Писец войска - Олег Мамин

— А у нас есть выбор? — Рамараи взял лампу, я освободил руки для жезла — единственного оружия против ядовитых тварей, а грабители вышли вперёд с бронзовым ломиком и киркой наперевес. Ведь и в самом деле из этой камеры больше нет выхода.

Работники опасливо выставили свои железяки в сторону скорпионов, правда, пользы от них не так уж и много, а вот моего жезла ядовитые твари боятся. Когда я им взмахиваю, расходятся, как море перед посохом Моисея.

Я не уверен, нужно ли ломать стену. По всей логике, выход должен быть такой, чтобы ничего не крушить, ведь те, кто покрыл стены узорами как-то покинули это помещение? Не скорпионы же сожрали все останки до последней косточки. Или для тех, кто взломал первую дверь иные правила?

Помимо этого даже тусклый свет не кажется мне самой большой странностью в этом помещении. Откуда воздух? Что едят эти орды скорпионов, которые разбегаются от меня, как темнота от фонаря. Зачем они собрались здесь в таком количестве?

Я всё больше и больше убеждаюсь, что у окружающей нас обстановки не физическая природа.

Стена не продержалась и пяти минут под умелыми руками опытных взломщиков, а дальше их глаза засияли азартом, смешанном с алчностью и страхом примерно в равных долях.

Если бы за нами был проход, то они кинулись бы к сокровищам, однако, скорпионов в другом помещения ничуть меньше. Да и выносить всё это богатство просто-напросто некуда.

Они смотрели на меня, умоляя сделать шаг вовнутрь, чтобы хотя бы прикоснуться к ценностям.

Один даже сорвал с себя накидку, готовый завернуть в неё что-нибудь из наиболее ценного. Всё унести всё равно не получится, ослики столько не выдержат.

— Ни к чему не прикасайтесь, — резко осадил я алчных. — Хозяин вещей всё ещё здесь!

Испугались. Начали озираться, а Рамараи крепче схватился за кинжал.

— Как ты это понял? — раздался незнакомый голос, но его источник не показался.

Тусклый луч фонаря выхватил позолоченную мебель, тюки с давно истлевшим зерном, повозку вместе с ослом, естественно, мумифицированным. Вдоль расписных стен стояли несколько деревянных ящиков, где, вероятно, хранится что-то ценное и не столь подверженное влиянию времени.

Комната больше похожа на сокровищницу. Саркофага здесь не было.

— Там ещё проход, — я указал на то, что, как я понял, является дверью. Визуально никак не определяется, но моё новое умение подсказало, что это не просто стена, на которой нарисованы Нун, нависающая небосводом над Гебом.

— Так вот, кто открыл дверь, — в комнате появился человек в жреческой одежде, в шкуре леопарда через плечо. Он вовсе не выглядел как мумия: обычный человек, насколько можно разглядеть при таком тусклом освещении. — Ты меня видишь? — искренне удивился он.

— Здесь есть немного света, — ответил я.

Все мои спутники упали ниц и хором гаркнули: «Ушедший предок, прости, что побеспокоили твой сон».

Синхронно так, будто репетировали. Но «призрак» их проигнорировал.

— О? Значит, у тебя уже открылось Око Ра? Или Око Гора? Нет. Кажется понимаю. Волосы, словно диск Луны. Поэтому сейчас ты видишь всё как при лунном свете. Джехути покровительствует тебе. Это он привёл тебя за своей Книгой?

Человек расхохотался. Я не понял, чего весёлого сказал, а хозяин усыпальницы не был так любезен, чтобы пояснить, а я пока не решился уточнять.

Незнакомец осмотрел коленопреклонённых, хотел подойти ближе, но как оказалось, он не может зайти дальше, чем скорпионы. Возможно, эти членистоногие тоже не принадлежат миру живых. Потому-то им и не нужны еда и воздух.

— Свет твоих глаз помогает и им видеть? — кажется, хозяина гробницы это удивило. Эмоции отлично читаются, он не выглядит как мумия. Обычный человек, только не дышит. Его грудь не колышется, слова, которые он порождает словно не имеют источника, а звучат отовсюду. Но губами он шевелит.

— Может быть, вы и проломили плиту наверху, но чтобы пройти в другой зал, тебе надо будет стать таким же, как я!

— Ты хочешь сказать, что Книга Тота не может попасть в руки живым?

— Я всего лишь сказал, что живые не могут попасть туда, где Книга. А что до читать… Не так уж ты и отличаешься от меня, — он, видимо, обезумевший от одиночества, опять расхохотался.

Какой смешливый.

— Ты хочешь нам помешать?

И опять предок засмеялся:

— Зачем мешать тому, кто засовывает голову в пасть льву? Я просто посмотрю. Мне интересно. Не так часто ко мне заходят гости.

— Уберёшь скорпионов?

— Они не подчиняются мне, — аху усопшего покосился на них с омерзением.

— Не отставайте, осмотримся, — предупредил я спутников.

Мы ходили по не слишком большому залу, осматривали всё. Естественно, я интересовался текстами на стенах и предметах, а вот грабители усыпальниц даже пред лицом сверхъестественной сущности оставались грабителями. Их интересовало то, что стоит дороже. Нет, не золота — тут имелись и драгоценные камни и серебро — оно дороже золота.

Это редкий для долины Нила металл связан с Луной, то есть с богом Тотом, так что мы попали в правильное место, вряд ли призрак нас дурачит.

Я узнал его имя: Пен-абу. Оно написано на одной из стен, где описывается жизнь и достижения усопшего. Так принято ради сохранения в вечности его личности.

Он начал службу при неком Хуни, а усоп при Снофру.

Имя Хуни я не помнил, а вот Снофру вполне известен как строитель пирамид. Если мне не изменяет память, знаменитый Хуфу — его сын и преемник.

Ничего особенного в списке великих деяний нет — ходил на Синай с армией, был любим царём и царицей, искусен в хека и обучал письму и медицине Имхотепа. Текст длинный, изобилующий высокопарностью и славословиями, да и не полностью мне понятен, так как древний. Даже форма иероглифов немного другая. Надписи на плите, которая лежала снаружи, ближе к тем, которым меня обучал Саптах, просто другой стили или почерк, а вот здесь они отличаются сильнее, но в принципе, читать можно. Если я правильно понимаю, то прошло как минимум пол тысячелетия, так что ничего удивительного в этом нет.

А если добавить ещё и мистический момент в виде книги Тота, изобретателя письменности, то можно даже объяснить, почему гробница изнутри исписана архаичными формами иероглифов, а снаружи уже устоявшимися, такими как пишут до сих пор.

Если хозяин