Лица войны - Владимир Александрович Рыжков

дипломатами: фюрер хочет создать новый Рапалльский этап в советско-германских отношениях. Как мы помним, в 1922 году был подписан в итальянском городе Рапалло советско-германский договор, который нормализовал отношения стран и с которого действительно началась новая эра советско-германских отношений. Риббентроп знал, что Россия и Германия могут быть не только врагами и что, оказывается, с большевиками, в общем-то, можно иметь дело.

Как считают историки, Риббентроп был поставлен в известность о плане «Барбаросса» примерно в конце апреля 1941 года. То есть он не знал о его существовании, хотя это может показаться странным. Есть такая информация, что о плане «Барбаросса» не знал даже Рудольф Гесс, заместитель фюрера по партии. Услышав по радио о нападении Германии на Советский Союз, он сказал: «Неужели они все-таки напали?»

О плане «Барбаросса» не знал даже Рудольф Гесс, заместитель фюрера по партии. Услышав по радио о нападении Германии на Советский Союз, он сказал: «Неужели они все-таки напали?»

Риббентроп был против нападения на Советский Союз и в связи с этим предпринял очень интересный демарш. Уже узнав о том, что Гитлер подписал директиву «Барбаросса» (это примерно конец апреля 1941 года, как считают историки), Риббентроп возражать фюреру не мог. Он не мог сказать ему «Нет», не мог хлопнуть дверью, хотя утверждал, что он периодически пытался это сделать. Но в то же время отказаться от каких-то своих амбиций, от каких-то своих идей он тоже не мог, и Риббентроп в мае-июне 1941 года разрабатывает очень экстравагантный вариант – кампанию в Ираке.

В Ираке происходит военный переворот, к власти приходит Гайлани, прогермански настроенный политик, и Риббентроп начинает усиленно предлагать нанести там удар. В Ираке нефть, Ирак очень сильно ослабит позиции англичан, и он откровенно пытается оттянуть войну от Советского Союза.

Риббентроп позднее утверждал в своих мемуарах, что он неоднократно высказывался против нападения на СССР в частных беседах с Гитлером. Есть факт из воспоминаний нашего известного дипломата Валентина Михайловича Бережкова о поведении Риббентропа при объявлении войны Советскому Союзу. Рано утром 22 июня посол в Берлине Деканозов вызван к Риббентропу, Бережков, тогда первый секретарь посольства, сопровождает Деканозова в качестве переводчика. Он говорит, что у Риббентропа лицо было покрыто красными пятнами, руки и голос дрожали, видимо, он сильно выпил для храбрости, что вообще, кстати, на Риббентропа не похоже. Он зачитывает дрожащим голосом ноту об объявлении войны, Деканозов выражает решительный протест, Бережков переводит, Деканозов разворачивается, уходит к дверям. Бережков идет, естественно, за ним, Риббентроп бежит за ними чуть ли не вприпрыжку и говорит Бережкову (министр понимал, кто из посетителей говорит по-немецки): «Передайте в Москве, что я был против этой войны».

Не верить этому у меня, честно говоря, оснований нет. Эта сцена описана в мемуарах Бережкова, опубликованных еще в 1964 году, и в разных версиях его мемуаров она повторяется без каких-либо изменений. Бережков, конечно, делает вывод: «Ну, может быть, этот нацистский преступник уже предвидел свой бесславный конец». Не знаю. Но Риббентроп, во всяком случае, будучи человеком неглупым, понимал, чем это грозит Германии. То есть он осознал, что это окончательный крах евразийской геополитики, что евразийского блока не будет, что делу его жизни наступил крах.

Роль МИДа заключалась в торжественном подписании договоров с сателлитными государствами, а потом в попытках найти компромиссный мир с Западом или с Востоком. То есть с началом войны против Советского Союза, в которую втягиваются гитлеровские сателлиты, роль МИДа падает. Еще какую-то роль, но очень слабую, играет посольство в США, откуда отозван посол. Тут надо сказать, что на американском направлении Риббентроп очень недооценивал и потенциал Штатов, и вообще их значение, и в то же время переоценивал изоляционистские настроения в США.

Риббентроп в Нюрнберге (1946 г.)

После того как 11 декабря 1941 года Германия объявляет войну США, роль МИДа меняется – это уже канцелярия для приема нот. Никакой внешней политики уже нет. Теперь все определялось военной необходимостью. То есть все решали армия и служба безопасности, у которых, как мы знаем, были очень непростые отношения. Все чаще послами и посланниками назначают эсесовцев.

Сам Риббентроп имел звание то ли группенфюрера, то ли обергруппенфюрера СС. Но эсесовцем Риббентроп не был, хотя он потом ввел форму для дипломатов и обязательное приветствие «Хайль, Гитлер», которое, кстати, и в дипломатической переписке стало появляться – вместо «Искренне ваш» там писали «Хайль, Гитлер». Но в общем он как раз старался, чтобы МИД при нем был хоть сколько-то самостоятельным.

Он пошел на виселицу первым, поскольку Геринг, который должен был идти перед ним, принял яд в камере.

Что касается Нюрнберга, за него некому было заступиться. Риббентроп, как известно, категорически отказался говорить о секретных протоколах к пакту Молотова – Риббентропа. За него некому было заступиться и не на чем было сыграть в его оправдание. Его последними словами были: «Боже, защити Германию. Мое последнее желание, чтобы Германия сохранила свое единство и чтобы Восток и Запад договорились об этом между собой».

Очень символично, что он пошел на виселицу первым, поскольку Геринг, который должен был идти перед ним, принял яд в камере.

17. Арабы во Второй мировой войне

Гость: Алексей Малашенко, востоковед

Вторая мировая война мимо арабов не прошла. Экономически оттуда высасывали все, что можно: сельское хозяйство, продукты, использовали территорию. Немцы и итальянцы отчаянно хотели разыграть фактор Ближнего Востока, но проиграли. Они были переиграны и англичанами, и в какой-то мере даже французами. Конечно, сказалось и то обстоятельство, что уже в 1942 году начался Сталинград, и немцы не могли сосредоточивать такое количество войск, которое они хотели бы. Так, из-под Эль-Аламейна гнали немецкие танки в Сталинградский район.

У англичан, прежде всего, была задача сохранения статус кво на Ближнем Востоке. А немцы действительно хотели использовать Ближний Восток, для этого предпринимались усилия еще до войны, и у них были союзники, причем и в Ливии, и в Египте, и в Ираке…

Но англичане тоже не дремали. Например, в Египте шла постоянная борьба между проанглийской и пронемецкой группировками. И даже парадоксальная была ситуация, когда король Фарук был за англичан, но имел тайные отношения с немцами. Там был премьер Али Махир, он был пронемецкий, а его соперник Мустафа Нафас был за англичан.

И еще один интересный момент: после Первой мировой войны был расцвет национально-освободительного движения. Против кого