Лица войны - Владимир Александрович Рыжков

с Англией как 100 к 35. 100 британских, 35 германских. Риббентроп это соглашение подписывает в течение буквально нескольких недель, если не дней, и с триумфом возвращается в Берлин. Дипломаты, как говорится, умылись.

Потом Гитлер вводит войска в Рейнскую область (это, напоминаю, март 1936 года), фюреру говорят «Ах, фюрер, этого нельзя делать – будет война», потому что по Локарнским соглашениям введение любых войск на западный берег Рейна – это состояние войны. То есть если войска вводит Германия, то Франция, Бельгия, Англия должны объявить ей войну. Соответственно, подразумевалось, что если Франция туда тоже введет свои войска, другие участники Локарнских соглашений объявляют войну Франции.

Риббентроп говорит: «Ничего не будет, войны не будет. Пошумят – перестанут». Действительно, пошумели – перестали. Были гневные заявления Сарро, французского премьера, Идена, британского министра иностранных дел. И ничего – войны нет.

Совет Лиги наций собирается в Лондоне, Гитлер опять отправляет туда Риббентропа, все опять злорадно потирают руки: «Ну, дескать, Риббентроп провалится окончательно, покажет себя полным болваном». Риббентроп четко озвучивает позицию фюрера, тем более что Гитлер предложил заменить Локарнский пакт новым соглашением, и ничего не происходит – кризис разрядился, все нормально. И Гитлер уже начинает к Риббентропу прислушиваться. Потому что все ему в один голос говорили – посол фон Хёш, военный атташе в Лондоне Гейр фон Швеппенбург, – все говорили, что будет война обязательно. А войны нет!

Потом Риббентроп готовит и заключает Антикоминтерновский пакт, который очень понравился Гитлеру, тем более что документ был очень неконкретный. Как говорили присоединившиеся к нему японцы, он подписан разведенной тушью. И наконец, Гитлер понимает, что наступает 1938 год, ему надо переходить к активным действиям, нужно менять министра иностранных дел (фон Нейрату 65 лет, это человек другого поколения, другой школы), и фюрер неожиданно для всех назначает на этот пост Риббентропа.

Потом Риббентроп готовит и заключает Антикоминтерновский пакт, который очень понравился Гитлеру, тем более что документ был очень неконкретный. Как говорили присоединившиеся к нему японцы, он подписан разведенной тушью.

И тут наступает очень интересная картина – в действиях Гитлера 1938 года, в его внешнеполитических акциях Риббентроп не играет никакой активной роли. То есть аншлюс Австрии полностью подготовлен Гитлером и Герингом без участия Риббентропа. Более того, сам аншлюс проходит, когда Риббентроп находился в Лондоне. Он, уже будучи назначен министром, поехал вручать свои отзывные грамоты в качестве посла. Риббентроп поражен не меньше англичан, ему приходится выслушивать очень неприятные речи, а ответить ему нечего. Он только может говорить, что фюрер всегда прав, и давайте жить дружно.

Потом была подготовка Мюнхенского соглашения, в котором, в общем-то, тоже роль Риббентропа была сугубо техническая, поскольку там все решали Гитлер, военные и партийные круги, которые поддерживали судетских немцев. По-настоящему Риббентроп развернулся только в 1939 году сначала в связи с переговорами об укреплении Антикоминтерновского пакта, о превращении отношений с Италией и Японией в полноценный военно-политический союз – эти переговоры заканчиваются провалом, то есть союз не получился. И затем уже был пакт Молотова-Риббентропа. Конечно, Риббентроп был автором, если хотите, вообще восточной политики Третьего рейха по отношению к Советскому Союзу, но до окончательного утверждения Гитлером плана Барбаросса, то есть до декабря 1940 года.

Подписание Пакта Молотова – Риббентропа

У Риббентропа были свои внешнеполитические и геополитические идеи. Его главной идеей с 1938 года становится идея евразийского блока. Будучи, естественно, идейным противником коммунизма, автором Антикоминтерновского пакта, Риббентроп тем не менее не исключал участия в нем Советского Союза. Ходила такая шутка, что, дескать, когда-нибудь и Сталин присоединится к Антикоминтерновскому пакту. К этому подталкивала география. Просто взгляните на карту – на ней все написано.

Риббентроп был автором, если хотите, вообще восточной политики Третьего рейха по отношению к Советскому Союзу, но до окончательного утверждения Гитлером плана Барбаросса.

Кроме того, конечно, на Риббентропа оказал влияние отец германской евразийской геополитики Карл Хаусхофер. Когда после войны уже Хаусхофера допрашивали арестовавшие его американцы, он нехотя сказал: «Да, я учил Риббентропа читать карту». Его спросили следователи: «А, простите, что вы имеете под этим в виду?» И Карл Хаусхофер сказал: «Я учил его базовым политическим принципам». То есть влияние Хаусхофера на Риббентропа – прямое. В аппарате Риббентропа еще со времени Бюро работал Альберт Хаусхофер, сын геополитика. И несмотря на то что жена Хаусхофера была, скажем так, не вполне арийской национальности, тем не менее Гитлер целовал ей руку. С самим Карлом Хаусхофером Риббентроп, видимо, встречался не часто, поскольку Хаусхофер практически безвыездно жил в Мюнхене, но связь, безусловно, была.

Гитлер позволял Риббентропу играть достаточно самостоятельную роль во внешней политике, когда это соответствовало его общим замыслам. До начала 1938 года и позже Гитлер никогда не оставлял надежд на какой-то союз с Англией, на нормальные с ней отношения. И после англо-германского морского соглашения он послал Риббентропа в Лондон в надежде, что Риббентроп сможет добиться союза с Англией. Риббентроп союза с Англией не добился, Гитлер его из Лондона отозвал и дал ему новое направление работы – союз с Италией и Японией.

Этот союз не состоялся в 1939 году из-за позиции Японии. Мне хотелось бы привести один факт, на мой взгляд, не очень известный: 20 апреля 1939 года, после торжественного празднования 50-летия Гитлера в отеле «Адлон», уже ночью, Риббентроп разговаривал с японскими послами в Берлине и Риме, Осимой и Сиратори. С обоими у него были дружеские отношения, и он им сказал: «Господа, если Токио будет тянуть дальше, нам придется заключать союз с Москвой».

После этой беседы Осима – он был военным атташе и позднее, как раз в период заключения Антикоминтерновского пакта, стал послом – сказал: «Сиратори, пойдем выпьем». Сиратори ему ответил: «Нет, Осима, пить сейчас не время. Господин фон Риббентроп сказал нам очень важную информацию, ее надо немедленно телеграфировать в Токио». Осима сказал: «Это все ерунда, это обычный немецкий блеф». Сиратори возразил: «Нет, об этом надо доложить». Он доложил, но никто не поверил.

Естественно, Риббентроп сказал это не просто так, а с санкции Гитлера. Советско-германское партнерство (будем называть вещи своими именами) во многом было обязано своим существованием усилиям Риббентропа. Конечно, не его одного, но Риббентроп внес в это очень конкретный и значимый вклад.

Я имею в виду именно тот период, который Гитлер назвал новым Рапалльским этапом. Он говорил об этом Риббентропу, и потом Риббентроп озвучил эту фразу в беседах с советскими