Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

в руках Гитлера. Германский генерал Вильгельм Адам, командовавший седьмым военным округом рейхсвера в Мюнхене, вспоминал, как 25 июля в девять утра ему позвонил Гитлер и предупредил: «Австрийское правительство будет свергнуто сегодня. Канцлером станет Ринтелен». Фюрер потребовал, чтобы Адам был готов переправить в Австрию оружие, которое будет роздано нацистам 204. А дальше все пошло по сценарию, озвученному когда-то Гитлером. План предусматривал арест всего австрийского правительства, которое должно было собраться в тот день у Дольфуса в Канцелярии на Балхаусплац. Но канцлер еще утром отменил совещание, и члены правительства находились каждый в своем министерстве. Заговорщики, переодетые в австрийскую форму, захватили в здании Канцелярии одного Дольфуса, которого смертельно ранили. Австрийская армия и венская полиция быстро подавили мятеж. НСДАП была официально запрещена, и австрийские нацисты частично бежали в Германию, где их объединили в так называемый «австрийский легион», а частично ушли в подполье. Новым канцлером Австрии стал Курт фон Шушниг.

После этого Гитлер впал в панику. Было от чего. Муссолини стянул войска к Бреннеру и недвусмысленно дал понять, что не потерпит нацистов у власти в Австрии. Дуче был в гневе. Тут все сошлось воедино. Итальянская армия готовилась воевать в Абиссинии, а теперь, из-за опасного развития ситуации на собственных границах, африканскую кампанию приходилось откладывать. В июне Гитлер приезжал в Италию и встречался с Муссолини. Дуче казалось, что он договорился с фюрером относительно независимости Австрии, и теперь Муссолини думал, что Гитлер обманул его. Наконец, Муссолини считал Дольфуса своим личным другом, а нацисты убили его. Озлобленный дуче не стеснялся в выражениях, называя германские власти «режимом дегенератов» 205. Еще в 1927 году (то есть задолго до прихода Гитлера к власти) итальянский генеральный штаб подготовил на случай аншлюса план ведения войны против Германии. Этот план несколько раз обновлялся и к 1934 году предусматривал ведение как сухопутных, так, при необходимости, и морских боевых действий в Средиземном море 206. В сентябре 1934 года Муссолини приказал маршалу Бадольо подготовить армию к войне против Германии, а также Югославии, на случай, если последняя вздумает вмешаться 207.

В 1934 году Гитлер испугался и отступил. Хабихта объявили виновным в провале и убрали подальше, с глаз долой. На всякий случай сменили и посла Рита. В Австрии для выправления ситуации нужен был политический тяжеловес, и выбор Гитлера пал на опального Папена. С его назначением, кстати, случился конфуз. Сразу после того как Папен согласился отправиться в Вену, Гитлер официально объявил о новом назначении, хотя по дипломатическим правилам надо было сначала получить австрийский агреман, то есть дождаться одобрения кандидатуры посла австрийской стороной. Пришлось Германии извиняться и ждать. Но все обошлось. Вена дала согласие, и приказ о назначении фон Папена был подписан президентом Гинденбургом. Впоследствии Папен уверял, что это был последний документ, подписанный старым фельдмаршалом. Перед тем как поставить свою подпись, Гинденбург будто бы спросил: «Папен действительно желает этого?» 208 Так Папен оказался в Вене, а Австрия фактически выпала из сферы влияния Нейрата.

Неудавшийся путч стал первым и чуть ли не единственным серьезным поражением Гитлера за все предвоенные годы. Фюрер сделал из него три главных вывода. Во-первых, чтобы осуществить любые территориальные изменения в Европе, Германия должна стать сильнее в военном плане. Новую попытку присоединить Австрию следовало отложить до тех пор, пока Третий рейх не будет в состоянии сделать это без оглядки на реакцию возможных противников. Во-вторых, с фашистской Италией и лично с Муссолини следовало наладить дружественные отношения. И, в-третьих, Германии необходимо было успокоить Австрию. Дипломатические и пропагандистские усилия следовало сосредоточить на том, чтобы австрийцы не боялись аншлюса, а сами захотели его. Эти задачи стали приоритетными направлениями внешней политики Третьего рейха. Что касается Италии, то Германия стала единственной великой европейской державой, которая не осудила итало-абиссинскую войну и не поддержала международные санкции, хотя серьезно ограничила торговые связи с Италией. Гитлер первым признал новую итальянскую империю и все территориальные приобретения Муссолини в Африке. Во время гражданской войны в Испании Германия установила отношения военного сотрудничества с Италией, что, безусловно, способствовало сближению двух стран. Наконец, Гитлер постоянно умасливал тщеславного Муссолини (приемы, награды), что последнему очень нравилось. Логичным завершением этих усилий стало подписание в октябре 1936 года Германо-итальянского протокола, заложившего основу для будущего союза двух держав. Еще раньше, в январе 1936 года, Муссолини признал особые интересы Германии в Австрии 209. С некоторыми оговорками дуче в конце января 1937 года обещал Герингу, что «в случае конфликта в Австрии Италия не выступит совместно с другими державами и не возобновит свой “Бреннерский дозор”» 210. Ради этого Геринг готов был даже пожертвовать интересами южнотирольских немцев 211. Со стороны Италии таким образом, путь в Вену был открыт.

В Австрии фон Папен, или, как он сам себя называл, новый «посланник с особой миссией» 212, должен был провести большую подготовительную работу для восстановления доверительных отношений и максимально мирного вхождения Дунайской республики в состав Третьего рейха. Папен, конечно, не хватал звезд с неба, да и наследство ему досталось непростое, но опыт дипломатической работы у него имелся, и он смог постепенно улучшить германо-австрийские связи. 11 июля 1936 года два государства подписали так называемый «Джентльменский договор», нормализовавший их отношения 213. По этому договору Австрия соглашалась координировать свою политику с Третьим рейхом (ст. VIII). В отдельном коммюнике, подписанном в тот же день, Германия признавала полный суверенитет Австрийской республики (п. 1) и обещала не вмешиваться в ее внутренние дела, включая политику по отношению к австрийским национал-социалистам (п. 2), а Австрия, в свою очередь, соглашалась считать себя «германским государством» (п. 3) 214. Интересно, что первоначально австрийцы вычеркнули из преамбулы проекта договора слово «дружественные», оставив упоминание о необходимости нормализации просто отношений 215, но в итоговый вариант это слово вернулось. Сам Гитлер так и не понял, как ему относиться к подписанному Папеном и Шушнигом соглашению. Вначале он, вместо ожидавшихся поздравлений, обругал Папена по телефону, но вскоре сменил гнев на милость 216. Так или иначе, но после заключения договора все усилия Германии были направлены на развертывание нацистской пропаганды и восстановление легальной деятельности австрийской НСДАП. Подобная политика не вписывалась в условия самого соглашения, но в Берлине посчитали, что другого пути для подготовки аншлюса у Германии нет. Стратеги Третьего рейха решили, что надо усиливать «идеологическое проникновение (в сознание австрийцев), пока ситуация не созреет до аншлюса» 217. Это была спорная точка зрения. Современные исследователи