Имя раздора. Политическое использование понятия «гражданская война» (1917–1918) - Борис Иванович Колоницкий

Фактор гражданской войны в России влиял на события в регионе: так, Закавказский комиссариат обосновывал вступление в переговоры с Османской империей в конце 1917 года тем, что «в данный момент отсутствует единое центральное, всеми признанное правительство, и разрушена гражданскою войною ставка Верховного Главнокомандующего»[1941].

На переговорах в Трапезунде с Османской империей закавказская делегация заявила о непризнании Брест-Литовского мирного договора, так как в момент его подписания Россия «переживала (и до сих пор переживает) состояние гражданской войны», не существовало единой центральной власти, а Учредительное собрание было разогнано[1942]. Руководитель делегации А. И. Чхенкели отметил, что «Россия находится в состоянии не анархии, а гражданской войны», в качестве определяющего признака которой он указывал на продолжение в стране междоусобицы, борьбы за власть после ее захвата большевиками[1943].

В феврале 1918 года Закавказский комиссариат созвал местный парламент, Закавказский сейм, который составили избранные на Кавказе депутаты Всероссийского Учредительного собрания. Сейм 22 апреля 1918 года провозгласил Закавказскую демократическую федеративную республику, распавшуюся через месяц с провозглашением независимости Грузии, Азербайджана и Армении[1944].

Независимое Закавказье появилось на политической карте под давлением Османской империи, но важным фактором для такого развития событий было отношение к гражданской войне.

Лидер российских революционных оборонцев И. Г. Церетели, перебравшийся после разгона Учредительного собрания в Грузию, объяснял в Сейме, что большевики были согласны оказать властям региона помощь в борьбе с Турцией при условии, что Закавказье повторило бы те шаги, которые были совершены в России. По словам Церетели, это означало бы начало «братоубийственной гражданской войны, которая истребила бы лучшие силы народов Закавказья и превратила бы их в беззащитную массу»[1945].

Депутат Сейма социал-демократ Д. Е. Ониашвили, обосновывая необходимость провозглашения независимости Закавказья, ссылался на то, что после Октября в России вспыхнула гражданская война, под которой он понимал «ужасную анархию, бесцельное уничтожение человеческих жизней, полный финансовый и экономический крах, отсутствие железнодорожного сообщения, отсутствие единой власти». По его мнению, оставаясь в составе России, народы Закавказья должны были бы «повторить все ужасы гражданской войны России и здесь», а затем сделаться ареной турецкого вторжения[1946].

Таким образом, и сепаратные мирные переговоры, и последующее отделение Закавказья от России обосновывались фактором гражданской войны, которая бушевала на севере, за стеной Кавказа. Тем самым приуменьшалась роль давления со стороны Османской империи на закавказских политиков, которые долгое время сопротивлялись планам отделения от России.

Впрочем, гражданская война была не только внешним фактором. Некоторые политические и межнациональные конфликты в регионе также описывались с помощью этого понятия. В декабре 1917 года местные большевики обвиняли власти Закавказья в провоцировании восстания, отмечая, что «в роли Кишкиных и Никитиных, провоцирующих выступление» здесь являлись местные социалистические партии в союзе с националистами. Большевики провозгласили лозунг: «Долой провокационную гражданскую войну!»[1947]

В день предполагаемого созыва Закавказского сейма, 23 февраля 1918 года, в центре находившегося на военном положении Тифлиса большевики и эсеры[1948] организовали митинг, на котором выступил и руководитель закавказских большевиков С. Г. Шаумян. Выпущенная к митингу листовка Краевого комитета РСДРП(б) объявила сейм «новым средством придушить революцию в Закавказье в угоду мусульманским бекам и ханам, в угоду грузинским князьям и армянской буржуазии»[1949]. В результате перестрелки между митингующими, милиционерами, солдатами и красногвардейцами несколько человек было убито. Большевики не прекращали попыток борьбы с властями Закавказья и независимых закавказских республик и в дальнейшем.

Местная версия гражданской войны, угрожавшей Закавказью, была — в том числе в официальных заявлениях властей — войной этнической. Прежде всего имелся в виду конфликт между мусульманской и армянской общинами[1950]. Уроженец Тифлиса, поэт, художник и внимательный наблюдатель местной жизни И. М. Зданевич отмечал в 1918 году, что «почти непримиримый армяно-мусульманский антагонизм — не порождение только редакций, кофеен и партийных бюро, как часто неведомо в каких целях пытаются представить дело примирительные политики. Антагонизм этот демократичен, отравил массы»[1951]. В разное время в столкновениях участвовали и другие народы — например, в конце 1918 года разразилась война между Арменией и Грузией.

Отношения между различными этническими группами Закавказья становились все более напряженными. Передовица русскоязычного печатного органа Восточного бюро Армянской революционной партии «Дашнакцутюн», тифлисской газеты «Молот», писала по поводу сообщений об убийствах армян в начале февраля 1918 года: «Народ наш миролюбив, но беспощаден, когда оскверняют его очаг и унижают его достоинство»[1952]. 23 февраля Закавказский сейм отправил в Эривань телеграмму о том, что он «постановил покорнейше просить все благомыслящие части армян, мусульман, отдельные группы, организации, советы принять самые неотложные радикальные меры к пресечению дальнейшего развития братоубийственной бойни и анархии»[1953].

Наиболее кровавые столкновения разразились в Баку в конце марта — начале апреля 1918 года[1954]. С. Г. Шаумян сообщал впоследствии в Москву, что на стороне большевиков выступили крупные национальные части «Дашнакцутюн», что «придало отчасти гражданской войне характер национальной резни». «Мусульманская беднота сильно пострадала, но сейчас она сплачивается вокруг большевиков и вокруг Советов», — писал Шаумян[1955].

То, что установление советской власти в Баку произошло на фоне межэтнических столкновений, отмечали и противники большевиков. Передовая статья газеты грузинских социал-демократов констатировала, что сторонники Ленина смогли захватить власть в Баку, «использовав вражду между армянами и мусульманами»[1956]. Другая передовица газеты утверждала, что большевики принесли в Закавказье «политику, приведшую к гибели России» и раздували здесь новый «костер гражданской войны»[1957].

Именно мартовские события в Баку стали воплощением предупреждений умеренных социалистов о связи гражданской войны с этнической рознью. «Гражданская война в наших условиях неизбежно выливается в форму национальной войны», — писала меньшевистская газета. Редакция издания была уверена в том, что в таком случае она «зальет потоками крови наш измученный край, сметет все достигнутые завоевания революции», поможет туркам захватить Закавказье[1958]. И в мае, накануне распада Закавказской Федеративной Демократической Республики, ситуация, по мнению автора той же газеты, ничуть не улучшилась: «Анархия, гражданская война, межнациональная кровавая распря — вот те язвы, которыми поражена юная закавказская республика»[1959].

Хотя и дальнейшая история республик Закавказья не была мирной, пожалуй, только большевики описывали тамошние межэтнические и межгосударственные конфликты как проявления гражданской войны[1960].

* * *

Таким образом, в конце 1917 — начале 1918 года понятие гражданская война имело тенденцию к тому, чтобы локализоваться в определенном месте, связываться с конкретными регионами или городами, где происходили столкновения. Эти локальные конфликты воспринимались как отдельные, не связанные между собой явления, каждое из которых имело свое начало и конец. К концу 1917 г., на фоне