1914 год. Гибель русской гвардии - Андрей Юрьевич Петухов

Грянуло: «Ура!» Командующий 3-й ротой штабс-капитан Веденяпин с обнажённой шашкой первым повёл своих солдат на врага. Тут же на другой стороне лощины поднялся во весь рост штабс-капитан Баранов{77}, увлекая за собой роту Его Величества. Но не все вражеские огневые точки оказались подавлены, и они встретили лейб-гвардейцев смертоносным огнём. Вслед за ротным командиром повёл своих солдат в атаку младший офицер роты Его Величества поручик Мещеринов 1-й. В начале перебежки одна пуля отскочила от кобуры с револьвером, через несколько секунд другая ударила в правую руку, державшую лопатку. К нему бросился штабс-капитан Баранов. Он помог перевязать рану интивидуальным пакетом и отправил в сопроводении солдата связи Савельева в тыл к полковым докторам. Вокруг свистели пули и рвались шрапнели, но раненые шли в тыл в полный рост, считая, что повторно ранения не будет.

Ощущался общий эмоциональный подъём. В воздухе витало ощущение победы. Приняли «ура» 2-я и 4-я роты. В резервах 4-го батальона горны заиграли атаку. Её поддержал и 2-й батальон. Стена штыков обрушилась на Зарашовский кряж. Сопротивление австрийцев удалось сломить. На этот раз неприятельскую оборону прорвала 16-я рота штабс-капитана Швецова 1-го{78}, бросившись на уцелевшие пулемёты и захватив их. Один из унтер-офицеров заметил, как австриец что-то прячет в ранец, — это оказался батальонный значёк, который являлся благословением от жителей города, где полк квартировался до войны.

Взвод старшего унтер-офицера Хомцевского 14-й Его Высочества роты ворвался на редут, где в ходе жестокого рукопашного боя переколол всех венгров. Старший унтер-офицер Гросс прикладом сбил с ног командира венгерского батальона.

Началось беспорядочное отступление австрийцев на всём боевом участке преображенцев. Повсюду раздавались крики: «Кавалерия, вперёд!» Однако кавалеристов поблизости не оказалось. Лишь небольшой отряд конных разведчиков-преображенцев бросился вперёд и взял немало пленных.

У Зарашова сдались в плен 750 австрийцев. 12 пулемётов пополнили трофеи преображенцев. Кроме того, 4-й батальон освободил из вражеского плена около 100 русских солдат. Но и сами преображенцы потеряли в нижних чинах около 250 человек.

Полк остался для отдыха и ужина на захваченных позициях. Сказывалось напряжение сил в минувшие боевые дни. Вечером преображенцы двинулись в путь через деревни Воля Голендзовская и Майдан Полихновский к Майдан Езерко, где и заночевали. С утра 28 августа (10 сентября) продолжили движение в походной колонне. Роты 1-го батальона наткнулись на неприятеля у деревни Полихна. Австрийская артиллерия поддержала пехоту своим огнём. 2-й батальон тоже развернулся для наступления. Разрывом снаряда в 8-й роте тяжело контузило подпоручика Отта{79}.

Угроза взятия Люблина австрийскими войсками была окончательно снята с повестки дня. 4-я армия энергичного генерала А.Е. Эверта, сменившего престарелого генерала А.Е. Зальца, в которую входил Гвардейский корпус, неудержимо шла вперёд.

30 августа (12 сентября) лейб-гвардии Преображенский полк вместе с Отдельной гвардейской кавалерийской бригадой подошёл к городу Янову. Обороняла его главным образом спешенная венгерская кавалерия. Гвардейская конница под командованием генерал-майора барона Маннергейма демонстрировала активные действия с нескольких сторон. Сбитый с толку неприятель засуетился, ведя перегруппировку сил. После серии отвлекающих атак мощный удар русской кавалерии последовал там, где враг его не ждал. Прорвав оборону, гвардейские эскадроны ворвались в Янов, сея панику среди венгров. В то же время батальоны преображенцев рассыпались в цепи и уверенно пошли в наступление. В итоге после короткого боя русские войска овладели городом. Лёгкое пулевое ранение в шею получил подпоручик Лыщинский{80}.

Преследуя неприятеля, преображенцы прошли таневские леса графа Замойского, где их ожидала крупная добыча — около 1500 повозок — обоз 6-го резервного немецкого корпуса, брошенный генералом Войршем. Запряжённые в повозки лошади были убиты. Они сотнями трупов устилали путь скорого отступления немцев. На повозках и вокруг них валялись груды провианта — мешки с кофе, сахаром, крупой, разбитые бутылки и ящики с консервами. На картине этой всюду лежала печать спешки…

Движение по лесным дорогам затруднял глубокий песок, доходивший иногда до оси колёс. В лесу попадались одиночные разъезды венгерских кавалеристов и бродили отряды вражеской пехоты, отставшие от своих частей. Повсюду раздавалась редкая стрельба и нервирующие крики о появлении неприятеля. В авангарде полка находился 4-й батальон графа К.Н. Литке. Впереди шёл бой, и маячили эскадроны лейб-гвардии Уланского Его Величества полка, входившего в состав Отдельной гвардейской кавалеристской бригады. Её командир, генерал барон Маннергейм в донесении обратился к графу Игнатьеву с просьбой о немедленной помощи, поскольку он встретил упорное сопротивление вражеской пехоты. Поспешив ему на выручку, преображенцы увидели, что коноводы улан запрудили дорогу, создав помеху для 3-й батареи лейб-гвардии конно-артиллерийской бригады. Чуть впереди, неся потери, спешенные кавалеристы перестреливались с неприятелем. Их положение на склоне осеннего дня в лесном массиве оказалось трагичным — движение сковано, на дороге затор. Не успел граф Игнатьев со штабом полка приблизиться к месту боя, как появился на коне сам барон Маннергейм — высокий, стройный, с благородной осанкой. Хладнокровного, жестокого и смелого командира видели в нём сослуживцы[23]. С присущей ему выдержкой он настойчиво повторил просьбу о помощи. Чувствовалось, что доблестный генерал спокоен лишь внешне. Совсем недавно при штурме Янова его кавалерия действовала блестяще, а тут он оказался не на высоте. Выяснилось, что в перестрелке погибли поручик К.М. Холявко и штаб-ротмистр Бибиков, известный на всю Россию наездник и любимец высшего женского общества Варшавы, где до войны квартировались уланы Его Величества. Лейб-гвардейца, первейшего на скачках и всегда желанного гостя на балах польской столицы, срезала немецкая пуля в болотистом лесу[24].

По карте полковник граф Игнатьев быстро определил, что впереди — лишь слабое прикрытие немецких обозов, отходящих к реке Танев. Он потребовал, чтобы коноводы улан расступились и не мешали развернуть пушки для стрельбы. Артиллеристы получили от него приказ немедленно открыть огонь по перекрёстку дорог. 4-й батальон полковника К.Н. Литке выдвинулся вперёд для поддержки улан в боевой линии. После первых же орудийных залпов немецкий арьергард поспешил отойти.

Утром, при прохождении места боя, стало ясно, что накануне путь гвардейской кавалерии преградил ничтожный отряд из нескольких взводов пехоты. В болоте валялось много убитых лошадей улан. Там же преображенцы подобрали двух тяжелораненых германцев и отправили их в лазарет. Благодаря умелым действиям своего арьергарда неприятель успел сжечь мост через Танев. Переправу обеспечили приданные полку гвардейские сапёры. По пояс в воде они ловко заменили сгоревший настил моста новым деревом.

2 (15) сентября, в последний день Люблин-Холмской операции Юго-Западного фронта, Петровская бригада продвинулась к реке Сан вблизи деревни Кржешов. На другом берегу