ПТБ или повесть о противотанковой батарее - Борис Геннадьевич Цеханович

на моём участке пошла на убыль и нам уже реже приходилось нагибаться, когда над нами пролетали очереди. В это же время подошли ещё два огнемётчика: доложили что их прислал командир полка в помощь и спросили, где занять позицию. С собой они принесли восемь «Шмелей». Указал им место тоже за арыком, недалеко от танка. Оказывается, и танк приехал ко мне по приказу командира полка: это прокричал мне из-за арыка командир танка. Так что никто про меня не забыл, а это было приятно. За всем этим я забыл про автомобиль, старшину и сначала не понял о чём мне докладывает Самарченко: - Товарищ майор, матрасы затушили, их там у нас штук пять лежало. Трассерами их зажгло. Кузов посекло, но это ерунда.

Я несколько секунд непонимающе смотрел на него, а потом вспомнил и засмеялся. Техник налил в кружку водки и протянул её водителю. Солдат залпом выпил, вытер грязным рукавом рот и, не стесняясь, потянулся к тарелке с колбасой. Выбрал самый большой кусок, такой же большой кусок хлеба и с удовольствием отправил закуску в рот. Замполит с техником поощрительно засмеялись: - Ну, Самарченко, губа у тебя не дура, а теперь сбегай и посмотри, чего старшина там делает? Что-то долго его не видно. Не грохнуло ли его там, случайно?

Через пять минут старшина стоял перед столом и пытался что-то объяснить, но я жестом остановил его и подал полную кружку водки. Давно решил про себя, что со старшиной выпивать не буду и, вообще, запретил ему употреблять спиртные напитки, так как он не адекватно себя ведёт в пьяном состоянии, но сейчас решил отступить от этого правила.

- Давай старшина, выпьем, - я и замполит с техником стукнулись о кружку Пономарёва, который в растерянности переводил взгляд с кружки на меня и обратно, не решаясь её поднести ко рту, - сегодня тебе можно. Не каждый день бывает у людей второй день рождения. И ничего не стесняйся, если б не твой счастливый ангел хранитель, лежал бы ты сейчас в кабине с пробитой башкой, или бы Самарченко вёз тебя бы в кузове, мёртвого, в санчасть. – Хотел продолжить дальше рассуждения на тему: если бы не ангел хранитель…, но остановился, увидев, как в ужасе расширились глаза старшины, понявшего чего он только что избежал.

- Товарищ прапорщик, пейте, - заторопил я его и старшина отчаянно, одним залпом, выпил кружку. Подождав, когда он продышится и закусит начал ставить ему задачи.

- Значит так, Пономарёв. Едешь сейчас в рем. роту, ставишь там новые стёкла и домой. Остаётесь с Мишкиным на старых позициях старшими, а утром привозишь такой же вкусный завтрак…. Тем, кто после ночи останется в живых, - последними словами я пошутил и зря. Старшина, ещё не отошедший от своих приключений, обалдевшими глазами посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Не дослушав, схватил за рукав и потащил Самарченко к машине и так быстро уехал, что я даже не успел его остановить.

Мы ещё раз посмеялись над прапорщиком, а я выразил сожаление о том, что не успел проинструктировать старшину, как ему завтра утром заезжать на нашу позицию. Но думаю, что он извлёк определённый опыт из случившегося.

Ещё немного посидели за столом. Бой постепенно затих, хотя с нашей и со стороны боевиков стрельба продолжалась, но интенсивность её значительно снизилась. На нашем участке расположилось несколько танков и как только где-то вылазил или показывался боевик, по нему следовал выстрел из танковой пушки. Пару раз выскакивали на открытое пространство духовские гранатомётчики, приседали на колено и пытались с гранатомётов достать танки, но то ли целились неправильно, или же боялись хотя бы на лишнюю секунду остаться один на один с грозной боевой машиной, поспешно нажимали на курок и исчезали, пытаясь опередить выстрел танкистов. Одному такому отчаянному духу снаряд попал прямо под ноги: тело от взрыва взлетело вверх на несколько метров и повисло на ветвях дерева, но через несколько минут упало вниз и его быстро утащили в кусты. Остальные чеченцы больше не осмеливались открыто перемещаться по своему переднему краю, как это было до появления танкистов. Приходил ко мне командир танка, который стоял за арыком, потом подошёл один из огнемётчиков, им я поставил задачи и уточнил сигналы взаимодействия, немножко порасспросил их о том, что они знают и видели. Знали они, правда, немного. Что солдат может видеть из своего окопа? Но немного посмеялись: командира взвода, пришедшего танкиста, во время боя ранило. Офицер высунулся из люка, чтобы лучше рассмотреть местность, в это время пуля попадает в броню, рикошетит и отрывает взводнику самый кончик носа – кровище море и больно. У огнемётчиков ещё смешнее: солдату во время перебежки пуля попала в член. Не оторвала, а пронизала его. Долго на поле с ним мучились, не зная как правильно перевязывать член. И смех, и грех. Говорят у нас большие потери, но подробностей они не знают.

Погода улучшилась, стало значительно теплей, но по небу всё равно быстро пролетали рваные тучи, обременённые влагой. Темнело и пора было переходить на ночное дежурство. До полной темноты я ещё успел сбегать к Коровину и убедился, что тот серьёзно подготовился к ночи. В темноте собрал вокруг себя всех, кто был со мной и определил порядок дежурства. Сам же, разложив пустые ящики из-под боеприпасов на земле, раскинул на них спальный мешок и первым завалился спать до 23 часов. Справедливо полагая, что если духи и будут атаковать ночью, то это произойдёт где-то ближе к утру. Под мерное шуршания капель мелкого дождика, быстро провалился в крепкий и здоровый сон.

Проснулся как от толчка, хотя меня никто и не будил. Зажёг в спальнике фонарик, поглядел на часы: было половина одиннадцатого. Обрадованный, что ещё могу поспать минут тридцать в тепле, смежил веки, но сон уже не шёл. Поворочавшись немного, почувствовал, что всё тело ноет от жёсткого ложа и деревянных рёбер жёсткости на ящиках. Вылез из спальника и огляделся. Рядом со мной на таких же ящиках в неудобной позе спал Кирьянов, а фигура техника с двумя солдатами виднелась на фоне неба в пяти шагах от меня. Справа маячил Торбан, который в ночной бинокль разглядывал окраину МТФ. Постукивали редкие выстрелы, иной раз в сторону боевиков уходили трассера.