Имя раздора. Политическое использование понятия «гражданская война» (1917–1918) - Борис Иванович Колоницкий

выразил уверенность в том, что народ не допустит покушения на «Хозяина земли русской»: «Происшедшая уже гражданская война, сравнительно с будущей, не война, а войнишка, от той войны может погибнуть дело революции»[1979]. Ю. О. Мартов утверждал, что раз в Учредительном собрании большевики оказались в меньшинстве, то оспаривать его власть означало «поднимать гражданскую войну между пролетарскими массами и непролетарской демократией». Это политик считал «самоубийством русского социалистического пролетариата»[1980]. «Учредительное собрание — есть гражданский мир. Гибель его — бесконечная гражданская война», — предсказывала «Воля народа»[1981]. Основные политические силы предвидели, что созыв Учредительного собрания станет временем острой конфронтации.

Важным шагом в этом направлении стал принятый СНК вечером 28 ноября 1917 года Декрет об аресте вождей гражданской войны против революции. Скорее всего, документ был нужен, чтобы задним числом получить юридическое основание для ареста нескольких членов ЦК партии народной свободы, которых задержали еще утром. Декрет, составленный самим Лениным, гласил, что руководство кадетов, «как партии врагов народа», подлежало аресту. В вину им вменялась связь с «корниловско-калединской гражданской войной против революции»[1982].

К декрету «Известия» добавили правительственное сообщение, дополнявшее его обоснование: «Буржуазия, руководимая кадетской партией, подготовила к моменту созыва Учредительного Собрания все свои силы для контрреволюционного переворота…» ЦК кадетской партии является «политическим штабом всех контрреволюционных сил страны», его члены — «политическими вождями контрреволюционной гражданской войны». «Прямая гражданская война» связывалась с боями войск СНК «с отрядами буржуазных заговорщиков» под Белгородом[1983]. Это указание на гражданскую войну в официальном правительственном сообщении как будто игнорировало то обстоятельство, что ранее гражданской войной уже назывались бои под Пулковом, артиллерийские дуэли в Москве, или как будто все эти битвы были недостаточными для констатации начала «прямой» гражданской войны[1984]. Нередко этот документ трактуется как инструмент расправы большевиков со своими политическими противниками[1985]. Не отвергая подобную интерпретацию, нужно отметить, что он являлся и инструментом легитимации гражданской войны как борьбы против «буржуазии», связывая воедино вооруженный конфликт СНК и его сторонников с казачьими областями и политическую борьбу с оппонентами на контролируемых большевиками территориях.

Декрет об аресте вождей гражданской войны 1 декабря был поддержан ВЦИК, который подтвердил «…необходимость самой решительной борьбы с буржуазной контрреволюцией, возглавляемой кадетской партией, открывшей ожесточенную гражданскую войну против самых основ рабочей и крестьянской революции»[1986]. Выступая во ВЦИК с объяснениями по поводу декрета, Ленин отметил, что Учредительное собрание является совершенным учреждением для выявления воли народа. «Но нельзя витать в области фантазий, — разъяснял он дальше, — Учредительному собранию придется действовать в обстановке гражданской войны. Начали гражданскую войну буржуазно-калединские элементы». По его словам, поддержка Учредительного собрания как полновластного органа была напрямую связана с гражданской войной, так как «кадеты, прикрываясь формально-демократическим лозунгом, лозунгом Учредительного собрания, — на деле открывают гражданскую войну». Лозунг «Вся власть Учредительному собранию» для кадетов равносилен лозунгу «Вся власть Каледину», — заявил Ленин[1987]. Деятельность сторонников Учредительного собрания Ленин представлял как акции политического крыла вооруженной контрреволюции, их следовало решительно подавлять, даже если они не прибегали к оружию.

В «Тезисах об Учредительном собрании», опубликованных в «Правде», Ленин изложил свою позицию подробнее: «гражданская война, начатая кадетски-калединским контрреволюционным восстанием» обострила классовую борьбу настолько, что отняла возможность «формально-демократическим» путем решить основные вопросы революции. Теперь только полная победа над «буржуазным и помещичьим восстанием» способна «обеспечить пролетарски-крестьянскую революцию». Ленин объявил, что лозунг «Вся власть Учредительному собранию» стал «лозунгом кадетов калединцев и их пособников»[1988]. Тезис иллюстрировала размещенная на той же полосе «Правды» карикатура, на которой шествующий за транспарантом «Да здравствует Учредительное Собрание» кадет скрывает за этим лозунгом царя с плетью в руке.

На следующий день после обсуждения декрета во ВЦИК, 2 декабря, в Петроградском Совете выступил Л. Д. Троцкий, который отметил, что Учредительное собрание «лишь постольку будет диктовать свою волю, поскольку сумеет опереться на организованные и вооруженные массы». Нарком добавил, что буржуазия «готовила контрреволюцию очагами восстания, рассчитывая на возможность переворота», «враги народа мобилизовали все свои силы и силы своей мошны якобы на защиту Учредительного Собрания». Для Троцкого сам факт вооруженного противостояния с казачьими вождями означал невозможность совместной парламентской деятельности с кадетами, оказывавшими поддержку Каледину и Дутову: «Неужели мы могли бы мирно заседать здесь за одним столом со штабом контрреволюции, в то время как наши братья дрались бы с ней на полях сражений?»[1989] Противники большевиков, представлявшие «буржуазную» партию конституционных демократов, подлежали в силу этого не только юридической ответственности, но и ответственности политической — в форме исключения из Учредительного собрания.

Тезисы Троцкого повторила редакционная статья «Правды» «Учредительное собрание и гражданская война» от 8 декабря. В ней тоже отрицалась возможность «заседать под одной крышей» представителям разных классов, «которые с оружием в руках решают вопрос о власти». В такой ситуации «конституция» вырабатывалась не в формальных комиссиях, а в открытой гражданской войне. Наконец, утверждалось, что кадеты, подняв гражданскую войну, сами срывали работу Учредительного собрания[1990].

Пропаганда большевиков убеждала, что исход революции зависел не от решений конституанты, а от исхода боев на внутреннем фронте.

Большевик Ф. Ф. Раскольников, отвечая во время своего публичного доклада на вопрос, «почему Советская власть не разделывается с все наглеющей буржуазией?», сослался на декрет: «…против всех, поднимающих гражданскую войну, против всех, покушающихся на революционную власть, будут приняты самые решительные и беспощадные меры»[1991].

Общее собрание рабочих Патронного завода приняло 7 декабря резолюцию в поддержку антикадетского декрета СНК: «Нет места в Учредительном Собрании, заявляем мы, партии народной свободы (к.-д.), провоцирующей с самого начала революции гражданскую войну в интересах буржуазного закрепощения трудовых масс»[1992]. И в разъяснениях Ленина, и в принятой, очевидно, под влиянием большевистской агитации резолюции также проговаривалась связь между партией народной свободы, гражданской войной и Учредительным собранием, которое оказывалось в семантической близости с междоусобицей, угрожающей — по выражению правительственного сообщения — «всем трудящимся и эксплуатируемым».

Партия народной свободы откликнулась на издание декрета обращением; кадеты отвергали претензии в свой адрес: «С негодованием опровергая выставленное против нее обвинение в намерении обратить Учредительное Собрание в орудие гражданской войны, партия народной свободы заявляет, что ей не в чем оправдываться»[1993].

После выхода декрета об аресте членов ЦК партии народной свободы советская печать начала расширять список врагов. «Известия» определяли гражданскую войну как вооруженную борьбу между классами: «между пролетариатом, с которым идет рука об руку бедное крестьянство, и буржуазией, в союзе с помещиками». В действиях Каледина, Дутова и Корнилова «руководящая роль» буржуазии была ясна. Правые же эсеры, меньшевики и энесы «творят волю буржуазии», провозглашал автор советского официоза[1994].

Накануне открытия Учредительного собрания «Правда» и