19 ноября 1942. Сталинград от наших и ненаших - Николай Николаевич Яковлев

объяснил президент, тоннажа не хватает, и потому будет отправлено лишь 4,1 миллиона тонн. Затем американцы провели новые подсчеты и сказали: для перевозки войск из США на Британские острова (откуда на континент и обрушится лавина вторжения) нужны суда. Поэтому объем поставок, как ни прискорбно, придется урезать до 2,5 миллиона тонн.

Итак, новые проволочки! Советские представители скрепя сердце согласились. В обмен обещался второй фронт, значит, Германия вынуждена будет перебросить силы на Запад. В 1942 году второй фронт так и не открылся, а график сокращенного объема поставок выполнен на пятьдесят процентов с небольшим.

Иначе и быть не могло, ибо второй фронт рассматривался руководителями США и Англии под углом собственных интересов, а не с точки зрения оказания помощи истекающему кровью Советскому Союзу. Конечно, они страшились поражения СССР, ибо в таком случае победоносный вермахт обратился бы против западных держав. В то же время как Рузвельт, так и Черчилль опасались оказать излишнюю помощь СССР, которая каким-то образом способствовала бы нашей победе. Американо-английская стратегия была поистине балансированием на тонкой проволоке. Дополнительные осложнения вносил фактор, с которым нельзя было не считаться, – громадное усиление антифашистских настроений, требования широких народных масс, чтобы США и Англия начали наконец действительно воевать. А союзники все выжидали, вооружившись замысловатой бухгалтерией. Их позиция и вся линия военного поведения всецело зависели от того, верили ли американские и английские руководители в способность Красной Армии удержать фронт.

Американский генерал Ведемейер, принимавший участие в серии штабных совещаний с англичанами весной и летом 1942 года, заметил: «Было очевидно, что союзники должны напрячь все усилия, чтобы предотвратить поражение России… Проблема заключалась в том, чтобы определить, какую самую эффективную и своевременную поддержку мы могли оказать Советскому Союзу – не для того, чтобы обеспечить громовую русскую победу, а дабы удерживать Германию связанной до тех пор, пока наш собственный вес в войне не станет решающим». Следовательно, помощь должна была носить строго дозированный характер.

Германская разведка через ряд источников сумела выяснить, что Англия и США не собираются проводить в 1942 году вторжение в Европу. Хотя некоторые сомнения оставались, в стратегическом планировании германские штабы исходили из этого. Вермахт вел войну на Востоке, не опасаясь за свой тыл в Европе.

В начале лета 1942 года Рузвельту будущее представлялось в очень мрачном свете. Обсудив в Белом доме «возможности краха на русском фронте», 20 июня он отдал директиву командованию армии и флота США:

«Исходя из предположений, что в июле русская армия подвергнется решительному давлению и будет отступать, что в августе германские войска (1) создадут опасную угрозу Ленинграду и Москве и (2) совершат серьезный прорыв на Южном фронте, угрожая Кавказу… определить, в каком пункте или пунктах смогут:

А. Американские наземные силы до 15 сентября 1942 года запланировать и осуществить удар по германским силам или по контролируемым Германией районам, который смог бы заставить немцев оттянуть свои войска с русского фронта.

Б. Британские силы – в тех же или других районах – способствовать той же цели».

Американские командующие дали незамедлительный ответ: англо-американские войска могут провести вторжение в любом месте побережья Европы, от Голландии до Испании включительно, с военной точки зрения препятствий к его проведению, то есть открытию второго фронта, нет. Американские штабы приступили к разработке деталей операции – со второй половины июля начать бомбардировочное наступление из Англии, а через шесть недель вторгнуться во Францию. В кампании 1942 года надлежало занять район Кале – Аррас – Сен-Кантен – Суассон – Париж – Довиль и, опираясь на это, развернуть в 1943 году решительное наступление. Грамотный реалистический план, выполнение которого привело бы к сокращению сроков второй мировой войны. Во всяком случае Советский Союз получил бы непосредственное и значительное облегчение.

Хотя командование американских вооруженных сил было за открытие второго фронта в 1942 году, политическое руководство западных союзников высказалось против. В Белом доме не были уверены, что вермахт сумеет нанести поражение Советскому Союзу. По мере развертывания боевых действий на советско-германском фронте летом 1942 года Рузвельт преодолевал приступ пессимизма, охвативший его при известии о первоначальных успехах германского наступления. Он пришел к убеждению, что Советский Союз выстоит, а если так, тогда не стоит бросать союзные войска через Ла-Манш и ввязываться в непосредственную борьбу с гитлеровской Германией, которая на том этапе могла бы дорого обойтись и США. Излишне говорить, что это импонировало Черчиллю, противившемуся второму фронту в 1942 году, тем более что по планам американских штабов большую часть войск на первом этапе операции должны были предоставить англичане.

Каково бы ни было личное мнение президента США о способности СССР продолжать борьбу, американский генералитет крайне мрачно смотрел в будущее.

В своих мемуарах, вышедших в 1969 году, один из влиятельнейших американских публицистов рассказал, как в апреле 1942 года его попросили выступить перед группой руководящих офицеров разведки вооруженных сил США. Это был Сульцбергер, который только что вернулся из Советского Союза. Он настаивал, что ожидавшееся летнее наступление Германии не приведет к краху СССР. «Единственным офицером из числа присутствовавших на совещании, кто не выразил яростного несогласия со мной, был Фортье (секретарь объединенного комитета начальников штабов)… – пишет Сульцбергер. – Все остальные были глубоко убеждены в том, что ничто не может остановить мощь вермахта и люфтваффе. Они заверили меня, что моя вера в способность русских выдержать еще одно летнее наступление нацистов наивна».

Собственно, боязнь последствий поражения Советского Союза и заставляла американских командующих ратовать за второй фронт. Коль скоро президент не разделил их тягостных предчувствий и отверг активный образ действия – вторжение на Европейский континент, они, вероятно проклиная политиков, не понимающих склада мышления военных, стали готовиться к длительной обороне. Что нужно быть готовым к любым случайностям – элементарная истина. Реалист Рузвельт во всяком случае считал именно так. В это время Черчилль был обеспокоен судьбой Британской империи, ибо германо-итальянские войска под командованием Роммеля в Египте вышли на подступы к Каиру. Рузвельт также опасался, что новое наступление держав «оси» в этом районе может привести к их прорыву на Средний Восток.

Сосредоточение усилий США и Англии в Северной Африке, несомненно, устранило бы эту угрозу. После отказа от высадки во Франции американцы и англичане располагали более чем достаточными силами для разгрома немногочисленных войск держав «оси» в Северной Африке. Так летом 1942 года в Вашингтоне и Лондоне родилась идея о вторжении в Алжир и Марокко, по словам Рузвельта преследовавшая цель «нанести удар с черного хода по армии Роммеля».

Тем не менее очень трудно однозначно оценивать задачи этой операции, ибо они в конечном счете определялись положением на советско-германском фронте. Высшие американские штабы, узнав о намерении политического руководства провести высадку в Северной Африке, указали в середине июля 1942 года: «Если она будет предпринята в настоящее время, это должно быть сделано на основе предположения, что русская армия обязательно потерпит поражение и, следовательно, мы должны воспользоваться преимуществом относительно выгодной ситуации, существующей сейчас, чтобы улучшить оборонительное положение, в котором мы окажемся в Европе и в Западной Азии в результате русского поражения».

Решение о вторжении в Северную Африку, зашифрованное термином «Торч» («Факел»), было принято на американо-английском совещании в Лондоне 24 июля 1942 года. США и Англия приступили к подготовке. Руководители этих стран договорились, что высадка в Алжире и Марокко в начале ноября 1942 года будет объявлена вторым фронтом. Оставалось объяснить Советскому Союзу нарушение торжественных обязательств. За это взялся Черчилль, который подготовил, на его взгляд, убедительные аргументы. Он запасся не только словами, но и фактами.

Конвой PQ-17

Вооружение и различные материалы из США и Англии доставлялись в СССР морским путем в порты Архангельска и Мурманска. Торговые суда, шедшие севернее Норвегии, сопровождали военные корабли, охранявшие их от германских подводных лодок и самолетов. Конвои, конечно, несли потери, которые, однако, не были катастрофическими. Так было до выхода в море из Хваль-Фьорда (Исландия) 27 июня 1942 года в СССР конвоя ПК-17, который постигла малообъяснимая и трагическая судьба. В его составе числились 35 английских и американских судов, везших грузы стоимостью 700 миллионов долларов. До места назначения дошло только 11 судов, 24 торговых корабля были потоплены. С ними на дно ушли 430