Хозяйка сгоревшей усадьбы - Гульнара Черепашка

— Чего⁈ — Фиона, не успев уложить голову обратно на его плечо, подняла ее снова.

— Ну да, я занимался изучением следов Великих древ. Я ведь не был сотрудником маркиза, строго говоря, — пояснил он. — В нашем районе обнаружились следы. Я снял этот дом… занимался наукой, исследованиями.

— Нет. Вы же сами говорили, — она, запыхавшись, смолкла. Однако он понял.

— Ну да, я говорил о том, что в вашем доме не нашли ничего интересного, когда обыскивали. Но следы древ спустя столько лет так просто не разыщешь.

А с чего он тогда взял-то теперь, что они были в ее доме?

— Я понял, когда увидел ваш подвал. Слишком просторный. Точнее, даже не подвал, а тот колодец, в который мы так и не спустились. Это — следы корней, подвал строили над ними. Я сообразил уже здесь, когда сопоставил всё. А здесь, по всей видимости, находится… точнее — росло когда-то ещё одно древо. Поблизости и устроили укрытие.

— Бред…

— Не такой-то и бред, если поразмыслить. Вот откуда такая слава у ваших руин, посудите?

— Ну… там пожар был когда-то.

— С пожаром тоже много неясного, — задумчиво отозвался он. — Но сейчас не о нем. Вашим призракам не по нраву, что кто-то ворошит их память. Память тех времен, когда Великие древа еще росли в Нижней доле. Ворошат, очевидно, вблизи такого же места — где некогда стояло одно из древ. К этому месту нас и закинули. С помощью забытых рун.

— Вы сами говорили — забытые руны не работают!

Фиона, тяжело переводя дыхание, уронила голову на его плечо. Изумленный возглас лишил немногих сил, что были.

— Не работают, — хмыкнул Милн. — Потому моя мнительность и мои зеркала оказались им ой как кстати. Если бы не это — мы бы здесь не сидели. Они оживили свои руны с помощью осколков.

Фиона молчала. Обдумывать услышанное не получалось — она могла лишь прислушиваться к заполошному стуку собственного сердца. Словно промчалась без остановки через несколько кварталов! Вроде и вернулась способность говорить — но слова быстро утомляли.

— Я, правда, не понимаю — как они могли знать, что я спущусь с вами. И что у меня будет зеркало, — он осекся. Помолчав, звонко хлопнул себя по лбу. — Недоумок, — шепнул он. — Записки они оставляли для вас. А разметали их, когда поняли, что в дело вступил я. Они намалевали те руны по стенам — как приманку. И стали ждать…

— То есть, они рассчитывали, что забросят нас сюда — и мы вот так запросто возьмем и остановим банду фанатиков? — а если не восклицать и не подскакивать в изумлении — говорить проще.

— Видимо, у них самих средств еще меньше, — усмехнулся саркастически он. — Решили — захотят живые выжить, так решат уж как-нибудь свои проблемы.

Ну да. А вражды они к живым не испытывают — по крайней мере, к тем, что не лезут к следам давно минувшего. Призраки такие призраки!

Наверное, они рассчитывали понемногу, по шажочку, подтолкнуть ее к нужным им выводам и действиям. Любопытство ее оказалось им кстати — вместо того, чтоб испугаться, она принялась рыскать по скрипториям. Заказывать книги. Силиться расшифровать найденные знаки.

— Бестолочь, — выдохнула она. — Самонадеянная бестолочь…

— Не будьте суровы к себе. Вы — на редкость храбрая женщина. И любознательная — в вас живет дух исследователя. Искателя.

— И нашла я себе неприятностей, — проворчала Фиона.

— Ну, это уж — как водится, — Милн усмехнулся по-доброму. — Знаете, всякий искатель непременно находит неприятности на свою голову. Особенно — в начале пути. Уж поверьте — я тому живое подтверждение. Вы не представляете, что сыпалось на мою голову в юности… да и не только.

Повисло молчание. Фиона, сидя у него под боком, пригрелась. Мелкая противная дрожь во всем теле прошла, тошнота тоже. Теперь хотелось спать.

И как они станут бороться с этими самыми сектантами? Им бы выбраться! Страха, на удивление, не было, хотя она должна бы трястись сейчас от ужаса за свою судьбу. Наверное, просто сил на это не осталось.

— А я думала — древо росло где-то в конце улицы, — пробормотала Фиона, силясь перебороть сонливость.

— Вы о том видении, что вам духи показали? Но ведь вашего нынешнего дома там не было. Да и Вишневой улицы еще не было, и Ковентри в его нынешних границах, — он помолчал. — Чем дольше я думаю, тем сильнее мне кажется, что этот демарш — чистейшей воды случайность. А для ваших призраков — вовсе удача. Мы оказались в комнате аккурат тогда, когда здесь сектанты вели како-то ритуал. По следу этого ритуала нас и перекинули от одного древа к другому.

На это Фиона только вздохнула. Да помилует их святой Иероним!

— И для наших гостеприимных хозяев наше появление тоже оказалось неожиданностью, — прибавил он. — А возмущение еще и наверняка нарушило ход ритуала.

— Ну, порадуемся, что от наших неприятностей хоть какая-то польза…

— Фейла, — он запнулся. — Фиа! А вы тоже не можете теперь колдовать?

Она приоткрыла глаза, поморгала. Приподняв голову, глянула на него. Вид у Милна был сумрачный. Прислушалась к себе.

— Сил нет, — созналась она, положила голову обратно. — Я даже не ощущаю, чтобы поблизости были хоть какие-то растения.

— А какой-никакой сорняк, но должен бы попасться. У нас прямой выход на поверхность!

Это он про это подобие окошка? — удивилась Фиона.

И тут же вспомнила, как расшатывала двери и створки окон в усадьбе. Как заплетала корнями и плющом стены. Уж ей-то хватило бы и чахлого сорняка, в котором теплилась бы хоть капля жизни! Она бы превратила эту щель в широкие ворота. Вот только не ощущала и капли сил. Она-то — маг-садовник! Которому достаточно капли жизни, чтоб раздуть из нее громадный костер, из которого можно черпать силы, не считая.

— Заглушили магию? — понуро спросила она.

— Похоже, не такой-то примитивной волной нас и уложили.

Ну да! Кто станет оставлять просто так двух магов, которые запросто могут наколдовать себе выход из камеры.

— Если бы наше появление не застало никого врасплох, нас наверняка не