Воины-интернационалисты из Беларуси в гражданской войне в Анголе 1975-1992 - Александра Владимировна Кузнецова-Тимонова

и говорит: стоп-стоп, Валентин, земляк, ты где? Я встаю, и он заявляет: вот у меня есть и охрана, и машина. И я его тогда две недели сопровождал. Выезжал утром, брал с собой оружие, автомат, охрану, приезжал за ним в отель «Панорама», забирал его, вез на пляж купаться, он там плавал, а я сидел с автоматом наизготовку, ждал его, потом отвозил на работу.

– Какого возраста были ангольские призывники?

– С этим трудно было разобраться – документов-то ни у кого никаких не было. Когда проводили наборы по деревням, если видели, что парень более-менее подходит по внешнему виду – забирали. То есть, пятнадцать-семнадцать лет, попадались и 14-летние. А вот в партизаны, то есть к Савимби, попадали ребята 10-12 лет.

– Расскажите подробнее о процедуре убытия в отпуск.

– В первый отпуск я уехал в восьмидесятом году, кажется, в мае. Больше чем через год. Было как: наши тогда все гонялись за машинами. Платили чеками, мой оклад был 750 долларов. Летчики наши получали по 480 долларов, а американские на таких же самолетах – 15 тысяч. В зависимости от курса мы получали деньги. Первым покупать машину в СССР поехал Ваня Шураков. Потом в отпуск поехал я. Я машину покупать не собирался. Понял, что «Волга» – это не машина, а безобразие. У нас ведь была «Волга» служебная, со специальными номерами, которую останавливать категорически не имели права, только если что-то серьезное нарушил, убил кого, аварию устроил. То есть, я представлял, что это за машина.

Почему мне кажется, что это был май? Помню, тогда мы втроем, с женой и дочкой, поехали в Питер, в гости, и там были белые ночи. Обратно в Луанду я вернулся уже вместе с женой.

– Вы говорили, что позже начались серьезные события в стране, и пришлось отправить жену назад в СССР. Расскажите подробнее, что за события.

– Началась агрессия со стороны ЮАР[161], на юге, активизация отрядов УНИТА. Были постоянные авианалеты. Сначала жен всех приказали убрать с юга, а потом и вообще всех отправили назад.

– Но ведь на юге, во время боев под Ондживой, несколько женщин, жен советников, все же погибло?

– Да, к сожалению. У меня об этих событиях были вырезки из газет, никак не могу их найти. В том бою погиб земляк моей жены, подполковник Иосиф Илларионович Важник.

Помню, как раз незадолго до тех событий я прилетел откуда-то, жена меня встречает и говорит: знаешь, нашла земляка! Гуляла по миссии вечером и встретила, случайно. Они, по-моему, учились вместе, в одной школе. Я им потом организовал нормальную встречу, они несколько часов разговаривали, как она рассказывала позже. И вскоре после этой встречи он и погиб в бою под Ондживой.

А уже позже, когда я вернулся из Анголы, уволился из Вооруженных Сил и работал на заводе колесных тягачей (тогда это был закрытый почтовый ящик) в Минске, подходит ко мне одна женщина, здоровается, знакомимся, представляется: меня зовут Ангелина Илларионовна. Спрашивает: вы служили в Анголе? Да, отвечаю, служил. А она говорит: у меня там погиб брат Иосиф.

– Когда Ваша жена снова приехала к Вам?

– Мы приехали туда вместе после второго моего отпуска. В начале восемьдесят первого года. И в феврале восемьдесят второго командировка закончилась, мы вернулись в Минск.

Возраст у меня тогда был уже солидный, сорок семь лет. Служить больше не хотелось, деньги были.

– В каком вы были звании, когда вернулись из Анголы?

– Подполковник. Уехал подполковником, и вернулся подполковником.

– Имеете ли какие-либо награды за службу в Анголе?

– Нет, никаких.

– Расскажите немного о своей жизни после службы в Анголе.

– Я вернулся оттуда с кучей проблем, в первую очередь со здоровьем. Заработал болезни. Гипертонию, проявились первые признаки болезни Паркинсона, они и сейчас заметны. Переболел тропической малярией несколько раз.

Там ведь мир настолько жесток, особенно для белого человека. Поваляться на траве, надеть легкую одежду – это практически невозможно сделать. Змеи, тарантулы, всякие грызущие-сосущие насекомые, еще какие нечисти, крупное зверье в саванне. Акулы в океане. Если берег песчаный – то купаться еще можно и загорать, потому что там акулы не шастают. Если же это камень – к воде лучше не соваться, акула может в любой момент появиться.

– Лично не доводилось убывать змей?

– Лично нет. Только видел.

– Когда Вы уволились из Вооруженных Сил?

– Почти сразу после этой командировки. Как только исполнилось 29 календарных лет выслуги. Это был ноябрь 1982 года.

Я тогда встретил двух своих знакомых хороших, мы вместе все служили в полку связи, в Минске. Один из них, сержант Стрельцов Николай Валерьянович, сейчас президент Научно-промышленной ассоциации. И Толя Догилъ, сержант, был у меня в роте, стал начальником отдела кадров автозавода. Увидели меня в городе: командир, здорово, чего ходишь? Отвечаю: ищу работу. Они – давай к нам. Куда? На автозавод, на МАЗ.

Автозавод тогда был закрытым почтовым ящиком, делал машины для различных стратегических целей. После рассекречивания тот филиал, где работал я, выделили в отдельный завод колесных тягачей. Я работал там начальником отдела кадров три года. Затем меня вызвал зам генерального по кадрам: «Валентин Афанасьевич, я прочитал твое досье и понял, что ты всю жизнь имел дело с различными секретами. Мне нужен такой человек, будешь работать в первом отделе». Я курировал свой сектор. Когда я все там на место поставил, пришло время выделения ПСКТ – производства специальных колесных тягачей – в отдельный завод. Директором стал Владимир Александрович Волков. Потом мне он сказал: Валентин, здесь тебе не место, будешь моим помощником. И вручили мне всю секретную вотчину и кадры: военные заказы, загранкомандировки людей, оформление допусков и так далее. В общей сложности я проработал на этом заводе 21 год. Ушел оттуда в 2003 году, и с тех пор на пенсии.

Вспоминается интересный случай, связанный со старшей дочерью президента душ Сантуша. У нас в миссии было что-то вроде клуба, фильмы показывали, самодеятельность. И вдруг жена одного из наших дипломатов предложила организовать для малышей что-то вроде балетного класса. А спустя совсем немного времени ГВС говорит: «Ребята, к вам на занятия будет ходить дочка президента». А ей было лет пять или шесть тогда. Так что «вы за нее отвечаете головой».

Мы дежурили по очереди, по миссии. И на мое дежурство часто выпадали эти занятия. Ритуал: подъезжает «мерседес», выходит охранник, открывается дверь, оттуда выпрыгивает маленькая девочка, два охранника отдают мне честь, я им отдаю честь. А они не имели права переступать порог советской миссии.

Беру за руку этого человечонка, и начинаю первый разговор: «Кому се