Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

Прибытие адмирала Хоу, пусть с его эскадрой силы английского флота составили не более двух третей французского, разрушило планы д'Эстена. Вследствие господствовавших летом юго-западных ветров, дувших прямо в бухту, положение французов было невыгодным и обеспечивало противнику возможность применять инициативу. Поэтому, когда в ночь ветер неожиданно переменился на северный, д'Эстен снялся с якоря и вышел в море. Хоу, удивленный этим непредвиденным поступком (ибо он не чувствовал себя достаточно сильным для атаки) тоже велел распустись паруса, чтобы занять наветренное положение. Следующие сутки прошли в маневрировании противников и поиске выгоднейшей позиции, но ночью 11 августа сильный шторм рассеял флоты. Обе стороны понесли немалый урон, в частности французский девяностопушечный флагманский корабль «Лангедок» потерял все мачты и руль. Немедленно после шторма два английских 50-пушечных корабля, на которых все было в боевом порядке, завязали бой – один с «Лангедоком», а другой с восьмидесятипушечным «Тоннаном», на котором из трех мачт уцелела одна. При таких условиях оба английских корабля атаковали противника; по наступлении ночи они прекратили бой, намереваясь возобновить действия утром. Но поутру появились другие французские корабли, так что случай отличиться был упущен. Поучительно заметить, что командиром одного из упомянутых английских кораблей был Хотэм, который в звании флагмана средиземноморского флота семнадцать лет спустя так надоедал Нельсону в своем хладнокровном удовлетворении взятием всего двух кораблей: «Мы должны быть довольны, день удался». Этот факт вызвал характерное замечание Нельсона: «Возьми мы десять кораблей неприятеля, а одиннадцатый упусти, хотя могли бы его взять, то я никогда не скажу, что день удался».

Англичане ушли обратно в Нью-Йорк, французы же снова собрались близ входа в Наррагансеттскую бухту; но д'Эстен решил, что не может оставаться там по причине повреждений, и отплыл в Бостон 21 августа. Род-Айленд остался в итоге за англичанами, которые удерживали его еще год, а затем покинули по стратегическим причинам. Хоу, со своей стороны, деятельно исправлял повреждения кораблей, после чего выдвинулся к Род-Айленду, когда услышал, что французов видели там; но, встретив на пути судно с вестью, что те идут в Бостон, он последовал за неприятелем в эту гавань, где нашел вражескую позицию слишком сильной для атаки. Учтем вынужденное возвращение в Нью-Йорк, необходимый ремонт и тот факт, что он всего четырьмя днями позже французов пришел к Бостону; из этого можно поверить, что Хоу сполна проявил ту деятельность, которой отмечены все его действия.

Враждебные флоты едва ли обменялись хоть одним выстрелом; все же сражение ясно показало, что слабейший превзошел в военном искусстве сильнейшего. За исключением маневров с целью занять наветренное положение после того, как д'Эстен оставил Ньюпорт, – маневров, подробности которых не дошли до нас, – и диспозиций адмирала Хоу для принятия атаки, ожидавшейся в Нью-Йоркской бухте, рассмотренные операции дают уроки не тактические, а стратегические и приложимы к условиям наших дней. Главный между ними, без сомнения, тот, что разъясняет значимость быстроты действий и бдительности в сочетании с умениями и навыками ремесла. Хоу узнал об опасности по известиям из Англии три недели спустя после того, как д'Эстен отплыл из Тулона. Ему предстояло собрать свои крейсера из Чесапика и из других мест, привести линейные корабли из Нью-Йорка и Род-Айленда, погрузить припасы, необходимые для армии в десять тысяч человек, спуститься по Делавэру – что неизбежно заняло десять дней – и возвратиться опять в Нью-Йорк. Д'Эстен запоздал на десять дней в Делавэре, на двенадцать дней в Сэнди-Хуке и только на день опередил входом в Ньюпорт, где и простоял десять дней перед гаванью, прежде чем зашел в нее. Один из английских офицеров, рассказывая о неутомимых трудах адмирала между 30 июня, когда английская армия достигла Нейвсинка, и прибытием французского флота 11 июля, говорит: «Лорд Хоу по обыкновению присутствовал везде лично и этим воодушевлял рвение и ускорял работы офицеров и команд». В этом отношении он выглядел полной противоположностью своему брату генералу Хоу – человеку приятному, но беспечному.

Тем же трудолюбием и бдительностью отмечены и остальные операции адмирала Хоу. Едва французские корабли вышли в море, направившись к югу, как он послал за ними разведочные суда, а тем временем продолжал приготовления (главным образом снаряжал брандеры) для преследования. Последний корабль эскадры, отправленной из Англии, перешел через отмель в Нью-Йорк и присоединился к нему 30 июля. 1 августа флот был готов для выхода в море с четырьмя брандерами. Перемены ветра замедлили дальнейшие движения, но, как было уже сказано, он пришел к Ньюпорту всего через день после входа туда неприятеля, которому в любом случае не сумел бы помешать, будучи заведомо слабее. Но при невозможности помериться силами с противником непосредственно Хоу расстроил усилия его достигнуть намеченной цели.

Едва д'Эстен вошел в Ньюпорт, как сам тут же захотел выйти оттуда. Позиция Хоу была стратегически превосходной. При наветренном положении во время господствующих ветров трудность лавировки через узкий вход в гавань подвергала французский флот нападению по частям; тогда как, сделайся ветер, по несчастью, попутным, спасение эскадры зависело бы всецело от искусства адмирала.

Купер в романе «Два адмирала» вкладывает в уста своего героя обращенные к придирчивому другу слова – мол, не повстречайся он с удачей, то не смог бы ею воспользоваться. Выход французов, налетевший шторм и причиненные им повреждения – все это и составило удачу адмирала Хоу, однако, не стой его флот у мыса Юдит, угрожая оттуда французам, то последние отстоялись бы во время шторма на якорях в гавани. Энергия Хоу и его вера в себя как моряка привлекли к нему удачу, и несправедливо было бы отрицать его деятельное участие в подготовке этого явления. Без него шторм не спас бы британские силы в Ньюпорте [187].

Д'Эстен, исправив свои корабли, отплыл со всеми силами к Мартинике 4 ноября, и в тот же самый день коммодор Хотэм вышел из Нью-Йорка на Барбадос с пятью 64– и 50-пушечными кораблями, а также с караваном транспортов, на которых был пятитысячный отряд солдат, предназначавшийся для завоевания острова Сент-Люсия. На пути сильный шторм потрепал французский флот сильнее, чем английский, причем французский флагман потерял свои грот– и бизань-стеньги. Потеря рангоута и тот факт, что двенадцать военных кораблей без груза достигли Мартиники всего на день раньше, чем караван из пятидесяти девяти английских транспортов пришел к Барбадосу, который лежит на сто миль дальше, говорит не в пользу искусства французских моряков, каковое иной раз служит решающим фактором