Имя раздора. Политическое использование понятия «гражданская война» (1917–1918) - Борис Иванович Колоницкий

Этот дискурс позволил участникам конфликта представлять свои интересы как единственно верные в условиях братской бойни, в которой, как утверждали все стороны, решалась судьба революции и страны.

Глава 8

От «мирной передышки» к новым гражданским войнам: март — декабрь 1918 года

А. В. Резник

1. «Мирная передышка» в тени гражданской войны: социальные конфликты в политической риторике марта — мая 1918 года

15 марта 1918 года IV Всероссийский съезд Советов ратифицировал Брест-Литовский мирный договор, заключенный двенадцатью днями ранее[2096]. Правительственная коалиция с левыми эсерами была разорвана, однако большевикам удалось избежать раскола внутри партии[2097]. Обессиленная экономика России понесла новые значительные потери, политические противоречия углубились. Германия получила временное преимущество на Западном фронте, что усилило враждебность правительств стран Антанты к большевикам. В этих условиях Ленин настойчивее других большевистских лидеров уверял, что контрибуции и территориальные потери России будут носить временный характер, но Центральные державы оккупировали Прибалтику, Украину, территории Беларуси, Дона, Закавказья[2098]. Многие современники, даже враждебные друг другу, считали, что Брестский мир стал «предательством» России, терявшей статус «великой державы»[2099]. Социалисты и левого, и правого толка критиковали сепаратный мир за «предательство» революции; некоторые из них участвовали в боях с германскими и австро-венгерскими войсками в рядах партизанских формирований[2100].

Брест-Литовский договор углубил линии раскола в обществе, однако его можно было рассматривать как шаг к долгожданному «миру» или хотя бы к «мирной передышке». В статьях массовой петроградской «Газеты-копейки» 15–17 марта сочувственно воспроизводилась ленинская тема «передышки» и критиковались «неосуществимые» призывы лидера левых эсеров Б. Д. Камкова «к партизанской войне <…> в атмосфере внутренней злобы и разрухи»[2101]. Даже в конце июня другой лидер левых эсеров М. А. Спиридонова, противница Брестского мира, отговаривала своих однопартийцев от «резкого выступления против передышки»: «Мы будем иметь перед собой не только фронт большевиков, но и новый фронт германского империализма»[2102]. Вместе с тем все чаще звучала критика в адрес большевиков, ведущих внутренние войны. Так, например, архангельские меньшевики в марте утверждали: «Как ни плох был прежний „гражданский мир“, он все же не доходил до той разнузданности гражданской войны, которая продолжается без перерыва вот уже пятый месяц»[2103].

14 марта 1918 года Ленин в докладе о ратификации мирного договора на IV чрезвычайном Всероссийском съезде Советов объявил, что «гражданская война была сплошным триумфом Советской власти»[2104]. К теме победы в гражданской войне лидер большевиков возвращался и в других своих текстах. В речи 23 апреля он вновь «с уверенностью» заявил, «что гражданская война в основном закончена»[2105]. Образ гражданской войны как войны «завершенной», показавшей «уменье победить», Ленин вскоре сформулировал и в статье «Очередные задачи Советской власти», носившей программный характер для периода «передышки»[2106].

Схожие мысли звучали и в докладе Троцкого на Московской партийной конференции 27 марта[2107]. Оратор признавал, что «гражданская война и методы, с помощью которых мы сламывали чиновничий саботаж во всех учреждениях, сами по себе усиливали разруху». При этом он говорил о «прямой открытой гражданской войне» в прошедшем времени: «…как и борьба с саботажем, — все это, до известной степени, отвлекало наше внимание от основных, органических, хозяйственных и административных задач»[2108].

Даже в анархистской печати могло прозвучать утверждение о «несомненной победе угнетенных» в «Октябрьской революции, вылившейся в ожесточенную гражданскую войну»[2109]. Примечательно, что эта статья представляла собой реакцию на действия большевиков по «разоружению» анархистов в Москве и Петрограде 11–12 апреля, ставшую, по оценке Дж. Суэйна, «превентивной мерой» по противодействию участию анархистов в партизанской борьбе против австро-немецких войск[2110]. Левые союзники большевиков могли описывать борьбу в стане вчерашних союзников как начало новых конфликтов. В мае руководство эсеров-максималистов Удмуртии оценило решение большевиков о разоружении их организации как ведущее «…к пожару междоусобной войны в стане революционных сил»[2111].

Впрочем, словосочетание гражданская война не всегда было синонимом войны внутренней; как и прежде, с помощью этого термина описывали и международные конфликты.

Левые противники Брестского мира рассматривали войну с Германией как гражданскую войну, которую не следовало прекращать и после его подписания.

У левых эсеров это проявлялось в попытках организации восстаний и партизанской борьбы на территориях, оккупированных Германией и Австро-Венгрией. В интервью, взятом 10 марта, левый эсер Ю. В. Саблин, командовавший войсковым соединением на фронте борьбы с Калединым, говорил о направлении «наших» частей «на германский фронт, где они, надеюсь, будут иметь возможность продолжать ту гражданскую войну против капиталистов, которую мы выиграли в октябрьские дни в Москве, в которой мы победили калединско-корниловский союз…»[2112]. Слова Саблина были созвучны передовой статье главной газеты левых эсеров:

Идут призывы к прекращению гражданской войны российского трудового народа с немецкой буржуазией. И страшно становится за будущий день, ибо проповедь мира, когда идет гражданская классовая война — преступная проповедь[2113].

Выход левых эсеров из СНК в марте не означал, что они считали ошибкой свой союз с большевиками и свое участие в гражданской войне: «Гражданская война, охватившая всю Россию, была нами принята и оправдана, ибо она знаменовала собою новый период развития и углубления революции…» — гласила передовая статья «Знамени труда»[2114]. Некоторые левые эсеры и большевики имели почти идентичные взгляды на гражданскую войну, включая и оценку ее как конфликта глобального. Один из левоэсеровских лидеров, В. Е. Трутовский, бывший ранее наркомом местного самоуправления, писал о «переломной эпохе», которой присуща «кровавая гражданская война» между классами[2115].

В «Очерке возникновения партии левых социалистов-революционеров», вышедшем в партийном издательстве в мае, упоминается лозунг гражданской войны, противопоставляемый лозунгу гражданского мира[2116]. Можно предположить, что для автора этого текста подобный лозунг был важной страницей партийной истории. Вместе с тем понятие гражданская война не использовалось в таких важнейших документах партии, как декларация их фракции во ВЦИК по поводу ратификации мира и «Обращение» партии к крестьянам и рабочим Украины[2117].

Известны случаи, когда Советы, находившиеся под влиянием левых эсеров, активно применяли риторику гражданской войны. Так, на заседании Уральского областного исполкома 22 мая были приняты тезисы левых эсеров по текущему моменту, призывавшие «…к гражданской войне против захватчиков на защиту крестьянской земли, рабочих фабрик и Советской власти»[2118]. Не случайно, что возглавляли Уральский облисполком наиболее близкие левым эсерам большевики — члены фракции «левых коммунистов».

Лидеры левых коммунистов — Н. Осинский (В. В. Оболенский), К. Б. Радек, В. М. Смирнов, в меньшей степени Н. И. Бухарин и др. — после ратификации мирного договора продолжали действовать в