий пассаж:

«В особенности нас интересует подлинник гравюры, фотокопию которой я прилагаю к письму. На гравюре изображен сэр ***, лорд главный судья времен царствования Карла II; оказавшись в опале, он, как вам, несомненно, известно, уехал в Уэстфилд и там, как принято считать, умер, терзаемый муками совести. Возможно, вас заинтересует запись, обнаруженная недавно в приходских книгах не Уэстфилда, а приорства Рутинг. Там говорится, что после смерти сэра *** в приходе начали твориться совершенно невообразимые вещи и настоятель был вынужден заручиться помощью служителей со всего Рутинга, дабы его похоронить. Заканчивается эта запись так: „Столб стоит в поле, к западу от церковного кладбища Уэстфилда“. Возможно, в вашем приходе сохранились какие-то предания, связанные с этой историей».

Приложенная к письму фотокопия вызвала у миссис Анструтер воспоминания, которые повергли ее в глубокое потрясение. Было решено, что зиму ей стоит провести за границей.

Когда мистер Анструтер вернулся в Уэстфилд, чтобы приготовиться к отъезду, он, само собой, рассказал обо всем случившемся приходскому священнику, престарелому джентльмену, который, выслушав его, не слишком удивился.

– Я и сам, надо сказать, догадывался о чем-то подобном. Кое-что узнал от стариков, а кое-что подметил у вас в поместье. Ведь и мы в известной мере от этого пострадали. Да, поначалу было страшно: то упомянутое вами уханье сов, то чьи-то голоса. В иную ночь – здесь, в этом саду, в другую – возле некоторых домов. Но это происходит все реже, и со временем, я думаю, неприятности