Хозяйка сгоревшей усадьбы - Гульнара Черепашка

Может, стоило взять с собой амулеты, отпугивающие призраков? В конце концов, они не побеседовать с тенями минувшего шли. А просто взглянуть на руны в колодце! Вот и огни внутри светильников ослабли, потускнели. В глубине коридора чудилось копошение теней — совсем, как бессонной ночью перед покупкой амулетов. Фиона устало вздохнула. Снова! И хоть бы изъяснялись они внятно…

— Почему они всегда говорят загадками? — посетовала вслух.

— Кто? — встрепенулся Милн.

— Призраки! Записки, видения, всё, что они говорили, когда им удавалось прорваться. Даже сейчас они просто клубятся где-то вдалеке. Сначала так спешили передать весточку, что замучили этого бедолагу, а потом — молчали несколько дней! Хотя я ни один из амулетов на место не вернула.

— Это всё, что вас волнует в данный момент⁈

— Не всё, но, — Фиона осеклась.

Это пляшущие неровные тени так искажают его черты, или страх? Она снова глянула на клубящийся в глубине коридора мрак.

— Вам это внове, да? — тихо спросила она.

— Мне это, — отозвался он хрипло. — Ложитесь! — выкрикнул приглушенно.

И тут же, не дожидаясь ответа, сгреб ее в охапку, падая на пол. Оба светильника потухли. Тьма тучей шелеста и слепящей сажи накрыла, пронеслась над их головами.

Глава 34

Сердце затрепыхалось неровно, отчаянно.

Фиона с отстраненным удивлением подумала, что вот — и ее проняло. Рука Милна лежала на затылке, не давая поднять голову. Над спиной прокатился вал. Неосязаемый, неслышный — только уши заложило на несколько мгновений.

Закончилось всё так же внезапно, как и началось. Полминуты не прошло — Фиона уже поднималась на ноги.

Магические светильники, потухшие сами собой, так же сами собой засветились снова. Словно ничего и не было. А стремительно промчавшаяся туча им почудилась. Коридор выглядел прежним. Тихим и пустым. Ни теней, ни звуков — ничего. Не сговариваясь, оба заторопились обратно наверх. О том, чтобы спуститься в колодец, ни один из них не вспомнил.

Неладное Фиона заподозрила, когда поняла, что растущая лиана забирает слишком много сил. А возвращаются они с трудом и не полностью.

Сочный зеленый стебель кольцами и извивами ложился на пол, но никак не мог доползти даже до середины комнаты. Пальцы начинали дрожать.

— Стойте! — резкий окрик Милна заставил вздрогнуть.

Она обернулась в недоумении, и он ухватил ее за руку. С полминуты держал крепко ее трясущуюся кисть, пристально разглядывая. Потом выпустил, и она привалилась к стене. Взяла протянутую открытую флягу с водой, и поняла, что руки трясутся так, что отпить хоть глоток сложно. Ему пришлось придерживать флягу, пока она напьется.

Закрыв крышку, убрал остатки воды на место, огляделся.

— По-моему, эти руны были нанесены как-то иначе, когда мы заходили, — задумчиво проговорил он.

Фиона оглядела стены. Может, и иначе — только как различить? Слишком уж много знаков.

— Думаете, — она запнулась.

— Думаю, эти хитрые твари вывернули спираль, — задумчиво протянул он. — Вот только не уверен, что сумею с этой бедой справиться.

Она с тревогой на него поглядела. Что он думает сделать?

Почему-то идея ей заранее не нравилась — даром, что Фиона не слишком хорошо представляла, что это за идея. Вид у ученого аптекаря сделался донельзя мрачный. Он, отвернувшись от нее, шагнул вперед, вскинул руку.

Слабый ветерок едва шевельнул выбившиеся из ее прически волосы. В этот же миг начертанные сажей на стенах руны осыпались. Со стен смело все частички сажи до единой, закрутило в вихрь и собрало в комок, улегшийся посреди комнаты.

— Магия воздуха? — вырвалось у Фионы. — Вы — маг воздуха!

— В точку, — он, обернувшись к ней, ухмыльнулся. — Поглядим теперь, что будет.

Отшатнувшись, прислонился спиной к стене рядом с ней. Съехал на пол, уселся, откинув голову.

— Ерунда, просто много сил потратил, — отмахнулся он на ее движение к нему. — Хорошо они закрутили пространство, — усмехнулся криво. — Попробуй охвати!

Отдых занял, наверное, часа два. Кажется, она даже задремала — потому что выплыла из бездумья рывком, вздрогнув. Рядом оглядывался Милн — такой же ошалевший, как она. Тоже спал? Ну да, оба потратили немало сил. Не рассчитали — пространство было закручено куда сильнее, чем поначалу. Не учли этого — ведь различить искажение невооруженным взглядом невозможно.

— Что ж, если вы убрали это художество — можно попытаться выйти, — заключила Фиона, поднимаясь на ноги.

Давешние слова Милна о том, что он может и не справиться, вылетели из головы. Он попытался возразить, но не успел.

Да и… надо ведь было проверить! Попытаться выйти, — подумалось Фионе, когда она снова съезжала по стене.

— Снова потратили силы, — укорил Милн. — Еще больше, чем в первый раз!

— Собираетесь последовать дурному примеру? — вяло осведомилась она, видя, как он выпрямился.

— С ума еще не сошел, — сухо отозвался он и принялся выкладывать знакомые уже ей зеркала и приборчик вроде хронометра.

Решил проверить — что за искажения потоков сил здесь появились, — поняла Фиона. И прикрыла глаза. Чувствовала себя сейчас хуже, чем в первый раз. Сейчас она даже помочь ему не сможет. Что за притча? Маг-садовник подвержен истощению сил меньше, чем любой другой одаренный! Во всяком случае, тот, что освоил приемы, созданные мастером Лангом. В частности — умение возвращать себе силы из своих же творений, на которые эти силы и были потрачены.

Милн заявил — это из-за закрученного пространства.

Наверное, так она себя чувствовала бы, если б попыталась растить тот же плющ, находясь на расстоянии нескольких кварталов от него. Или дальше — учитывая, что плющ так и не сумел дорасти до места, где они с Милном находились.

Середина комнаты словно растянулась. Как будто занимала теперь расстояние, равное расстоянию между городами. А то и больше.

К слову, и ученый аптекарь выдохся слишком резко и сильно. Словно тоже тянулся к стенам со следами сажи издалека.

Скверно. Если в этой комнате и впрямь свернулось такое расстояние — они могут попросту не дойти до выхода. Даже когда путеводный стебель плюща протянется к ним и проложит дорогу. Указать путь он укажет — но пройти его придется своими ногами. Без пищи и со скудным запасом воды.

Милн возился со своими зеркалами, не глядя на нее. Даже