Ведьмин камень - Генри Нефф

шире, чем раньше. Ласло окончательно убедился в том, что по мере подъема башня становилась более просторной. Войдя, они вынуждены были подниматься гуськом. После четвертого этажа пять взрослых людей могли пройти по ступеням в ряд. С каждым этажом увеличивалась не только ширина ступеней, но и их число. С первого на второй этаж вел короткий пролет – не более двадцати ступеней. На лестницах между верхними этажами Ласло насчитал по девяносто девять ступенек, причем они были широкими, как церковные скамьи.

Карабкаясь на последний этаж, Ласло задыхался и хрипел – в отличие от Синьоры. И этих двух фанатов кардиотренировок Дрейкфордов. Это раздражало сверх всякой меры. Он решил, что надо бы подать в суд на свой фитнес-клуб за мошенничество. Ласло обожал судиться по всякой ерунде. Однажды он подал в суд на тюремного охранника за то, что тот съел его фруктовый лед. Государство возместило ему убытки.

Но в следующее мгновение Ласло забыл о тяжбах. Они стояли в центре огромного шестиугольника, накрытого стеклянным куполом; «грани» купола сходились на высоте тридцати метров над сверкающим мраморным полом. Ласло, онемев от изумления, разглядывал потолок. Он повидал на своем веку немало дворцов (Ад буквально был забит безвкусными типовыми особняками – чем больше, тем лучше), но это было нечто особенное. Даже дворец его отца мог похвастаться только одним небом.

А в этой башне небосводов было шесть. Шесть разных небес, разделенных тонкими «ребрами». Ласло, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, рассматривал их по очереди. Здесь было ночное небо с мерцающими звездами, розово-золотая заря, пасмурный вечер, зимнее небо во время снегопада, грозовое небо – тут по стеклу барабанил дождь. Последнее небо было тусклого красноватого цвета – и ничего, ни облаков, ни звезд. Ласло смотрел на него дольше других, пока не заметил, что Синьора Белласкура наблюдает за ним.

– Не скучаешь по нему? – спросила она.

Ласло самодовольно ухмыльнулся.

– Нет. Мир людей всегда казался мне более привлекательным. Люблю разнообразие. – Он кивнул на телефон, который демонесса держала в руке. – Нельзя ли получить это обратно?

Синьора передала телефон Мэгги.

– Доверяю его тебе. Не возвращай телефон, пока я не разрешу.

Мэгги наклонила голову.

– Хорошо, синьора Белласкура.

Ласло бросил на нее свирепый взгляд.

– Никогда бы не подумал, что ты начнешь лизать задницы.

Мэгги, не обращая на него внимания, сунула телефон в карман куртки. Комок поднял руку, и Синьора обернулась к нему.

– Мы не в школе, мальчик.

– Извините, – сказал он. – Я просто хотел спросить, нельзя ли нам будет посмотреть, что там.

И он указал на одну из шести дверей. Высота дверей в два раза превышала человеческий рост, и каждая дверь находилась в центре одной из сторон шестиугольника. На этом сходство заканчивалось: двери были сделаны из разных материалов, и символы, изображенные на них, тоже различались. Ласло, не узнав ни одного, добавил в список срочных дел пункт «Записаться в библиотеку». Разумеется, ни в какую библиотеку он не пойдет, но намерение приобрести новые знания что-то да значило, верно?

Синьора взглянула на дверь, на которую указывал Комок. Она располагалась под рассветным небом и была сделана из какого-то материала, напоминавшего дымчатое стекло. На стекле красовалась серебряная печать.

– Нельзя, – ответила она. – Только не эта дверь. И не сегодня. Но обещаю: если Судьба приведет вас сюда снова, вы сможете осмотреть их все.

Слегка подтолкнув Комка, Ласло кивнул на дверь под мертвым красным небом. Она была выкована из железа, а изображение в центре представляло собой семиконечную звезду.

– На твоем месте я бы эту пропустил.

Комок беспокойно взглянул на железную дверь.

Синьора подвела их к двери из чеканной бронзы, над которой по серому небу плыли низкие облака. Высотой она была не меньше трех с половиной метров, и на ней сияла замысловатая золотая печать. Вокруг была змея, пожиравшая собственный хвост. Они остановились перед дверью, и Ласло снова задрал голову, чтобы посмотреть на разноцветные небеса.

– Это что, какой-то фокус?

Синьора обернулась.

– О чем ты?

Ласло жестом обвел потолок.

– Как вы это делаете? Что, эти небосводы – просто навороченные скринсейверы или двери действительно туда ведут? Потому что, если это правда… черт побери!

– Слушай меня очень внимательно, Ласло Зебул. Ты никогда и ни с кем не станешь обсуждать эту башню и то, что в ней сокрыто. Этой башни не существует.

Ласло галантно поклонился.

– Даю слово, Синьора.

Синьора мелодично рассмеялась.

– Ты считаешь, что твоего слова будет достаточно?

Она поманила Ласло ближе. Он повиновался и настороженно слушал, как Синьора шепчет заклинание на том же языке, на котором его отец говорил только в Высокие праздники[62]. Из нескольких фраз он понял лишь два-три слова; это было все равно что обращаться к жителю современного Лондона на древнеанглийском языке. Однако внимание Ласло привлекли не слова, а указательный палец Синьоры, кончик которого начал светиться, как «приманка» глубоководного удильщика. У Ласло возникло искушение сострить насчет «Инопланетянина»[63], но он сдержался. Синьора не показалась ему фанаткой Спилберга, а Дрейкфорды не понимали отсылок к поп-культуре.

Эти двое были темными, как средневековые крестьяне.

Синьора подалась вперед и постучала Ласло по лбу и по горлу. Демон ощутил приятное жжение. В другой жизни из нее получилась бы классная массажистка. Ласло легкомысленно произнес:

– И что же случится, если я ненароком сболтну лишнее?

Синьора погладила его по щеке и неодобрительно поцокала языком.

– Ты не сможешь этого сделать, дорогой мой. Если ты хотя бы попытаешься заговорить об этой башне, заклинание превратит тебя в козодоя и перенесет в мой сад, откуда невозможно улететь.

– Правда? Звучит не так уж плохо.

Дрейкфорды обменялись многозначительными взглядами, но ничего не сказали, хотя Ласло попытался их расспросить. Синьора наложила чары и на них, после чего повернулась к бронзовой двери и прижала ладонь к печати. Стоило ей коснуться двери, золотая змея выпустила свой хвост и скользнула внутрь эмблемы-лабиринта. В центре лабиринта внезапно появилось отверстие, и змея безошибочно нашла путь к цели.

Когда хвост золотой змеи скрылся в дыре, Ласло присвистнул:

– А если серьезно, кто ваш дизайнер интерьера?

Но Синьора продолжала пристально смотреть на золотую печать. Через несколько мгновений символ начал светиться; демонесса слегка толкнула дверь, и массивная створка подалась легко, как садовая калитка. Синьора провела Ласло и Дрейкфордов по какому-то коридору, отделанному деревянными панелями, и они вошли в галерею, не уступавшую по размерам и красоте залам Лувра или музеев Смитсоновского института. Помещение было больше футбольного поля. Сводчатый потолок был расписан фресками, в дальней стене зала были