Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

нами выше, тогда как положение Севера походило на положение Англии, и, как во Франции, в Конфедерации пострадал не один какой-нибудь класс, а правительство и народ как таковой. Не захваты отдельных кораблей и караванов, хотя бы и многочисленные, подрывают финансовую силу страны, а то подавляющее превосходство неприятеля на море, которое изгоняет ее флаг или допускает появление последнего лишь в роли беглеца, которое, делая неприятеля хозяином моря, позволяет ему запереть водные торговые пути, ведущие к берегам и от берегов враждебной страны. Такое превосходство может быть достигнуто лишь при посредстве крупных флотов – но и при них (в открытом море) сегодня уже реже, чем было возможно в те дни, когда нейтральный флаг не пользовался льготами, ему присвоенными. Вероятно, что в случае войны между морскими державами та из них, которая, обладая большей морской силой, пожелает уничтожить торговлю неприятеля и сделает попытку истолковать термин «фактическая блокада» в том смысле, какой будет наиболее соответствовать ее интересам, то она будет утверждать, что скорость хода и диспозиция судов делают блокаду действительной на гораздо больших дистанциях и при меньшем числе кораблей, чем прежде. Решение этого вопроса будет зависеть не от слабейшей из воюющих сторон, но от нейтральных держав, которые должны вмешаться в это дело, ибо оно затрагивает также их интересы; если воюющая сторона обзаведется флотом, значительно превосходящим по своей силе другие флоты, то она может с успехом настаивать на своих требованиях, подобно тому как Англия, когда господствовала на морях, долго отказывалась принять доктрину о покрытии грузов нейтральным флагом.

Глава III

Война Англии и Франции в союзе против Соединенных провинций, закончившаяся войной Франции против объединенной Европы. – Морские сражения при Солебее, Текселе и Стромболи

Незадолго перед заключением Бредского мира 1667 года Людовик XIV сделал первый шаг к завоеванию части Испанских Нижних земель и Франш-Конте. Пока его армии двигались вперед, он разослал правителям европейских держав ноту, излагавшую притязания на упомянутые территории. Эта нота, ясно свидетельствовавшая о претенциозном характере молодого короля, возбудила беспокойство Европы и явно укрепила позиции партии мира в Англии. По настоянию Голландии, но при горячем содействии Англии, был заключен союз между этими двумя странами и Швецией, до тех пор дружившей с Францией. Целью союза было ограничение притязаний Людовика, пока его сила не сделалась чересчур значительной. Нападения сначала на Нижние земли в 1667 году, а затем на Франш-Конте в 1668 году показали безнадежную слабость Испании в деле защиты своих владений: достаточно оказалось не удара, а лишь его угрозы.

Политика Соединенных провинций в отношении притязаний Людовика в ту эпоху характеризовалась так: «Франция хороша как друг, но не как сосед». Голландия не хотела разрывать традиционный союз с Францией, но еще менее хотела иметь с ней общую границу. Политика английского народа (но не короля) опять приняла благоприятное для Голландии направление. В возраставшем величии Людовика Англия видела опасность для всей Европы, особенно для самой себя в случае, если упрочение преобладания на континенте развяжет французам руки для развития морской силы. «Голландцы понимают, что раз Фландрия будет во власти Людовика XIV, – писал английский посланник Темпл, – то Голландия останется морской провинцией Франции»; разделяя это мнение, он рекомендовал политику сопротивления Франции, считая, что покорение Нижних земель угрожает французской властью над всей Европой. Темпл не переставал уведомлять свое правительство, сколь опасно для Англии такое завоевание со стороны Франции, и настойчиво указывал на необходимость скорейшего соглашения с Голландией. «Это будет наилучшей местью Франции за то, что она вовлекла нас в последнюю войну с Соединенными провинциями», – писал он. Эти соображения привели обе страны вместе со Швецией к тому Тройственному союзу, о котором уже упоминалось выше и который задержал на время успехи Людовика. Но между двумя морскими державами еще недавно велись войны, унижение Англии на Темзе было слишком горьким, и соперничество, все еще остро ощущаемое, слишком глубоко укоренилось в природе вещей для того, чтобы союз был продолжительным. Потребовались опасная сила Людовика и его настойчивость в политике, угрожавшие обеим странам, чтобы состоялось соглашение между заклятыми противниками. Оно просто не могло обойтись без другого кровавого столкновения.

Людовик был глубоко раздосадован появлением Тройственного союза, и его гнев обратился главным образом на Голландию, в которой, в силу ее положения, он видел самого упорного своего противника. Впрочем, на время он как будто смирился, тем более охотно, что близилось, похоже, прекращение испанской королевской династии, а это сулило мирное осуществление его притязаний (он мечтал приобрести территорию к востоку от Франции, когда трон опустеет, и не только ее). Но, притворяясь уступчивым, он замысливал уничтожение республики. Эта политика была прямо противоположна той, какую завещал Ришелье, и противоречила истинному благу Франции. В интересах Англии было, чтобы Соединенные провинции уцелели, а в интересах Франции было, чтобы они не подчинились Англии. Последняя, свободная от каких-либо затруднений на континенте, вполне могла вынести противостояние с Францией на море; Франция же, напротив, будучи связана своей континентальной политикой, не могла надеяться без союзника вырвать обладание морями у Англии. Этого-то союзника Людовик предполагал уничтожить и просил Англию ему помочь. Конечный результат борьбы нам уже известен, но проследим за ее ходом.

Прежде чем приступить к исполнению своих планов, король ознакомился, благо еще было время обратить энергию Франции в иное русло, с соображениями об ином образе действий – в проекте Лейбница, о котором говорилось выше. Этот проект имеет особый интерес для нашего предмета, так как, рекомендуя королю совершенно изменить политику, рассматривать территориальное расширение как вопрос второстепенный для Франции и обращать главное внимание на развитие владений за морем, он прямо провозглашал основой величия страны обладание морями и морскую торговлю. Непосредственной целью для Франции той эпохи проект называл завоевание Египта, на котором, однако, нельзя было останавливаться. Омываемый Средиземным и Красным морями, Египет обеспечивал господство над важным торговым путем, который в наши дни дополнен Суэцким каналом. Этот путь потерял многое в своем значении вследствие открытия прохода вокруг мыса Доброй Надежды и еще более вследствие опасностей плавания по изобиловавшим пиратами морям, через которые он пролегал; но с занятием ключевых позиций надлежащей морской силой его значение могло быть почти в полной мере восстановлено. Такая морская сила, расположенная в Египте, при том упадке, в состоянии которого уже находилась Османская империя, контролировала бы торговлю не только Индии и далекого Востока, но также и Леванта; этим дело не ограничивалось. Необходимость господства в Средиземном море и открытие доступа в Красное море, запретное для христиан ввиду