Фонарщица - Кристал Джей Белл

вырастают из тел. На ум мне приходят свиньи в свинарнике. Объедки, которые бросают им в кормушку. Генри, Леонард… Все эти тела – объедки для деревьев. Все в точности так, как Гидеон сказал Генри: «Мы уже взяли их в оборот». Тела теперь стали частью деревьев.

Я смотрю, как из груди Генри с невероятной скоростью поднимается тонкий ствол, и из глубин моей памяти всплывает свистящий крик Сюзанны о помощи. Гидеон сказал, что хочет поддерживать баланс в населении Уорблера. Теперь я понимаю, что он убивает мужчин, используя их как удобрение. А молодых женщин он похищает и обращает в деревяшки, чтобы у них не было детей, которые могли бы пополнить местное население. Их деревянные темницы – символ его власти. Но носовые фигуры пользуются спросом, привлекая в Уорблер все больше людей. Разве это не идет вразрез с его намерениями?

Очередной хруст из тела Генри – это корни продолжают врастать в его грудную клетку, ломая еще одно ребро, прежде чем прорваться сквозь кожу и глубже погрузить его в землю. Еще один скелет пополнит общую могилу. Он медленно оседает. Чем больше кораблей в нашем порту, тем с большей вероятностью чужаки заблудятся в тумане. Все считают, будто большинство пропавших китобоев сбежали с корабля под покровом здешнего тумана, спасаясь от жизни в море. Исчезли без следа. Правдоподобное объяснение для любого другого места. Но только не здесь. Не в Уорблере.

Когда пропадают неместные, расследование проводят спустя рукава. А когда пропадают свои? Списывают на несчастный случай. Или страшные байки. Мы расследуем исчезновения до некоторого момента, но когда тела не находят… Один, два, три листочка раскрываются на тоненьких веточках, распускаясь прямо у меня на глазах. Яркая зелень быстро сменяется красным… ржавым… хрупким коричневым цветом. Смена времен года происходит за считаные мгновения. Рождение, рост, а теперь и спячка до весны.

Наша экономика процветает за счет захожих китобойных судов, которые охотятся за сиренами Гидеона, приносящими удачу, но наша популяция стабильна – оставалась стабильной в течение многих лет. Благодаря устойчивой популяции Уорблеру не приходится расширять свои границы, вырубая все больше лесов. И поскольку Гидеон управляет участком леса, выделенным ему советом, он поддерживает этот баланс. Разводит деревья за счет смерти всех этих людей. Контролирует население Уорблера, устраняя по мере надобности молодых женщин детородного возраста. Прибирай остаток – меньше будет недостаток. Но девушки в любом случае приносят Уорблеру пользу. Как приманка.

Корни опутали Генри по рукам и ногам, а другие тянутся ко мне. Их концы касаются меня, как пальцы. Я мысленно возвращаюсь в мастерскую Гидеона. Вспоминаю, как его пальцы чувственно скользили по Сюзанне, заточенной в дерево. Тяжесть этого осознания грозит утянуть меня под землю, ко всем прочим телам. Я должна выбраться отсюда.

Кое-как я поднимаюсь на ноги, но тут же чуть не падаю. Мне словно ударили молотком по голени. Но я не дам деревьям захватить меня, не стану смотреть, как они поедают тело Генри. Я больше ни секунды не останусь в этом лесу мертвых. В темноте. Одна. Я отказываюсь умирать здесь.

– Куда это, по-твоему, ты собралась? – долетает до моих ушей шепот Гидеона, пока я ковыляю прочь.

Дух уходит в пятки, когда я чувствую его дыхание на шее. Я оглядываюсь через плечо. Он все так же склонился над Генри, лицо его в глубокой тени. Я слышу ухмылку в его голосе:

– Ты не уйдешь далеко. Мы тебя чуем.

Непрошеная мысль прорывается сквозь хаос в моем мозгу, пока корни продолжают разрывать плоть Генри, затаскивая его под землю. Они разрастаются и соединяют между собой деревья, по всему лесу. Это открытие пускает корни в моем сознании, осваиваясь во мне, заполняя изнутри, пока снаружи меня окутывает туман. Туман, всегда возникающий в этих лесах.

Я слышу голос Бенджамина у себя в уме и на мгновение закрываю глаза. «Туман. Наблюдал за мной, говорил со мной». В то время его слова казались пьяным бредом. Не стоившим серьезного внимания. Как и всякая чертовщина. Гидеон повсюду. Туман – его проводник, вроде корней у деревьев. Он знает, кто где есть. Всегда. Он почуял, как мы с Генри раскапываем тела, ворошим корни. Погоди. Не «он». Гидеон сказал «мы».

Не останавливайся, Темп.

Туман сгущается. Я смотрю в сторону, и за мою лодыжку цепляется корень, но мне удается стряхнуть его. Я пытаюсь перескакивать через них, но каждое приземление отдается жгучей болью, словно тысячи гвоздей вонзаются мне в кость. Я отступаю мучительно медленно, стискивая зубы при каждом неверном шаге, сердце колотится, руки трясутся. Я жду, что еще больше корней вцепится мне в ноги или смертоносные руки Гидеона сомкнутся на мне, но этого не происходит. Только его смешки терзают мне слух да звук лопаты, копающей землю.

Я теряю присутствие духа. Туман пропитал каждый дюйм моей одежды. Стекает каплями по лицу. Или это кровь из раны на голове? Сейчас это неважно. Я знаю, в какую сторону идти, но в шагах уже нет уверенности. Туман становится другим. Гидеон, возможно, все еще в роще, ждет, пока срастутся его кости, мышцы, плоть, но туман вокруг меня – это часть леса. Часть Гидеона. Так или иначе, он со мной. Гладит мою кожу, пропитывает волосы и одежду, проникает в меня с каждым вдохом.

Все эти шепотки, подозрения, исчезновения и смерти, связанные с нашим неестественным туманом… все они имеют одну первопричину. Лес. И Гидеон – его часть. Мы подстроили нашу жизнь под него, это недужное сердце Уорблера, совершенно не подозревая, что он решает за наш счет задачу иного порядка. «Поддержание баланса между Уорблером и его населением». Он с самого начала сказал мне об этом. Уорблер – это не порт. Не наше сообщество. Изначально это был лес. Чуткий лес, раскидывающий ночной туман, как сеть, ожидая, когда в нее попадется заблудшая душа. А потом ищи-свищи.

Я дрожу, едва сдерживая крик, и продолжаю натыкаться на деревья и листву, слишком густую, чтобы пройти. Интуиция заставляет меня менять направление, искать обходные пути к безопасности. Хотя бы подобию безопасности. Но лес, похоже, меняется. Я не вижу, чтобы деревья или корни двигались, но, когда я оборачиваюсь, они меняют положение, не давая мне прохода.

Меня загоняют в ловушку. Ветки цепляются за мою куртку, царапают щеки и руки. Ухабистая земля норовит свалить меня с ног при каждом шаге. По скольким телам я успела пройтись? Глухая тишина, не считая моего дыхания, вызывает удушливое чувство, давящее со всех сторон. Я ощущаю, что