Имя раздора. Политическое использование понятия «гражданская война» (1917–1918) - Борис Иванович Колоницкий

СНК и далее — для описания борьбы против УЦР[1813]. При этом киевские большевики для привлечения на свою сторону жителей Украины использовали аргумент прекращения вооруженного конфликта. В своем обращении от 16 января 1918 года они доказывали, что в Харькове была создана «действительно народная власть», поэтому там и окончилась «позорная братоубийственная война», началась совместная работа с российскими солдатами, рабочими и крестьянами. «Вся власть Советам! Долой позор братоубийственной бойни!» — заканчивалось обращение[1814]. Позорной братоубийственной войне между представителями низших классов противопоставлялась легитимная гражданская война против контрреволюции и «буржуазии».

Советская сторона в назревающем конфликте стремилась избежать обвинений в его межнациональном характере. Например, намечая состав Народного секретариата (советского правительства Украины), большевики намеренно выдвигали кандидатуры этнических украинцев. Как позже объясняла Е. Б. Бош, делалось это для того, чтобы «не дать Ц<ентральной> Раде лишнего повода вести травлю против Советов как чисто великорусских организаций»[1815].

В. А. Антонов-Овсеенко, объявивший 25 декабря одновременное наступление против Каледина и против УЦР, в своих директивах М. А. Муравьеву, который командовал наступлением войск СНК на Киев, неоднократно подчеркивал необходимость избегать указаний на «великорусский характер» движущихся к Киеву подразделений[1816]. С этой целью официальным главнокомандующим войсками в Украине был назначен большевик Ю. М. Коцюбинский, сын известного украинского писателя и культурного деятеля. По словам одного из лидеров украинских большевиков Ю. Ф. Лапчинского, сделано это было для того, чтобы «не оскорбить национальное чувство украинцев», которые могли понять борьбу с Радой как «завоевание Великороссией Украины»[1817]. Тем не менее местные большевики крайне негативно высказывались о действиях М. А. Муравьева, который вел себя как завоеватель на чужой земле. В. П. Затонский даже обращался в Петроград с просьбой отозвать Муравьева «за то, что он показывал явно, что Украина завоевывается именно великорусскими войсками»[1818].

УЦР, напротив, продолжала преподносить конфликт как национальную борьбу с «централистическим правительством народных комиссаров», не признавшим права украинского народа на самоопределение и объявившим Украине войну[1819], либо как конфликт «Великороссии» и Украины[1820], украинско-большевистскую войну[1821]. Схожие заявления о конфликте сделали солдатская секция Киевского Совета, Продовольственный съезд Украины, Киевская городская дума, поддержавшие политический курс Генерального секретариата[1822].

Газеты «Робитнича газета» и «Народня воля» (печатные органы партий украинских социал-демократов и украинских эсеров соответственно) тоже доказывали, что советское правительство объявило войну всей Украинской народной республике[1823]. «Робитнича газета» опубликовала специальную статью, где утверждалось, что большевики воюют именно с Украиной, а не с УЦР, и даже предрекалось, что они приведут в Киев «московскую буржуазию»[1824]. Иными словами, антибуржуазная риторика использовалась и украинскими социалистами для обоснования вооруженной борьбы с СНК. С началом активных боевых действий обе газеты обзавелись рубрикой «Война с большевиками»[1825].

Именно ситуацией братоубийственной войны и необходимостью защиты от большевистских войск М. С. Грушевский обосновал принятие 11 января 1918 года IV Универсала, провозгласившего полную независимость Украины[1826]. В тексте Универсала упоминалась внешняя агрессия, конфликт был назван «братоубийственной войной» именно в смысле противостояния «двух соседних народов»[1827].

Украинские же меньшевики и Бунд, рассматривавшие конфликт с СНК в общероссийском контексте, голосовали в Центральной Раде против принятия IV Универсала. В своей совместной декларации эти партии указали, что «предательская политика советской власти ввергла Россию в объятия анархии, залила страну кровью гражданской войны и нанесла сильный удар заключению общего мира». Именно этим меньшевики и бундовцы объясняли развитие «сепаратистских стремлений, ищущих своего оправдания в необходимости предохранить отдельные области от растущей анархии». Тем не менее они выступили против конфликта украинской и российской «демократий», который делал Украину легкой жертвой для «австро-германского империализма»[1828].

Небольшевистские социалистические партии Харькова, ставшего столицей и резиденцией советского правительства Украины, также рассматривали события в крае как составляющую общероссийского конфликта. Противостоявшие УЦР и СНК местные меньшевистские и эсеровские организации называли военные действия гражданской войной, но в то же время в качестве ее синонимов использовали словосочетания война с Украиной или война между Украиной и Великороссией[1829]. «Известия Юга», орган Харьковского Совета, в котором большевики не имели большинства, писали, что «гражданская война», которую партия Ленина считала «только классовой борьбой» против капиталистов и буржуазии, на самом деле велась с казаками и украинцами[1830]. Общероссийские социалистические партии понимали гражданскую войну как региональное столкновение между украинцами и большевиками внутри одного государства, но при этом не сводили ее исключительно ни к межнациональному конфликту, ни к борьбе против «буржуазии».

Хотя Украинская социал-демократическая партия и Украинская партия социалистов-революционеров не оперировали понятием гражданская война при описании конфликта с СНК, они применяли его в публикациях о восстании против УЦР в киевском Арсенале 16–24 января 1918 года. Орган украинских эсеров «Народня воля» крайне негативно оценивал действия участников выступления, которое он характеризовал как «большевистское восстание»[1831]. Позже газета объявила повстанцев черносотенцами и уголовниками, которыми руководила «кучка авантюристов», желавшая «гражданской войной, пролив потоки крови, захватить власть над всей Украиной в свои руки»[1832]. Подавление восстания войсками УЦР рассматривалось как предотвращение гражданской войны.

Украинские социал-демократы оказались более сдержанны в своих оценках восстания. В воззвании, опубликованном 25 января на русском языке, события в Киеве именовались гражданской войной между представителями одного и того же класса: «Рабочие очутились по разные стороны баррикад». Хотя эта война была названа «отголоском той войны, которую Совет народных комиссаров объявил украинскому народу», партия с сожалением определяла события как трагический конфликт внутри рабочего класса[1833].

Киевские меньшевики, представители общероссийской партии, оценивали бои в городе схожим образом. В своем воззвании они указывали:

Смерть витает над городом, ад кромешный охватил всех, кровавое безумие ползет по земле… Вот она, товарищи, гражданская война, вот ее ужасы, о которых мы вас столько раз предупреждали, от которых мы всегда старались вас предотвратить.

Партия призвала рабочих не помогать большевикам, не допускать гражданской войны[1834].

Восстание в Арсенале было подавлено, но через несколько дней советским войскам удалось взять Киев и вынудить Генеральный секретариат отступать на запад. Переломить ситуацию Раде удалось, заключив мир с Германией и Австро-Венгрией, и с помощью их армий вытеснить войска СНК с территории Украины.

Когда речь зашла о прекращении боевых действий, вновь встал вопрос об интерпретации конфликта. УЦР в своей телеграмме 2 апреля 1918 года[1835] предложила СНК окончить войну и определить границы и правовые отношения[1836]. Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин согласился начать переговоры о перемирии, но в своей ноте специально отметил, что «междоусобная война» велась не между двумя народами, советское правительство не воевало против Украины, шла борьба