Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

Надо помнить, что по прибытии в Ост-Индию Сюффрен не нашел там ни одного дружественного порта или рейда, никакой базы для снабжения кораблей провизией или для ремонта в случае нужды. Французские посты все пали к 1779 году; скорость перемещений, спасшая колонию на мысе, все-таки не позволила прийти в Индию своевременно для того, чтобы помешать захвату англичанами голландских владений. Важная гавань Тринкомали на Цейлоне пала за месяц до того, как Сюффрен увидел английский флот в Мадрасе. Но если ему приходилось, образно говоря, все добывать в бою, то Хьюз имел многое, что мог потерять. Сюффрену при первой встрече с врагом принадлежало численное превосходство и возможность занять наступательное положение со всеми его преимуществами в выборе инициативы. На долю Хьюза выпали тревоги оборонительного положения, при меньшей численности флота и при многих открытых нападению пунктах, причем не было известно, на какой из них падет удар.

В то время еще было справедливо – хотя и не столь безусловно, как тридцать лет назад, – что господство в Индии обусловливается преобладанием на море. Годы, предшествовавшие рассматриваемым событиям, значительно усилили в Индии положение Англии и соответственно ослабили Францию. Поэтому для Сюффрена необходимость уничтожать неприятеля представлялась относительно более настоятельной, чем для его предшественников, д'Аше и прочих, тогда как Хьюз мог рассчитывать на силу английских владений и потому нес несколько меньшую ответственность, чем адмиралы до него.

Все же море при этом оставалось важнейшим фактором в борьбе, и для надлежащего обладания им требовалось довести флот неприятеля до большей или меньшей беспомощности и иметь сколько-нибудь надежно обеспеченную базу. Для последней цели Тринкомали, даже при тамошнем нездоровом климате, подходил лучше, нежели все остальные гавани на восточном берегу; англичане владели этим портом недостаточно долго для того, чтобы организовать надлежащее снабжение. Хьюз поэтому был вынужден возвратиться в Мадрас для исправления повреждений после сражения, а в итоге Тринкомали, до полной готовности англичан опять выйти в море, оказался предоставлен самому себе. Сюффрен, с другой стороны, нашел все порты одинаково лишенными морских припасов, тогда как естественные преимущества Тринкомали делали завладение этим портом вопросом очевидной важности, что вполне понимал и Хьюз.

Поэтому, независимо от традиций английского флота, которые побуждали Хьюза к атаке и влияние которых ясно сказывается между строками его писем, Сюффрен видел в нападении на Тринкомали угрозу, призванную вызвать противника из порта в море. Но Тринкомали не был единственным предметом его забот; война между Хайдером Али и англичанами настоятельно побуждала Сюффрена захватить какой-нибудь порт на материке, чтобы высадить трехтысячный отряд солдат для совместных действий против общего врага; оттуда можно было бы пополнять, по крайней мере, продовольственные запасы. Все поэтому подталкивало заставить Хьюза выйти из Мадраса и искать случая нанести поражение французскому флоту или, по крайней мере, тот задержать.

Метод действий должен был обусловливаться как собственным искусством флотоводца, так и искусством противника, а еще – изменчивым фактором погоды. Для Хьюза было крайне желательно не вступать в бой иначе как на выбранных им самим условиях, – иными словами, без преимущества положения, вознаграждающего слабость англичан сравнительно с противником. Так как флот в открытом море не может обеспечить себе преимущество местности, то благоприятным положением для слабейшего парусного флота является наветренное; оно дает инициативу во времени и некоторый выбор в методе атаки, представляет наступательную позицию, но позволяет также обороняться, пока обстоятельства не гарантируют успеха наступления. Подветренное положение не оставляет для слабейшего иного выбора, кроме бегства или принятия сражения на условиях противника.

Каково бы ни было искусство Хьюза, нужно признать, что задача его была неимоверно трудной. В целом она сводилась к двум условиям. Первое требовало попытки нанести французскому флоту такой удар, который уменьшил бы его превосходство; второе вызывалось необходимостью воспрепятствовать Сюффрену занять Тринкомали, обладание которым опиралось всецело на флот [237]. Для Сюффрена, с другой стороны, было ясно, что если он нанесет эскадре Хьюза в бою урон больший, нежели потерпит сам, то это обеспечит ему свободу действий во всех направлениях.

Сюффрен и Хьюз, 17 февраля 1782 года План XIV

Увидев флот Хьюза в Мадрасе 15 февраля, Сюффрен встал на якорь в четырех милях к северу. Найдя, что позиция противника при береговых батареях слишком сильна для того, чтобы ее атаковать, он опять распустил паруса в четыре часа пополудни и лег на курс к югу. Хьюз также снялся с якоря и, пролежав всю ночь под малыми парусами на южном курсе, на рассвете увидел, что враждебная эскадра отделилась от отряда сопровождения, причем военные корабли находились около двенадцати миль к востоку, а транспорты – на девять миль к юго-западу от него. Это рассеяние было следствием беспечности французских фрегатов, которые совершенно не следили за неприятелем. Хьюз сразу воспользовался таким положением и погнался за транспортами, понимая, что линейные корабли Сюффрена должны последовать за ним. Его корабли, обшитые в подводной части медью, быстро нагнали транспорты и захватили шесть из них – пять ранее были английскими призами. На шестом были триста солдат и военные припасы, и этим порывом Хьюз отомстил противнику за прежние неудачи.

Сюффрен, конечно, последовал за ним, и около трех часов пополудни четыре быстрейших его ходока лишь на две или три мили отставали от заднего из английских кораблей. Последние тогда сильно рассеялись, но по сигналу все соединились к семи часам вечера. В течение ночи обе эскадры лежали на юго-восточном курсе под малыми парусами.

На рассвете 17-го числа – в день первого из четырех сражений, состоявшихся между этими двумя флотоводцами на протяжении семи месяцев, – враждебные флоты были в расстоянии от шести до восьми миль друг от друга: французы на норд-норд-ост от англичан, которые держали строй кильватера на левом галсе, ввиду затруднений из-за слабости ветра, часто сменявшегося затишьями. Адмирал Хьюз объяснял, что надеялся выйти этим курсом на ветер относительно неприятеля, когда задует морской бриз, чтобы завязать бой на близком расстоянии. Ветер продолжал дуть слабо, но налетали шквалы с норд-норд-оста; французы, идя полным ветром, пользовались этими порывами и приближались к англичанам быстро, при этом курс противника помогал намерению Сюффрена атаковать его арьергард. Хьюз, заметив это, построился фронтом и дал время кораблям арьергарда приблизиться к центру; это движение продолжалось до сорока минут четвертого часа пополудни, когда, осознав невозможность уйти от атаки по желанию противника,