19 ноября 1942. Сталинград от наших и ненаших - Николай Николаевич Яковлев

в таких местах, как Воронеж, в Сталинграде не может быть труднее! После полуночи боевые группы саперов скопились в развалинах завода «Баррикады». Вдруг оглушительный взрыв – около двух десятков разорваны в клочья фугасом. Искусственную бодрость как рукой сняло.

Немецкий офицер Г. Вельц так описал один из эпизодов последующего боя. После сокрушительной бомбардировки с воздуха (действиями авиации в этот день руководил начальник штаба ВВС Германии) гитлеровцы рванулись в атаку. С командного пункта было видно, что они как будто прорвались через оборонительные позиции советских войск.

«В невероятном напряжении ждем. Ведь сейчас должен решиться исход боя. Проходят минуты, четверть часа, полчаса, время кажется вечностью, а внизу все еще кипит невидимый бой. Но вот наконец становится заметно движение. Через край балки перепрыгивает солдат. Он бежит назад! Ага, наверное, связной с донесением! Но нет, за ним другой, третий, четвертый. Все несутся назад. За ними несколько саперов. Итак, наши отступают! Самое время вводить в бой основную массу батальонов, но ничего похожего не происходит. Еще две-три минуты, и уже видны первые каски русских солдат. Русские постепенно накапливаются, формируются в группы, преследуют беспорядочно отступающих саперов. Где же остальные силы пяти батальонов? Все, что осталось?.. Линии закрепляются, застывают. Все опять, как прежде. Как перед атакой, как вчера, как неделю назад! Что за наваждение, уж не приснился ли мне весь этот бой? Пять свежих батальонов пошли в наступление, пять батальонов вели бой, как дома на учебном плацу. А результат? Большинство убито, часть ранена, остальные разбиты, разбиты наголову. Заколдованное место! Как ни пытаются взять его, натыкаешься на гранит».

Доставленные на медпункт раненые саперы, недавно здоровяки, стонут. Многим из этих «геркулесов» больше не видеть Германии. Полковник, командовавший пятью батальонами, сводит их в одну боевую группу, а семье пишет: «В Германии многие прольют слезы… Счастлив тот, кто не несет ответственности за эти напрасные жертвы».

Последнюю попытку наступать в Сталинграде крупными силами Паулюс предпринял 11 ноября. Девять немецких дивизий выступили почти по всему фронту 62-й армии. Им удалось в третий раз разрезать 62-ю армию, захватить южную часть завода «Баррикады» и прорваться к Волге еще на одном участке. Большего враг сделать не мог, наступление захлебнулось на второй день.

В середине ноября по Волге пошел лед. Гитлер, которому доложили об этом, тут же отправляет телеграмму штабу 6-й армии:

«Я знаю о трудностях в боях за Сталинград, знаю о потерях наших войск. Но теперь, с появлением льда на Волге, русские попали в еще более трудное положение. Использовав ледостав, мы сможем избежать кровавой бани позднее. Я ожидаю, что командование со своей многократно доказанной энергией и солдаты, так часто демонстрировавшие свою смелость, сделают все, чтобы прорваться к Волге на участках металлургического и артиллерийских заводов, и овладеют этими районами города».

Да, ледостав почти прервал связь 62-й армии с восточным берегом. Снабжение взяла на себя авиация, на узкие участки сбрасывались на парашютах грузы. Раненых и больных, пока не станет лед, эвакуировать было нельзя. Но это отнюдь не означало, что наши бойцы и командиры утратили упорство в бою.

Воины 62-й армии, имевшие за плечами бесценный опыт более чем трехмесячных боев, были твердо убеждены в своей победе. Они боролись за правое дело, отстаивали свою страну. Тысячи и тысячи храбрецов навсегда полегли в сталинградской земле. В армии насчитывалось лишь около 47 тысяч человек. Самой укомплектованной была 13-я гвардейская дивизия – 1,5 тысячи человек. В остальных – по 500–700 человек.

Эти герои продолжали удерживать Сталинград. Их позиции были крепче стали, лучшая крупповская сталь оказалась бессильной против них. По ориентировочным подсчетам, за оборонительный период Сталинградской битвы только на направлении главного удара гитлеровцы израсходовали около 1 400 тысяч снарядов и мин, в среднем по 55 тысяч снарядов и мин на каждый километр фронта.

Вражеская авиация совершила около 100 тысяч самолето-атак, сбросив до 1 миллиона бомб разных калибров (общим весом около 100 тысяч тонн), примерно 40 тысяч бомб на каждый километр.

В общей сложности на каждый километр бессмертной земли Сталинграда приходилось около 100 тысяч снарядов, мин и бомб!

Вермахт подвергся страшному избиению в ходе оборонительного периода Сталинградской битвы. С июля до ноября было потеряно свыше тысячи танков, до двух тысяч орудий и минометов, 1400 самолетов. Людские потери противника за время боев на Дону, Волге и в Сталинграде составили до 700 тысяч человек, что почти в три раза превышало первоначальную численность группировки, действовавшей на Сталинградском направлении.

В Германии в газете «Дас Райх» 15 ноября появилась статья Геббельса. Изворотливый гитлеровский министр пропаганды, видимо, звериным чутьем сообразил – не за горами беда для Германии. И поэтому поразил немцев неожиданным тоном статьи: «Мы поставили на кон наше национальное существование. Теперь пути назад нет». Генерал Рихтгофен, однако, рассуждал по-иному. Загубив отборные саперные части, он 16 ноября позвонил в генштаб Цейтцлеру и прокричал: «Давайте либо сражаться, либо бросим все это дело. Если мы не можем овладеть положением, когда Волга блокирована ледоставом и русские действительно попали в тяжелое положение, мы никогда не сможем этого сделать. Дни становятся короче, а погода ухудшается».

Советский пулеметный расчет на позиции в Сталинграде

Цейтцлер согласился. Перед немецким генералитетом вставала перспектива того, чего они боялись с почти суеверным ужасом, – зимней кампании.

И запад воевал

Исполинская битва, которую вел наш народ, факелом освещала весь мир. За положением на советско-германском фронте люди следили с затаенным дыханием – от исхода невиданных сражений зависели их судьбы, судьбы всего человечества. Что его ждет: рабство или свобода? В 1942 году эту истину усвоили даже на самых отдаленных континентах. Верующие возносили молитвы за победу советского оружия. Советский солдат представлялся им святым, схватившимся с чудовищным фашистским драконом.

Реалисты, однако, не полагались на бога или провидение, а думали о борьбе, которая теперь принимала конкретные контуры. Не надо обладать особой прозорливостью, чтобы понять очевидную истину: приняв на себя главные силы вермахта, советские войска подорвали его позиции в Европе. Гитлеровские цепи, сковавшие множество стран, слабели.

События на советско-германском фронте решительно меняли психологический климат в Европе. Стряхивая с себя цепенящий страх перед всемогущей Германией, патриоты многих стран начинали борьбу. Из подполья звучали пока еще редкие выстрелы, но движение Сопротивления нарастало. Темпы его развития были соразмерны ритму сражений на советско-германском фронте. Коммунисты поднимали честных людей всех наций. Уже к лету 1942 года гитлеровские захватчики начали ощущать силу ударов партизан в Югославии и Польше.

В тигле сражений на советско-германском фронте, где исчезали без следа десятки отборных гитлеровских дивизий, выплавлялось чистейшее золото – чувство безграничной благодарности народов мира Советскому Союзу. Международный авторитет нашей страны круто возрастал. Приумножая исторические традиции России на службе человечеству, советские люди кровью и неслыханными лишениями подтверждали право великой страны на мировой авторитет. Его не нужно было доказывать философскими трактатами, это было самоочевидно, особенно рельефно на фоне бездействия союзников на возможных фронтах борьбы против гитлеровской Германии.

Наметившаяся тенденция повергала в трепет руководителей западного мира, наблюдавших, как девальвируется престиж союзников СССР. Хладнокровные политики, они экономили собственные ресурсы и спокойно взирали на то, как умирали советские люди на полях сражений, разорялась захватчиками Советская страна. Все это вписывалось в доктрину «баланса сил». Но они предвидели серьезнейшие последствия от сдвигов в общественном мнении, которые в обстановке антифашистской войны в конечном счете вели к классовой реакции. Повелительно требовались недорогие, но эффективные доказательства доброй воли и желания внести лепту в вооруженную борьбу против фашизма.

Пока Красная Армия сокрушала ударную мощь вермахта, Запад готовил себе алиби, предпринимая разнообразные действия для спасения своего престижа. Он пытался также убедить народы России, что Германия под огнем не только на советско-германском фронте.

О «новом порядке» в Европе

29 августа 1941 года молодого французского лейтенанта флота Этьенна д’Орве привели на место казни в Мон-Валерьен. Мужественный