Красный бубен - Олег Владимирович Попов

– Как вернулся?! – У Хайбулина отлегло. Он сразу же простил полковнику «татарскую морду».

– Вот так! Вернулся и все о тебе доложил!

– Что доложил? – не понял Алик.

– А то ты не знаешь?! – усмехнулся полковник. – Насреддин Талибыч!

Если бы не гермошлем, у Алика, наверное, отвисла бы челюсть.

– В Афгане был? Был! Снюхался с исламистами? Снюхался! А теперь все то же самое, только на нашей территории!

– Чего на территории? – Алик совсем растерялся.

– Не хочешь сознаваться – не сознавайся! Кому надо – выбьют из тебя всё! Шпион, понимаешь, херов!

– Кто шпион?!

– Ты! Мне про тебя Чернов доложил. Долго он тебя пас. Готовься! Тебя уже ждут!

8

Леня сел. Спина и затылок ныли. В голове гудело, будто он сидел внутри колокола. Леня прислонился затылком к холодному металлу. Колокол отозвался, прибавив свое гудение к гудению в голове. Леня обхватил голову руками.

– Парни! – услышал он. – Парни! Я больше не могу!

Ирина держала кого-то за ноги. Кого она держит?.. Леня не понимал, что происходит. Но картинка, фрагмент за фрагментом, восстанавливалась. Шатаясь, он подошел и заглянул вниз, чтобы посмотреть – что же такое она там держит. Ниже висел Мешалкин, а под ним – дед Семен. Дед висел на одном рукаве пиджака и крутился. Это все напомнило обезьяний мост из книжки про Айболита.

Леня взял Ирину за подмышки и потянул. Его ладони обхватили упругую грудь девушки.

– Ой! – Ирина разжала руку.

– Бляха! – Нога Мешалкина запрокинулась набок.

– Юру хватай, не меня!

– Понял. – Скрепкин схватил Мешалкина за ногу и вытянул до пояса.

Ира тянула за другую ногу. Еще рывок – и Мешалкин проехал подбородком по кирпичам.

– Б-б-бл!

– Еще раз взяли! – скомандовал Леня.

Юра потянул деда за рукав, схватил за подмышки и вытянул.

Абатуров тут же вскочил на ноги и шагнул к краю.

– Куда ты, старый?! – Скрепкин схватил его за ремень.

– Шкатулка! – Абатуров попытался вырваться. – Шкатулка там!

– Бежим вниз! – Мешалкин исчез в люке.

Леня рванул было за остальными, но тут вспомнил про автомат. Автомат лежал на полу, наполовину придавленный колоколом. Леня навалился. Уловил нарастающий гул. Колокол откатился. Леня схватил автомат с расплющенным прикладом и кинулся за остальными. Когда он бежал по лестнице, гул перерос в яростный рев.

9

Дед Семен тоже слышал гул. И понял, что это. На бегу Абатурову открылось, почему, пока он болтался на пиджаке, их не атаковали монстры. Это Кохаузен использует против людей военно-воздушные силы. Таков его стратегический план. Раз он с помощью нечистой силы не может стереть церковь с лица земли, он попытается стереть ее с помощью самолетов, к нечистой силе отношения почти не имеющих.

10

Иншаков сидел, подперев руками лоб. В мирное время, за год до отставки, он теряет два боевых самолета и двух классных пилотов. Он не знал, что думать. Может быть, самолеты похитили инопланетяры с летающих блюдец НЛО? А что? Это гражданские могут верить или не верить в такие штуки. Небо для них – фон. В середине шестидесятых Иншаков служил на Кубе, охранял воздушное пространство Острова свободы. И однажды сам видел над океаном несколько летающих тарелок. Это были огромные серебристые аппараты с мигающими сигнальными огнями по периметру. Он сообщил на землю, ему посоветовали пустить по ним ракету. Что Герман Васильевич и сделал. Он нажал на кнопку, и ракета понеслась вперед, но вдруг развернулась и полетела назад, прямо на него. Иншаков едва успел увернуться.

Вполне вероятно вмешательство НЛО, их над Тамбовской областью особенно много. Или где-то появилась антимагнитная дыра, засасывающая предметы из пространства и времени, типа Бермудского треугольника. Почему оба самолета исчезли с радаров в никуда? Они исчезли, и больше их никто не видел. И никаких сообщений о взрывах и падениях.

Иншаков вытащил из стакана карандаш и переломил пополам. Одну часть швырнул в угол, другую разгрыз.

Зазвонил телефон. Иншаков выплюнул огрызок.

– Слушаю.

– Товарищ полковник! – услышал он встревоженный голос диспетчера. – Хайбулин пропал с радаров!

У Германа Васильевича потемнело в глазах. Он похлопал себя по нагрудному карману, нащупал упаковку валидола. Выдавил на ладонь круглую таблетку, положил под язык.

«Надо отзывать ребят. Что-то…»

Иншаков потянулся к трубке. Сердце бешено колотилось.

11

Юра выскочил на улицу. Шкатулка блеснула в темноте полированной гранью. За церковью полыхал самолет, и грани шкатулки ловили отблески пожарища. Мешалкин побежал, он был совсем рядом, он вытянул вперед руку, он готов был схватить ее, но… Оглушительный рев. Юра ничего не понял… им как будто выстрелили из пушки… что-то ударило по ушам, и он полетел в обратную сторону…

12

Иншаков передумал. Положил трубку на место и пошел в диспетчерскую.

– Отдохни, сынок, – сказал он лейтенанту за пультом. Надел наушники, нажал на кнопку связи. – Ребята! Возвращаемся. Как поняли? Прием! – Никто не ответил. Треск, помехи, шум. – Прием! – повторил Иншаков. – Ребята, слышите меня?! Прием!

Сквозь помехи прорвался голос:

– Слышу, папа!

Герман Васильевич узнал голос Романа Битлоза. Вот бытует в армии мнение, что молдоване – тормоза. Но про Романа никто бы так сказать не мог. Битлоз был общим любимцем. Он бегал в деревню на танцы, драл женщин, не раз получал от деревенских по морде. Иншаков видел в нем себя молодого. После училища Иншаков служил пару лет на Украине, где вот так же, как Роман, бегал на танцы, ухаживал за девушками и получал от местных по балдометру. У Иншакова было много романов, он сходил с ума от южных девушек. Что-то особенное было в их глазах, голосах и фигурах.

– Битлоз, ты?

– Я, папа.

– Ты что говоришь? – Полковник не понял. Когда называют комполка за глаза «папой» – это нормально. Но вот так, напрямую, – непозволительная фамильярность. – Какой я тебе папа?!

– Пришло, Герман Васильевич, время серьезного разговора. – Последовала пауза. – Помните Украину? Помните Галинку Мунтян?

Иншаков не помнил. Мало ли их тогда было, Галинок. И тут как будто что-то вспыхнуло… Смуглое лицо с большими черными глазами… брови дугой… полные алые губы… толстая коса… теплые южные ночи… виноград… роса… сено…

– Вспомнили?

– Д-да…

– Ну, здравствуйте, папа. Сын я ваш. Так-то вот. Обрюхатили вы тогда мамку… Обрюхатили и улетели… А она, чтобы позор скрыть, вышла за алконавта одного, Битлоза, который издевался над ней по-всякому. Умерла мамка… А я из дома сбежал… – (Иншаков вспомнил, что Роман Битлоз детдомовский.) – А мамка мне перед смертью рассказала, кто мой отец настоящий. И я все сделал, чтобы вас, папа, разыскать и отомстить вам за мамкины слезы, за смерть ее и за фамилию, которую я получил от подонка и из-за которой меня все детство унижали! И теперь, когда вы все знаете, я на ваших глазах покончу жизнь самоубийством, чтобы вы это запомнили и чтобы вам, папа… «Естрдей, о май трабол симс со фарувей, – услышал Иншаков в наушниках, – най лук……ту стей, о ай белив фо естрдей…»

Герман Васильевич повалился на стол. Его сердце не выдержало.

13

Абатурова с крыльца зашвырнуло обратно в церковь. Дед Семен пролетел через все помещение, сбил подсвечник и ударился о стенку. Церковная дверь сорвалась с петель, врезалась в стену чуть выше головы деда и упала, накрыв старика, как крышка.

Колокольня от взрыва зашаталась. Но выстояла. А вот Скрепкин не выстоял. Он полетел с лестницы, сломал ногу и опять потерял сознание.

Мешалкин очнулся в кустах. Он похлопал себя по ушам. Звенящая тишина, как в телевизоре с выключенным звуком. Увидел Ирину. Она лежала на спине и ловила ртом воздух. Юра вспомнил гигантскую рыбу. С нее-то, с этой рыбы, все и началось. И знакомство с Ириной, и…

– Ирина! – закричал он, но не услышал себя. – Ирина!

Ирина схватила Мешалкина за пиджак. Ее губы шевелились, но Юра не слышал. Он помотал головой, похлопал себя по ушам и заулыбался.

– Не слышу! – крикнул он. – Я тебя не слышу!

Ирина взяла Юру за голову и повернула. Юра увидел Коновалова. Мишка лежал на боку и беззвучно стрелял из автомата. Огонь вылетал из ствола. Коновалов что-то кричал. Монстров было много, очень много. Начали доноситься первые тихие звуки – слух возвращался. Пух! Пух! – как будто лопались мыльные пузыри, прорвали антислуховой барьер автоматные выстрелы. Пух!