Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

Эта истина особенно ясно вырисовывается из того факта, что отношение правительств метрополий к своим колониям всегда всецело эгоистично. Каким бы образом она ни возникала, колония, едва приобретя какое-либо значение, мгновенно становилась для метрополии дойной коровой, о которой, конечно, следовало заботиться, но лишь как о части имущества, призванной возместить эти заботы сторицей. Метрополия стремилась законодательно монополизировать в свою пользу внешнюю торговлю колонии, замещать заманчивые места в ее администрации своими кандидатами и вообще смотрела на колонию так, как часто смотрят на океанские владения и поныне, т. е. как на место, удобное для поселения тех, кем трудно управлять дома или кто там бесполезен. Военная администрация во всякой колонии является поэтому необходимым атрибутом домашнего правительства.

Удивительный и единственный успех Англии как великой колонизаторской державы слишком очевиден для того, чтобы на нем здесь останавливаться, а причина его, как кажется, лежит главным образом в двух чертах национального характера. Во-первых, английский колонист непринужденно и охотно поселяется на новом месте, отождествляет свои интересы с местными и, сохраняя преданное воспоминание о своем отечестве, из которого прибыл, не мучается лихорадочным стремлением вернуться. Во-вторых, он сразу и инстинктивно начинает заботиться о развитии ресурсов своей новой страны в самом широком смысле. В первом качестве англичанин отличается от француза, всегда тоскливо оглядывающегося на прелести милой родины, во втором – от испанца, круг интересов и устремления которого слишком узки для того, чтобы он мог извлечь из земли, где поселялся, все, что та могла дать.

Характер и нужды голландцев привели их естественным образом к основанию колоний, и около 1650 года они уже обосновались в Ост-Индии, Африке и Америке, причем столь уверенно, что одно лишь перечисление колоний было бы утомительно. Голландия тогда далеко опередила Англию в деле колонизации. Но колониям ее, хотя их происхождение, чисто коммерческое по своему характеру, было естественным, как будто недоставало залога развития. «Учреждая колонии, голландцы никогда не имели в виду расширения своего господства, искали единственно лишь выгод для торговли и промышленности. На попытки к завоеваниям они решались, только когда вынуждаемы были к тому силою обстоятельств. Обыкновенно же они довольствовались торговлей под покровительством правителя страны». Это скромное удовлетворение материальной выгодой, без политического интереса, приводило, подобно деспотизму Франции и Испании, к коммерческой зависимости от метрополии и тем убивало естественное начало роста.

Прежде чем покончить с занимающим нас предметом, уместно спросить себя, насколько национальный характер американцев может способствовать развитию морской силы при условии, что остальные обстоятельства этому развитию благоприятствуют.

Кажется, вполне достаточно будет сослаться на недавнее прошлое, чтобы доказать, что при устранении законодательных стеснений, если бы нельзя уже было помещать капитал в предприятия, вознаграждающие теперь больше судоходства, то морская сила у нас не замедлила бы появиться. Влечение к торговой деятельности, смелая предприимчивость, любовь к приобретениям и живая сообразительность в отношении к способам обогащения – все это у американцев в наличии; если бы в будущем открылось какое-либо поле для колонизации, то нет сомнения, что они внесли бы сюда свою наследственную способность к самоуправлению и независимому росту.

VI. Характер правительства, в том числе национальных учреждений

Влияние правительства и правительственных учреждений на развитие морской силы нации неоспоримо. Воздержимся от стремления к излишнему философствованию и ограничим наше рассмотрение очевидными и непосредственными причинами и явными результатами, не углубляясь слишком в разбор отдаленных и косвенных влияний.

Прежде всего надлежит заметить, что частные формы правительства, с соответствующими им учреждениями и характером правителей, в то или другое время оказывали весьма существенное влияние на развитие морской силы. Различные свойства страны и ее населения, поскольку они рассматривались выше, представляют естественные данные, с которыми нация начинает жизнь, и могут сравниваться с врожденными свойствами человека, с которыми тот вступает на житейское поприще; правительственное руководство в истории нации, в свою очередь, можно сравнить с влиянием силы воли на жизнь человека: воля, будь она мудра, энергична и настойчива или противоположна, служит причиной его успехов или неудач.

Кажется вероятным, что правительство, действуя в полном согласии с естественными наклонностями своего народа, сможет успешно способствовать развитию во всех отношениях; применительно к делу создания морской силы самые блестящие результаты имели место именно при мудром руководстве правительства, сообразовавшегося с духом и общими свойствами нации. Представительное правительство тем более надежно, чем более широкое участие принимает в нем воля народа, но такое правительство порой действует неудачно. С другой стороны, деспотическая власть при управлении разумном и твердом создает иногда обширную морскую торговлю и могучий флот, идя к цели с меньшими отклонениями от предначертанного плана, нежели возможно для правительства свободного народа. Однако слабая сторона деспотического правительства заключается в том, что после смерти правившего страною деспота настойчивое продолжение его начинаний ставится под сомнение.

Так как Англия, бесспорно, достигла наибольшего развития своей морской силы сравнительно со всеми прочими современными державами, то прежде всего требует нашего внимания деятельность ее правительства. В общем направлении эта деятельность была целесообразна, хотя часто далеко не похвальна. Она постоянно имела в виду обладание морем и первенство на нем. Одно в высшей степени надменное выражение стремления Англии к такому первенству относится к отдаленным временам правления Якова I, когда у Англии не было почти никаких владений, кроме ее собственных островов, когда даже Виргиния и Массачусетс еще не были заселены ее выходцами. Вот что пишет об этом Ришелье: «Герцог Сюлли, министр Генриха IV (одного из самых рыцарственных принцев, когда-либо живших), сел в Кале на французский корабль, несший французский флаг на грот-мачте; не успели они войти в Канал, как командир встретившего его английского посыльного бота, который должен был принять его герцога, приказал французскому судну спустить флаг. Герцог, полагая, что титул спасает его от такого оскорбления, смело отказал, но за этим отказом последовали три орудийных выстрела, и ядра, угодив в корабль, пронизали также и сердца всех добрых французов. Сила заставила его уступить неправде, и на все свои заявления он не мог добиться от английского капитана лучшего ответа, чем этот: ”Поскольку долг обязывает чтить звание посланника, постольку же он обязывает требовать должной почести флагу короля Англии как властелина моря“. Слова самого короля Якова были более вежливыми, однако они тоже побуждали герцога внять голосу благоразумия и притвориться удовлетворенным, пусть нанесенная гордости рана язвила нестерпимо. Генрих Великий тоже был вынужден принять сей факт сдержанно, но решил когда-нибудь подкрепить права своей короны силой, которую с течением времени в