Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

спустились на неприятеля под прямым углом к линии баталии, было принесение в жертву передних кораблей для образования разрыва в линии неприятеля. В тот раз цель была достигнута, и жертва стоила результата, ибо в разрывы линии устремились задние корабли каждой колонны, почти свежие, составлявшие резерв, который напал на расстроенные корабли неприятеля с каждой стороны разрыва. Но эта идея о резерве вновь наводит на мысли о месте главнокомандующего. В рассматриваемом случае величина корабля была такова, что исключала возможность быть вне строя; но не лучше бы адмиралу каждой колонны оставаться с резервом и не терять возможности управлять боем сообразно его случайностям, сохраняя как можно дольше командование не только по названию, но и по действиям, притом для весьма полезной цели? Затруднения с какой-либо системой сигналов или легких посыльных шлюпок, которые могли бы играть роль адъютантов или ординарцев, – усугубляемые тем фактом, что корабли не могут стоять неподвижно, как сухопутные полки, в ожидании приказаний, но должны постоянно поддерживать необходимый для управления рулем ход, – исключает помещение адмирала флота на легкое судно. При таком положении он сделался бы в сражении простым зрителем; тогда как, будучи на сильнейшем корабле флота, он оказывает наибольшее возможное влияние, едва бой начался; а если этот корабль в резерве, то адмирал сохраняет до последнего возможного момента способность управлять боем. «Иметь полхлеба лучше, чем не иметь хлеба совсем»; если адмирал не может, по условиям морского боя, занимать наблюдательное место своего собрата-генерала на берегу, то пусть по крайней мере безопасность его будет обеспечена хоть сколько-то. Фаррагут после Нового Орлеана и Виксберга, в последний период своей карьеры, когда, надо думать, его воззрения определялись опытом, держался правила вести флот в бой лично. Известно, что в деле при Мобиле он весьма неохотно и лишь по настоянию многих офицеров поступился своими убеждениями в этом вопросе, занял второе место и впоследствии часто выражал сожаления по этому поводу. Конечно, могут возразить, что все те операции, которыми командовал Фаррагут, носили особенный характер, отличающий их от сражений в узком смысле этого слова. При Новом Орлеане, при Виксберге, при порте Гудзон и при Мобиле задача ставилась не сражаться, а пройти мимо укреплений, которым флот заведомо не мог противостоять; успех прохождения зависел прежде всего от проводки эскадры по фарватеру, о котором Фаррагут, в противоположность Нельсону, был хорошо осведомлен. Здесь на главнокомандующего возлагалась обязанность предводительства в буквальном и в военном значении термина. Идя в голове строя, он не только указывал флоту безопасный путь, но и, держась постоянно впереди дыма, был в состоянии видеть и обсуждать путь впереди, принимать на себя ответственность за образ действий, который избрал совершенно уверенно, но от которого его подчиненные могли отклониться. Полагаю, не всем известно, что при Мобиле командиры головных кораблей в обеих колоннах изрядно колебались и недоумевали относительно цели адмирала; не то чтобы они получили неясные указания, но обстоятельства казались им отличными от тех, какие он предполагал. Не только Олден на «Бруклине», но и Крэйвен на «Текумсе» нарушили приказ адмирала и уклонились от предписанного им пути – с бедственными результатами. Нет необходимости обвинять того или другого из названных командиров; но случай с ними неопровержимо доказывает верность мнения Фаррагута, что при условиях, какими сопровождались его операции на море, тот, на кого исключительно возложена высшая ответственность, должен быть впереди.

Должно заметить еще, что в такие критические моменты сомнений, всякий, кроме человека исключительно высокого духа, стремится переложить с себя ответственность решения на старшего, хотя бы последствия колебания и медлительности оказались пагубными. Офицер, который в качестве уполномоченного начальника действует разумно, в качестве подчиненного может действовать ошибочно. Поступку Нельсона в Сент-Винсентском сражении будут подражать немногие – эту истину убедительно подтверждает тот факт, что даже Коллингвуд, место которого в строю было непосредственно в кильватере Нельсона, не решился последовать за адмиралом до сигнала; а после получения полномочий по сигналу он особенно отличился сообразительностью и смелостью своих действий [182]. Следует припомнить также – в связи с вопросом об операциях, в которых маневрирование эскадр стесняется фарватером, – что при Новом Орлеане место главнокомандующего в центре строя почти погубило флагманский корабль вследствие темноты и дыма от судов впереди; флот Соединенных Штатов Америки после прохождения мимо фортов оказался без вождя.

Далее, подобно тому, как упоминание о резерве вызвало целый ряд соображений, так и выражение «проводка эскадры в бою по фарватеру» побуждает к некоторым выводам, более широким, чем непосредственный смысл этих слов, и меняет сказанное выше о нахождении адмирала в резерве. Легкость и быстрота, с какой паровой флот может менять свой строй, дают понять, что флоту, идущему в атаку, будет угрожать опасность от каких-либо непредусмотренных комбинаций со стороны противника почти в самый момент столкновения. Какое место адмирала в строю в таком случае будет наиболее удачным? Без сомнения, в той части строя, где он может оказаться наиболее готовым указать своим кораблям новую диспозицию или направить их по новому курсу, соответственно требованиям новых обстоятельств, т. е. в голове флота.

Кажется можно сказать, что во всяком морском бое существуют два важнейшие момента: один – метод главной атаки, другой – вызывающий и направляющий действия резерва. Если первый более важен, то второй, может быть, требует высшего искусства, так как первый может и должен предусматриваться заранее составленным планом, тогда как второй может и часто должен сообразоваться с непредвиденными требованиями. Условия морских сражений будущего заключают один элемент, которого сухопутные сражения не имеют, – это чрезвычайная скорость столкновения сторон и перемены строя. Хотя войска способны передвигаться к полю сражения при посредстве пара, но на этом поле они будут или пешими, или на лошадях в условиях необходимости постепенного развития своего плана, причем главнокомандующий получит время ознакомить кого нужно со своими новыми намерениями (в общем случае, конечно), если непредвиденное развитие атаки неприятеля того потребует. С другой стороны, флот, сравнительно малочисленный и с ясно определенными составляющими, может задумать серьезную перемену начатого плана атаки, не выдавая своего намерения ни малейшим признаком до начала исполнения маневра, который может занять всего несколько минут. Поскольку эти замечания верны, они показывают необходимость для второго в порядке командования офицера полного знакомства не только с планами, но и с руководящими принципами действий своего начальника, – необходимость, подкрепленную тем фактом, что крайние пункты боевого строя почти неизбежно отдалятся друг от друга, а между тем им обоим нужен сигнал главного командира. Так как последний не может быть тут и там лично, то лучше, чтобы на одном конце строя был