Лица войны - Владимир Александрович Рыжков

Что касается пиар-хода, который одновременно является бизнес-ходом, Пауль Шварц, которого я упоминал, приводит в своих мемуарах такую картину. В 1926 году Шварца назначили генеральным консулом в Коломбо, на Цейлон. И этот скромный германский дипломат захотел перевезти туда свой винный погреб – вот такие были у германских веймарских дипломатов привычки. Риббентроп, который был его знакомым, организовал ему переправку полностью винного погреба из Берлина в Коломбо (ну, прямо скажем, не ближний свет), и, как вспоминал Шварц, не только ни одна бутылочка не разбилась – так все было упаковано! – но Риббентроп еще приложил бесплатно по одной бутылке в качестве образца всего того, что было в его каталоге. И как он говорит, примерно через год фирма Риббентропа работала на Цейлоне.

Риббентроп в чем-то симпатизировал взглядам нацистов, в чем-то нет. Особо хочу подчеркнуть, он не был юдофобом. У него было очень много евреев среди и его деловых партнеров, и просто знакомых и друзей. Я подозреваю, что он в принципе не поддерживал расовую теорию нацистов. Вообще Риббентроп не был фанатиком. Он увлекался многими идеями, скажем так, геополитического характера и склонен был, конечно, к фантазиям, но фанатиком не был – этим он, конечно, принципиально отличался от таких людей, как Геббельс, Розенберг или Гиммлер (почему он и был чужим в этой среде). Скорее, Риббентроп видел то, что Германия постепенно погружается в хаос. Например, летом 1932 года на Лозанской конференции по репарациям тогдашний канцлер Франц фон Папен, будущий гитлеровский вице-канцлер, сказал французскому премьеру Эррио и английскому премьеру Макдональду, что «мне нужен какой-то политический бонус в виде отмены положений Версальского договора о виновности Германии, потому что мое правительство будет последним буржуазным правительством Германии. Следующее правительство будет либо односторонне нацистским, либо нацистским плюс наиболее крайние националисты, либо в Германии произойдет коммунистическая революция».

Риббентроп, конечно, был несравненно ближе к фон Папену, чем к Гитлеру. Он видел, что буржуазной Веймарской Германии – под воздействием мирового экономического кризиса – постепенно приходит конец. Будет либо коммунистическая революция (эта перспектива его совершенно не радовала), либо германская нацистская националистическая диктатура, которая представлялась ему явно не худшим вариантом. Тем более что Риббентроп, о чем он откровенно писал о своих мемуарах уже в Нюрнберге в тюремной камере, был просто заворожен Гитлером. Риббентроп не был фанатиком нацистской идеологии, не был таким уж верным винтиком нацистского режима. Но Риббентроп был очарован Гитлером.

Почему все-таки Гитлер выбрал его для назначения на столь высокий пост министра иностранных дел? Во-первых, Риббентроп не был дипломатом – это один из первых мотивов: Гитлер не доверял своим дипломатам. А это, напомню, февраль 1938 года. Гитлеровское министерство иностранных дел через 5 лет после его прихода к власти так и не было нацифицировано, оно принципиально не отличалось от министерства иностранных дел Веймарской Германии. Его чуть-чуть почистили, из мало-мальски видных дипломатов оттуда с некоторым скандалом ушли только двое. Один из них – титулованный аристократ Притвиц, а также Пауль Шварц, генеральный консул в Нью-Йорке, которого уволили за то, что он был евреем.

Гитлер, повторю, карьерным дипломатам не верил, что и стало побудительным мотивом создания еще в 1934 году так называемого Бюро Риббентропа. Это был такой, как сейчас говорят, небольшой мозговой центр, который поставлял внешнеполитическую информацию лично фюреру. Это при том, что еще был внешнеполитический отдел в нацистской партии, а вообще внешней политикой в Третьем рейхе, как говорится, не занимался только ленивый. Розенберг пытался трудиться на этой ниве, Геринг, министр авиации и премьер Пруссии, глава Рейхстага, так сказать, человеческое лицо Рейха. Гауляйтер, глава зарубежных организаций нацистской партии Вильгельм Боле. Геббельс как министр пропаганды. А Гитлер, надо сказать, верный принципу «разделяй и властвуй», эту многоголосицу поощрял.

У Риббентропа помимо поста министра иностранных дел была еще полуофициальная должность «советника Гитлера по внешнеполитическим вопросам». Скажем так, это была должность для внутреннего употребления. Для внешнего употребления, еще до назначения министром иностранных дел, Риббентроп был назначен специальным уполномоченным по проблемам разоружения, хотя Германия к тому времени уже ушла с женевских переговоров по разоружению. Ему был присвоен ранг чрезвычайного и полномочного посла, а потом он был официально назначен послом в Великобритании в 1936 году. На этой должности Риббентроп показал себя отвратительным дипломатом, и вообще, надо сказать, дипломат в традиционном понимании этого слова он был просто ужасный.

Он начал с того, что приехал в Лондон и еще до вручения верительных грамот начал делать заявления политического характера – в общем, то, что по этикету и протоколу делать не полагалось, именно поэтому в Лондоне у него так все плохо получилось. Зато потом, когда надо было общаться с советскими дипломатами «нового типа», когда надо было общаться с Молотовым, у него получалось все отлично. То есть Риббентроп был, конечно, не дипломатом, он был политиком. Более того, он был геополитиком, неким дипломатом нового типа, который уже соответствовал новым реалиям.

И Гитлер этим тоже руководствовался, когда освободил от должности министра иностранных дел старого, заслуженного консервативного дипломата Константина фон Нейрата. Его, выражаясь языком разговорным, отфутболили на чердак, назначили начальником какого-то тайного совета, который ни разу не собирался, а потом сделали протектором Богемии и Моравии. Риббентропа назначили министром иностранных дел, и он до смерти Гитлера занимал этот пост непрерывно.

А позже человек с такой репутацией, как у Риббентропа, вести переговоры с западными союзниками не мог. Вернее, западные союзники отказались бы иметь дело с любой германской властью, в которой присутствовал бы Риббентроп и некоторые другие наиболее одиозные деятели режима. Поэтому министр финансов Шверин фон Крозиг, который занимал свой пост с 1932 года, а до того был, по-моему, еще стипендиатом фонда Сесила Родса, казался более подходящей фигурой в качестве министра иностранных дел некоего переходного правительства после Гитлера.

Риббентроп показал себя отвратительным дипломатом, и вообще, надо сказать, дипломат в традиционном понимании этого слова он был просто ужасный.

Советы и оценки Риббентропа до определенного момента чаще всего сбывались. В 1935 году Гитлер отправил Риббентропа в Лондон в надежде нормализовать, урегулировать отношения с Англией, добиться какого-то соглашения. Дипломаты на это смотрели иронически. Посол в Лондоне фон Хёш за глаза называл Риббентропа «наш болван». И Риббентроп заключает морское соглашение с Англией (это уже после того, как Берлин отказался от всех военных статей Версальского договора) о том, что Германия признает соотношение флотов