От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - Николай Николаевич Лузан

кодовое название «Красная капелла», в которую входили не только коммунисты, а и выходцы из аристократических семей, и представлявшая ценнейшую информацию о военных планах фашистов, была разоблачена Главным управлением имперской безопасности Германии. Ее руководители Харро Шульце-Бойзен (оперативный псевдоним Старшина. – Примеч. авт.), Арвид Харнак (оперативный псевдоним «Корсиканец». – Примеч. авт.), активные участники: графиня Эрика фон Брокдорф, Курт Шульце и другие подверглись жестоким пыткам и затем были казнены. С того дня непосредственно из Германии в советскую разведку практически не поступило значимой информации. Первым затянувшееся молчание нарушил Орлов и признал:

– После провала «Красной капеллы» я даже не знаю, как подступиться к решению этой проблемы.

– А если учесть, что отсутствуют прямые выходы на Германию с позиций Швейцарии и Швеции, то, можно сказать, мы имеем полный ноль, – констатировал суровую реальность Маклярский.

– Не все так мрачно, товарищи, – сохранял уверенность Эйтингон и напомнил: – Давайте не забывать про то, что у нас есть Волльвебер!

– А он один десятерых стоит! – оживился Судоплатов.

– Я его хорошо знаю. Кремень – а не человек! А о его профессионализме уже не говорю! У меня нет сомнений, что с помощью Волльвебера две-три резидентуры для Германии уже можно будет сформировать в ближайшее время! – заверил Эйтингон.

– Отлично! Леонид Александрович, вот ты и займись этим немедленно! В помощь возьми Фишера (будущий выдающийся советский разведчик Рудольф Абель. – Примеч. авт.)! – распорядился Судоплатов и, пробежавшись взглядом по коллегам, объявил: – Товарищи, это еще не все. Нарком поставил перед нами еще одну, качественно новую задачу. Сроки определены самые жесткие.

Эйтингон переглянулся с Орловым и поинтересовался:

– Павел Анатольевич, хотелось бы более подробно узнать, что за задача и конкретно, что нам предстоит сделать?

Судоплатов, выдержав паузу, подчеркнул:

– Задача поставлена самим товарищем Сталиным!

На лицах участников совещания застыло одно и то же выражение, в нем смешались любопытство и готовность к ее выполнению. Судоплатов не спешил вдаваться в подробности, поднялся, прошел к сейфу, достал из него пакет и встряхнул над столом. Из него, подобно опавшим осенним листьям, посыпались черно-белые фотографии.

Маклярский, Орлов и Эйтингон склонились над ними. Качество большинства снимков оказалось невысоким, но можно было рассмотреть то, что смог запечатлеть фотообъектив неведомого фотографа. На одной фотографии в переплетении металлических конструкций, увитых паутиной кабелей и труб, просматривалось циклопическое сооружение непонятного назначения. На следующей – на тележке со множеством колес и походившей на гусеницу, лежал напоминающий огромную сигару с хвостовым оперением то ли снаряд невероятных размеров, то ли необычный по своей конструкции самолет. Его размытый силуэт был отчетливо виден в небе на фоне аэростата. На других снимках были зафиксированы развалины домов и огромные воронки, они свидетельствовали о чудовищной мощи загадочного устройства.

Вопросительные взгляды обратились на Судоплатова. Он не стал испытывать терпения своих соратников и пояснил:

– Эти материалы добыла наша лондонская резидентура. На фотографиях запечатлен немецкий самолет-снаряд. Последствия его применения по Лондону и другим городам Англии вы видите сами.

– М-да, мощная дура! – признал Орлов.

– Видно, у фрицев дела совсем швах, если они не жалеют летчиков и пускают их в прямой расход! – заключил Маклярский.

– А вот и не пускают в расход, Михаил Борисович! – заявил Судоплатов.

– Как же так? – недоумевал Маклярский.

– А вот так. Как выразился Михаил Федорович, эта дура летает сама по себе.

– Сама по себе?! Да как такое возможно?! Фантастика! – звучали изумленные голоса.

– А вот это, товарищи, нам и предстоит выяснить! И не просто выяснить, а установить, где находятся заводы, на которых производятся самолеты-снаряды, внедрить туда агентуру и добыть их чертежи, – объявил Судоплатов и подчеркнул: – Нарком Меркулов видит данную задачу как приоритетную для нашего управления.

– М-да, чтобы ее решить, тут потребуются сотрудники с солидной технической подготовкой, – констатировал Эйтингон.

– Ты совершенно прав, Леонид Александрович! Перед Тимашковым такая задача будет поставлена. Возьми ее на контроль. Вместе с ним подберите лучших технарей, потом их включим в резидентуру.

– Хорошо, Павел Анатольевич! Займусь этим немедленно! – принял к исполнению Эйтингон.

– Павел Анатольевич, разрешите предложение? – обратился Маклярский.

– Да, пожалуйста, Михаил Борисович.

– Я вот что подумал, а если для решения задачи по этим немецким самолетам-снарядам нам расширить рамки операции «Березино» и активно использовать подполковника Шерхорна?

– Интересная мысль. Но надо подумать. А то, как бы не получилось, за двумя зайцами погонимся и последнего упустим. В общем, Михаил Борисович, давай свои предложения, а там будем решать! – не спешил Судоплатов и, завершая совещание, распорядился: – За работу, товарищи! Время не ждет!

С того дня первые руководители и начальники отделов управления приступили к выполнению новых задач, поставленных наркомом Меркуловым. Январь и первая половина февраля 1944 года ушли у них на подбор и комплектование надежными кадрами резидентур, которым предстояло развернуть разведывательно-диверсионную и повстанческую деятельность на территории стран Восточной Европы и в самой Германии. В дальнейшем в течение полутора-двух месяц на полигонах, расположенных вблизи железнодорожных станций Сходня, Быково и Можайское под руководством опытных инструкторов бойцы и командиры РДР проходили оперативно-тактическую и специальную подготовку. На выполнение задания их провожал лично Павел Анатольевич. Его напутственные слова: «Жизнь – Родине! Честь – никому!» – звучали для них как клятва.

В числе первых к выполнению задания предстояло приступить РДР «Олимп», «Верные», «Весенние», «Арнольд» и «Техники». Чтобы не нести неоправданные потери и не потерпеть провала, как это произошло с резидентурой «Братушки» в 1941 году, по замыслу Судоплатова, поддержанному наркомом Меркуловым, предусматривалось их выдвижение в заданные районы действий с уже подготовленных позиций. Таковыми являлись операционные базы РДР, которыми руководили Д. Медведев, С. Ваупшасов, М. Прудников, Н. Прокопюк и К. Орловский. Они дислоцировались на пока еще временно оккупированных западных территориях Украины и Белоруссии. В дальнейшем, освоившись с обстановкой, РДР «Олимп», «Верные», «Весенние», «Арнольд» и «Техники» должны были самостоятельно продолжить продвижение в глубокий тыл противника, с задачей, чтобы к середине 1944 года проникнуть в страны Восточной Европы, а потом в Германию, Австрию и там развернуть оперативно-боевую и повстанческую деятельность.

После заслушивания руководителей РДР о готовности к выполнению задания Судоплатов остановил свой выбор на резидентуре «Олимп». Ей первой предстояло отправиться на выполнение задания. Возглавлял ее майор государственной безопасности Виктор Карасев. Виктора Александровича отличали высочайшее личное мужество, поразительное хладнокровие, великолепная военная подготовка и блестящие организаторские способности.

Ровесник революции, будущий Герой Советского Союза, полковник, почетный гражданин городов Овруча (Житомирская область), Ельца и села Жуково, он родился 26 марта 1918 года в городе Ельце, ныне – Липецкая область. Детство и юность провел в Ямской слободе Ельца, в доме № 50. В Ельце в местном краеведческом музее есть целый раздел, посвященный Виктору Александровичу. Среди экспонатов находятся его личные вещи, в т. ч. и портфель, в котором хранились секретные документы 12-го армейского корпуса вермахта, захваченные его отрядом зимой 1941 года при проведении операции в населенном пункте Угодский Завод (Московская обл.).

В 1934 году, окончив школу фабрично-заводского ученичества, Виктор Александрович затем работал помощником машиниста паровоза. В 1935 году его призвали на службу в пограничные войска НКВД СССР, там он нашел свое призвание. После завершения учебы в школе погранвойск в 1938 году Карасева в числе других наиболее подготовленных курсантов направили в Орджоникидзевское пограничное училище. В 1939 году в звании «лейтенант» он вышел из его стен и получил назначение в погранвойска на юго-запад Украины. Спустя год последовало новое назначение, в Молдавию на должность командира кавалерийского взвода 24-го Бельцкого пограничного отряда.

Войну Виктор Александрович встретил 22 июня 1941 года на самом передовом рубеже, у единственной переправы на участке границы СССР по реке Прут. Незадолго до начала войны он, не дожидаясь приказов сверху, проявил смекалку, находчивость и стал готовиться к неизбежному. В ночное время его бойцы оборудовали ложные и скрытые от противника огневые позиции. За короткий срок на подходах к мосту они построили глубокоэшелонированную оборону, а в тылу, на подъездных путях к переправе оборудовали дзоты. Принятые им меры и вера бойцов в своего командира позволили взводу в течение 13 дней сдерживать натиск значительно превосходящих сил противника. Они оставили рубеж обороны только после получения приказа на отход и потом в течение нескольких недель пробивались через боевые порядки немецко-румынских войск на соединение с частями Красной армии.

В августе 1941 года Виктор Александрович