Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

Адмирал Баррингтон, начальник сил на Барбадосе, выказал такую же энергию, как и Хоу. Транспорты прибыли 10 августа; войска не сходили на берег; к Сент-Люсии отплыли утром 12 августа и встали там на якорь в три часа пополудни на следующий день. В тот же вечер была высажена на берег одна половина войск, а другая – на следующее утро. Англичане захватили лучший порт, к которому адмирал был готов двинуть транспорты, когда появление д'Эстена ему помешало. Всю ночь транспорты верповались [188] за военные корабли, а последние встали на якорь поперек входа в бухту, причем особенно постарались усилить фланги боевой линии и помешать неприятелю пройти по внутренней стороне наветренного фланга, как сделали английские корабли впоследствии в Абукирском сражении. Французский флот более чем вдвое превосходил английский, и, будь последний уничтожен, транспорты и войска угодили бы в ловушку.

Д'Эстен спускался два раза вдоль английского строя с севера на юг, стреляя с дальней дистанции, но не вставал на якорь. Отказавшись затем от своих намерений против флота, он прошел к другой бухте и напал на позицию, занятую английскими войсками. Потерпев и здесь неудачу, он удалился к Мартинике, а французский гарнизон, вынужденный отступить внутрь острова, сдался.

Едва ли необходимо доказывать энергию действий адмирала Баррингтона, которой, наряду с искусными диспозициями, он был обязан ценным стратегическим успехом. А успех этот в самом деле был таков: Сент-Люсия – остров к югу от Мартиники; гавань Гро-Иле на северной оконечности была особенно удобной для наблюдений за французским постом в Форт-Рояле, главной станцией французов в Вест-Индии. Отсюда Родни преследовал их перед большим сражением в 1782 году.

Отсутствие точных сведений заставляет нас медлить с осуждением д'Эстена за эту обидную для французов неудачу. Его ответственность обусловливается ветром, который мог быть слабым под берегом, и еще тем, в какой мере было возможно встать на якорь. Однако несомненен тот факт, что, пройдя дважды вдоль линии неприятеля на расстоянии пушечного выстрела, он не вызвал англичан на решительный бой. Его поведение критиковалось великим Сюффреном, тогда одним из командиров в эскадре.

Англичане тем самым вознаградили себя за потерю Доминики, которая случилась 8 сентября под предводительством французского губернатора вест-индских островов. Так как там не было английской эскадры, то последний не встретил никаких затруднений. Значение Доминики для французов уже описывалось выше; здесь необходимо воспользоваться примерами этого острова и Сент-Люсии для подтверждения сказанного – что обладание этими малыми островами опиралось единственно на морское превосходство. Чем лучше будет усвоен этот принцип, тем вернее окажется критическое отношение к дальнейшей деятельности д'Эстена, которую мы сейчас опишем.

После захвата Сент-Люсии наступили шесть месяцев почти полного спокойствия. Англичане усилились флотом Байрона, который принял на себя общее командование. Но численный перевес по-прежнему оставался за французским флотом, так как к тому присоединились еще десять военных кораблей. Около середины июня Байрон отплыл со своим флотом для конвоирования большого каравана коммерческих судов, направлявшихся в Англию с островов. Д'Эстен снарядил тем временем малочисленный отряд, который без малейших затруднений захватил Сент-Винсент 16 июня 1779 года, а сам 30 июня вышел со всем своим флотом для нападения на Гренаду. Встав на якорь у Джоржтауна 2 июля, он высадил солдат, и 4 июля гарнизон из семисот человек сдал остров. Между тем Байрон, услыхав о потере Сент-Винсента и вероятной атаке Гренады, отплыл с большим караваном транспортов с войсками и с двадцатью одним линейным кораблем для отнятия у неприятеля первого острова и на выручку второму. Получив на пути известия о том, что французы уже перед Гренадой, он направился туда, обойдя северо-западный мыс острова на рассвете 6 июля. О его приближении за день перед тем дали знать д'Эстену, который все же остался на якоре [189], опасаясь, что в противном случае течение и слабые ветры слишком отнесут его под ветер. Когда англичане показались в виду, французы снялись с якоря; скучившаяся масса их кораблей помешала Байрону заметить сразу численное превосходство неприятеля – ведь у французов было двадцать пять линейных кораблей. Он дал сигнал общей погони; поскольку французскому флоту пришлось по беспорядочности маневрирования строиться по самому подветренному кораблю, то англичане легко удержали преимущество наветренного положения, при котором они приближались к противнику. Когда сражение началось, французы были западнее, стояли частично линией на правом галсе, лежа к северу, причем арьергард пребывал в беспорядке и на ветре от авангарда и центра. Англичане спускались полным ветром, держа на зюйд-вест на левом галсе, между островом и неприятелем, причем их головные корабли приближались под малым углом, все больше смещаясь к арьергарду противника, который до сих пор не построился; между тем караван английских транспортов находился между своим флотом и островом, под охраной трех кораблей, которым затем приказали присоединиться к эскадре. Так как сигналом Байрона предписывалась общая погоня, то три быстрейших английских корабля – один из них под флагом второго флагмана, адмирала Баррингтона, – очутились в досягаемости французских центра и арьергарда, по всей видимости, без поддержки и под сильным обстрелом. Поравнявшись с самыми задними кораблями противника, они повернули фордевинд на один галс с ними и легли на север, сзади и на ветре; около того же времени Байрон, который не ведал до тех пор о сдаче острова, увидел французский флаг над фортом. Немедленно последовали сигналы повернуть фордевинд последовательно, а опередившим кораблям – занять в строю место, способствующее взаимной поддержке, и прекратить общую погоню, к которой, собственно, сводилось до тех пор сражение. Пока главная часть флота все еще лежала к югу, на левом галсе, три корабля – «Корнуолл», «Крафтон» и «Лайон» – послушались сигнала о бое на близком расстоянии, изрядно увалились под ветер относительно других и так навлекли на себя большую часть огня неприятельской линии. Люди и рангоут на них жестоко пострадали; хотя в конце концов к ним пришли на выручку передовые корабли флота, подойдя с юга на правом галсе, они утратили способность, после поворота фордевинд, держаться вместе со своими и отстали, приблизившись к французам. Главная часть повреждений в английском флоте пала на эти три корабля, на три передовых корабля под командой Баррингтона и на два других, в арьергарде – которые, видя авангард в тяжелой для него схватке, не исполнили последовательного движения, но спустились прямиком, выйдя из строя, и заняли места в голове кильватерной линии. Этот маневр сильно напоминал тот, который принес Нельсону громкую славу при мысе Сент-Винсент, но здесь он, конечно, был вынужденным и прошел почти незаметно.