Дыхание Донбасса - Владимир Дмитриевич Пронский

всё-таки опечалился, подумал о дочке. Вот о ком у него душа болела, но как ей рассказать о матери, и кто возьмёт на себя этот нерадостный труд, кто на это способен? День переживал, два, а на третий стало известно о завтрашней отправке группы бойцов в район театра военных действий, как выразился напутствующий подполковник; группы, собранной из участников горячих точек, бывших контрактников и недавно отслуживших – всех тех, кого особенно и готовить не надо. В первую партию отобрали в основном мотострелков и водителей. И Прибылой, и Толян Кочнев (Семён только на полигоне узнал его фамилию) попали в эту партию и договорились, по возможности, держаться вместе. И они и до отправки держались, пока две недели тренировались на полигоне: стреляли из автоматов с разных положений, гранатомётов, метали учебные гранаты, преодолевали полосу препятствий. Вспоминали, как ездить на броне БТРа, заскакивать внутрь. Закрепляли навыки в рытье окопов, устройстве блиндажей. Санинструкторы показывали, где надо держать аптечку, чтобы при случае до неё легко можно было дотянуться любой рукой, учили делать обезболивающие уколы через одежду, накладывать на конечности кровеостанавливающие жгуты и шины. Семёну наскучило однообразие: всё, чем они занимались, ему было известно с Гудермеса, и настреляться он успел за неполных две недели, проведённых в апреле под Рубежным. Ко всему прочему стала ныть раненая нога от излишней, быть может, усердности, когда забывался, лихо прыгал в окоп, козлом заскакивал на броню и скатывался с неё. И от этого сверлила мозг одна мысль: «Уж быстрее бы!» На «передке» всё конкретней, хотя пахать и там придётся, и более всего достанется с рытьём окопов. С непривычки до кровяных мозолей бойцы набивают руки, но всё равно это не то, что прыгать с двухметровой высоты в амуниции да с автоматом, разгрузкой, а то и с противогазом.

Шестого октября за мобилизованными закрепили оружие, сделав соответствующую запись в воинском билете, объявили, что до утра их доставят к ближним подступам передовой, где они вольются в подразделения своего батальона. Перед отправкой их построили, от командира полигона прозвучало напутствие, священник прошёлся вдоль шеренг и окропил их святой водой. Из провожавших гражданских почти никого не было, это и к лучшему – меньше суеты и причитаний. Из нескольких автобусов сформировали колонну, вскоре за окнами замелькали осенние пейзажи, украшенные росчерками золотистых берёз да осинников.

– Эх, сейчас бы за грибками в лес сходить, набрать на жарёшку! – мечтал Толян.

Он, наверное, думал, что кто-то поддержит его в разговоре, но не оказалось охочих до пустой болтовни. Все желали, за две недели набегавшись и наползавшись на полигоне, отоспаться, зная, что впереди ждёт суровая и непредсказуемая житуха – осенние дожди, холода, а после снега́ круговертью обожгут. Но никто, конечно, всерьёз так далеко не загадывал, все жили днём сегодняшним. А что будет завтра, завтра и будет известно. Поэтому не прошло и получаса, как все в автобусах спали, получив указание о запрете пользования мобильниками, которые с прибытием в зону боевых действий отберут.

Они ехали остаток дня, ночь, а под утро, прежде чем пересесть из автобусов на тентованые КамАЗы, офицеры коротко объяснили ситуацию там, куда они вскоре выдвинутся. Второму взводу второй роты третьего батальона, куда попали Прибылой и Кочнев, ситуацию довел капитан, появившийся вместе с лейтенантом. Капитан построил второй взвод и отрекомендовался:

– Капитан Тундряков – командир роты, также хочу представить вашего непосредственного командира – лейтенанта Акимова. После перерыва, связанного с ранением и излечением, он вновь вернулся в строй и, думаю, будет вам примером. Сегодняшней ночью пополнение нашего батальона выдвигается к линии фронта и вольётся в подразделения бригады. Ситуация, бойцы, такова: на линии автодороги Хватово – Временная силы противника заканчивают перегруппировку для дальнейшего наступления на эти города. Костяк группировки ВСУ составляют подразделения 25-й отдельной бригады ВДВ, но с каждым днём она пополняется. Рубеж под Временной стал местом перегруппировки отошедших частей российской армии, вырвавшихся из окружения под Лиманом. Быстрое создание опорных пунктов и развертывание артиллерийских систем позволило нашим войскам стабилизировать фронт и остановить продвижение войск противника. В настоящий момент Временная подвергается обстрелам украинской артиллерии, в окрестностях промышляют диверсионные группы. Противник закончил перегруппировку и сосредотачивает силы. Основная масса техники – новые западные бронемашины, в том числе «Цезарь», а также техника турецкого производства. Вероятнее всего, противник лишь создает видимость готовящейся атаки на Временную, чтобы сковать союзные силы на этом участке. Его основной задачей является овладение Хватовым с целью блокировки снабжения нашей группировки. Всё это находится в нескольких десятках километров от вашей предстоящей дислокации. Такова обстановка, бойцы. Обозначенные названия вам пока мало что говорят, но очень скоро вы будете знать их наизусть. Это необходимо, чтобы ориентироваться на месте, мысленно иметь перед глазами карту района, где предстоит воевать. Удачи, бойцы, а храбрости вам не занимать – победа будет за нами!

Спросив: «Есть вопросы?», капитан сделал шаг назад, а на его место встал лейтенант.

– Зовут меня Александром Николаевичем, но для вас, бойцы, я «товарищ лейтенант». Вам предстоит пополнить бригаду, вернувшуюся с отдыха. Мне хотелось бы, чтобы вы присматривались к успевшим понюхать пороху, хотя знаю, что и среди вас есть такие. Это хорошо, это ускорит понимание и выручку, отчего во многом зависит успех. Важным будет и своевременное исполнение приказа командиров, а также смекалка и инициатива в хорошем смысле. – Немного подумав, он добавил: – Берегите себя, парни, а командиры будут беречь вас! А теперь проверьте вооружение и подгонку обмундирования. Понятно?

– Так точно, товарищ лейтенант! – нестройно отозвались бойцы.

– Тогда – по машинам!

Около часа добирались в район боевых действий, после чего бойцы спешились, построились в колонну по двое и молча начали выдвигаться к передней линии. Гул машин, прорезавших синим светом узких фар волглое от тумана пространство, давно отдалился, а они шагали и шагали, оступаясь и спотыкаясь, вдоль опушки за лейтенантом и, наверное, через час вышли к окопам, где началось «братание» со старожилами; те обнимали прибывавших и радостно приговаривали:

– Вот и подмога прибыла! Вместе мы сила!

В темноте, конечно, никого не запомнишь и не разглядишь, зато лейтенант словно вырос здесь. Одно отделение рассредоточил слева, второе справа, и только с наступлением рассвета начали разглядывать друг друга, привыкая. Всё то время, пока они знакомились и дербанили сухпаи, то вдалеке, то ближе раздавались прилёты снарядов. Иногда справа и слева стучали автоматы, поэтому никто из окопов не высовывался. Когда более или менее рассвело и прилетели первые мины, все укрылись в блиндажах, отнорках, потом, когда огонь союзной артиллерии и