Хозяйка сгоревшей усадьбы - Гульнара Черепашка

— Какой еще ритуал? — она вздохнула. — В рунах дядя разбирается, — забормотала невнятно. — Муж разбирается… а что я — я только в скриптории…

Самое скверное — насчет ритуала она даже не полукавила. О том, что здешние обитатели — знать бы еще, где всё это находится! — устраивали какой-то ритуал, она представления не имела. Да и об их существовании представления не имела, пока не очнулась здесь. Точнее — представление имела самое смутное.

— Ты правда не знаешь, что за ритуал? — протянул собеседник и вдруг поднялся из-за стола.

Она моргнула и попятилась невольно, когда он вышел и шагнул вперед. Ростом он превосходил своего подчиненного, да и ширина плеч внушала уважение.

— А чего боишься, если не знаешь? — осведомился он.

— Вы страшный! — выдала Фиона, не обратив внимания, как он перешел на «ты».

— И что во мне страшного? — вроде бы удивился он. — Вот сейчас будет страшно, — и хлопнул в ладоши.

Она вздрогнула. Суетливо оглянулась на раскрывшуюся дверь и попятилась, когда зашли аж трое. Снова вздрогнула, когда на плечи ей опустились огромные ладони. Обернулась, увидела черноту под капюшоном и завизжала.

Глава 37

— Идем, — человек в капюшоне равнодушно подтолкнул Фиону к троим своим подручным с замотанными лицами.

— Ч-что?

— Идем, — повторил он терпеливо. — Посмотришь.

То есть, ее не будут прямо сейчас пытать? Или будут. Сердце колотилось, в ушах стучало. Вдохнуть полной грудью не получалось. До этого она словно до конца не верила, куда попала. А теперь весь страх разом выплеснулся, как ведро воды на голову.

И вот — страх обернулся напрасным ожиданием. Или это временная отсрочка? Она и не знает, на что ей предлагают посмотреть!

Тот, что в капюшоне, подтолкнул ее в спину. Двое замотанных подхватили под руки и вывели наружу, в темноту. Несколько шагов — и поворот направо. Почти сразу — еще раз, опять направо. Да почему у них такой мрак⁈ И как они видят впотьмах хоть что-то… Замедлить шаг не получалось — ее споро вели, держа с обеих сторон.

«Куда вы меня тащите⁈»

Фиона прикусила язык. Сказали же — сейчас всё покажут. И она почему-то уверена была, что ей не понравится.

Сколько пройдет времени, прежде чем их с Милном хватятся? Он вчера сказал — время работает против них. Они, оказывается, сорвали какой-то ритуал. Неужели пытались возродить одно из Великих древ⁈ Хотя это — слишком очевидно, прямолинейно и… слишком уж притязательно со стороны фанатиков!

Вот только духи наверняка знали, что делали, если отправили их двоих именно в такой момент! И наверняка это они выкрутили так, чтобы перемещение сбило ритуал.

Но не рассказывать ведь про духов. Хотя можно ли считать их козырем в рукаве? Навряд ли. Они сумели вмешаться только благодаря зеркалу Милна…

А ведь эти, если нашли ее записную книжку, нашли и зеркало! И всё остальное…

А еще — ничто не мешало подслушать их разговор в камере. И, значит, возможности для вранья резко сужаются.

В висках заныло. Что она вообще может сделать⁈

Она может попытаться понять, чего им надо. А надо им — главарь в капюшоне сам сказал — узнать, кто стоит за двумя нежданными пришельцами. Может, спереть на маркиза Кесселя? Имя маркиза может послужить хорошим пугалом… хотя им с Милном в таком случае наверняка не жить.

Значит, нужно что-то такое, что заставило бы их выйти на поверхность. Вылезти из своей норы. И пленников захватить с собой. Там уже попытаться удрать.

Впереди завиднелся тусклый багровый свет. Послышался отдаленный звон, затем — гудение на грани слышимости. Открытый огонь?

А вот это — точно пыточная!

Горло сжалось, дыхание снова перехватило. Успокоившееся было сердце зашлось снова. Фиона уперлась ногами в пол, жалобно заскулила. Не помогло. На тюремщиков это не произвело ни малейшего впечатления. Да и упираться дольше секунды не вышло: ее просто повлекли дальше. Навстречу багровым отсветам гудящего потрескивающего пламени, звону цепей и запаху дыма и железа.

Вот запаха крови не ощущалось. Или нечистот, или гниения…

Святой Иероним, о чем она только думает! Фиона, зажмурившись, зашептала молитву, которой в детстве ее учили отгонять злые силы. Вот надо же — даже когда привидения по дому кружили, не вспомнила!

Провожатым ее было плевать. Они вообще молчали, точно языки проглотили.

А вот наконец и дошли. Поворот — и перед Фионой открылась просторная зала с гудящим по правую руку очагом. Очаг глубоко под землей — как такое возможно вообще! Может, отсюда ведет дымоход — но снаружи тогда должны быть видны густые клубы дыма, это мгновенно выдаст укрытие фанатиков.

Ну да, их проблемы для нее сейчас куда важнее, чем собственные.

Очаг так поразил Фиону, что она не сразу разглядела согбенную фигуру в глубине зала. К грубому столбу оказался привязан Милн. Лишь полминуты спустя она увидела его. Без рубашки, со скрученными над головой руками. Он глядел на нее со странной смесью ужаса и отвращения. И… ожидания?

Она сглотнула. Чего он от нее ждет?

— Итак, многоуважаемый мастер Кик, — раздался за спиной насмешливый знакомый голос здешнего главаря. — Вот ваша супруга, — он выделил последнее слово. — Я ведь говорил, что с женщиной прибегать к суровым мерам не придется! Верно, сударыня? Или вы позволите звать вас запросто — Фейла? Кажется, здесь жарковато — хотите, дам вам еще воды? — подручный его тут же выпустил ее руку и наполнил кружку из бадьи.

Ах ты, подлюка! — мысленно восхитилась она.

— О, Эдди, — пискнула Фиона. Голос прозвучал жалко и заискивающе — в самый раз! — А где же дядюшка?

Несколько секунд Милн глядел на нее в упор. А потом надтреснуто расхохотался. Фиона решила, что хуже точно не будет — взяла протянутую ей кружку и осушила ее. От того, что откажется, положение Милна точно не улучшится! А тюремщики могут и передумать. Ей же нужна вода. Пусть хоть кто-то из них двоих сохранит силы. В бадью в пыточной навряд ли кто-то добавлял зелья правды или чего-то похожего.

— Как вы меня назвали? — каркнул он и снова захохотал. — Так она назвалась своей девичьей фамилией? А я не удивлен, нет!

Понял ее игру! Или нет? Знала бы она еще, чего этой игрой пытается добиться. И чего пытается добиться Милн.

Главарь за спиной озадаченно хмыкнул.