Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

в Испании было еще далеко, Германия и Италия договаривались как можно скорее признать правительство мятежников de facto и совместно решить вопрос о признании его в дальнейшем de jure. Важным пунктом соглашения было то, что Италия фактически снимала свои возражения против сближения Германии и Австрии. Итальянцы также обязались оказывать полную поддержку усилиям Германии по приобретению колоний, а немцы еще раз подтвердили признание Абиссинии частью итальянской империи. Кроме этого, стороны договорились помогать друг другу в снабжении природными ресурсами и координировать совместную политику на Балканах. В общем, это был еще не союз, но все двигалось в его сторону. Чтобы не раскрывать своих планов и избежать излишней критики и пересудов в Европе, Германия и Италия сделали договор секретным, придав ему характер двустороннего протокола. Но дуче не выдержал и недели и в лучших традициях итальянской дипломатии проговорился уже 1 ноября. Выступая в Милане, он с пафосом объявил о создании между Германией и Италией такой «оси», вокруг которой смогут при желании объединиться и другие европейские страны 9. Гитлер не возражал против рассекречивания факта наличия нового соглашения. Ему не надо было регистрировать его в Лиге Наций. Муссолини же, проговорившись, постарался напустить туману вокруг договора. Но название «ось» прижилось, и с тех пор Италию и Германию стали называть державами Оси.

Одновременно с германо-итальянскими переговорами в Берлине шли германо-японские консультации, завершившиеся подписанием 25 ноября 1936 года Антикоминтерновского пакта. В открытом для печати тексте, как это видно из самого названия документа, речь велась о борьбе с «вмешательством Коммунистического Интернационала во внутренние дела разных государств», что «не только угрожает их внутреннему спокойствию и процветанию, но также угрожает миру в целом» 10. Короткий документ устанавливал необходимость двусторонних консультаций, которые проводились и до его появления, призывал другие страны присоединиться к пакту и в целом носил очевидный пропагандистский характер. Сам по себе он не содержал ничего нового и был малоинтересен. Важнее было секретное приложение к пакту, обязывавшее Германию и Японию не только не предпринимать таких действий, которые «могли бы облегчить» положение СССР в случае возникновения у него конфликта с одной из договаривающихся сторон, но и «не заключать без взаимного согласия в течение всего срока действия договора (пять лет. — И. Т.) никаких политических соглашений с Советским Союзом, противоречащим духу пакта» 11. Японцы, правда, сразу же оговорили, что новый Пакт никак не затрагивает действующие соглашения с СССР о разграничении рыболовных зон и о концессиях, а немцы вывели из-под юрисдикции пакта соглашение Рапалло и договор 1926 года о нейтралитете и дружбе 12. В дальнейшем к Антикоминтерновскому пакту присоединились Италия, Финляндия, Испания, Венгрия, Болгария и ряд других государств, включая экзотический Сальвадор. Пакт никогда не был военно-политическим союзом. Он лишь фиксировал общую антикоммунистическую идеологию его участников.

Переговоры с Италией и Японией вели разные группы германских дипломатов. В этом не было бы ничего удивительного, если бы они не принадлежали к разным, конкурировавшим между собой ведомствам — собственно Министерству иностранных дел (Auswartiges Amt) и так называемому Бюро Риббентропа (Dienststelle Ribbentrop). Эта организация всегда была аморфной и полулюбительской. Один из сотрудников Бюро, Герман фон Раумер, вспоминал, как он пришел туда работать в конце 1935 года. «Это какое-то несчастье, — делился он своими впечатлениями. — Никто в Бюро не имеет ни своей комнаты, ни даже личного секретаря. Все сидят вместе, курят, делятся слухами и ожидают появления босса. Мне сразу сказали, что здесь нет никакой “бюрократии”, и поэтому отсутствует делопроизводство, которое, по мнению Риббентропа, является началом любой бюрократии. Когда нам нужен какой-нибудь документ, приносятся два больших старинных ящика, полных бумаг, и все их содержимое вываливается на пол. После этого секретари и помощники копаются в этом до тех пор, пока не найдут нужное письмо» 13. В Бюро приходили работать люди без специального образования, часто без знания иностранных языков. Во многих случаях это были обычные карьеристы, мечтавшие с помощью партии сделать дипломатическую карьеру. Не мудрено, что когда в 1938 году Риббентроп возглавил МИД, он практически никого не взял с собой из Бюро.

Несмотря на отсутствие должной квалификации своих сотрудников, Бюро Риббентропа активно вмешивалось во внешнюю политику, проводя параллельную линию, которая временами не соответствовала той, что следовал возглавляемый Нейратом Auswartiges Amt. Посол в Швейцарии и будущий статс-секретарь МИДа Эрнст фон Вайцзеккер, оказавшись осенью 1936 года в Берлине, был шокирован тем, что увидел. «Я не представлял, до какой степени деградировало внешнеполитическое ведомство, будучи сведенным к функциям простого технического аппарата, — вспоминал он. — За представительным фасадом МИДа скрывалось утратившее облик содержимое» 14. Сотрудники Бюро Риббентропа элементарно не информировали МИД о своих действиях. Посол в Японии фон Дирксен вспоминал, что, приехав в отпуск в Германию в апреле 1937 года (через четыре с лишним месяца после подписания пакта с Японией!), он попытался раздобыть какую-нибудь дополнительную информацию о соглашении со страной, в которой сам являлся послом. И чрезвычайно удивился, узнав что «никто в МИДе ничего не знал об этом деле». Пришлось Дирксену пересечь Вильгельмштрассе и зайти в Бюро, находившееся как раз напротив здания МИДа. Там он и узнал от Риббентропа некоторые из интересовавших его деталей. Но самую подробную информацию о переговорах и о пакте Дирксен получил от японского посла в Берлине Кинтомо Мусякодзи. Когда Дирксен сообщил о деталях пакта в МИД, вспоминал он, дипломаты «рассыпались в благодарностях за то, что я добыл столь ценную информацию» 15.

Нейрат, конечно, протестовал, грозил отставкой, но Гитлер ее не принял. Министр был вообще против политического договора с Японией, а Риббентроп, наоборот, везде проталкивал эту свою идею. Однажды Нейрат сорвался. На совещании у Гитлера, которое было посвящено вопросам внешней политики, министр подробно доложил все основные вопросы. В какой-то момент присутствовавший Риббентроп перебил Нейрата и заявил, что тот забыл упомянуть о планах заключения договора с Японией, в детали которого министр был просто не посвящен. «Довольно, — взорвался Нейрат. — Подобные планы абсолютно не в наших интересах. Пожалуйста, избавьте нас от своего мнения по столь сомнительным вопросам» 16. Гитлер не дал тогда разгореться скандалу, но занял сторону Риббентропа, поручив тому докладывать все вопросы, связанные с германо-японскими переговорами, себе напрямую. Риббентроп так и делал, посылая Гитлеру свои отчеты о встречах с японцами, минуя МИД 17. Когда 24 июля 1936 года Гитлер назначил Риббентропа послом в Лондоне, то сохранил за ним все прежние функции, включая руководство Бюро и переговоры с Японией. И постановил, что «во всех этих вопросах