Воины-интернационалисты из Беларуси в гражданской войне в Анголе 1975-1992 - Александра Владимировна Кузнецова-Тимонова

шама. сэньорита (Сото se chama, senhorita? – Как Вас зовут, сеньорита)!» А она улыбается мне и говорит: «А я знаю русский!» Сказала, как ее звать, только я уже точно не помню, как именно[162]. Наша обязанность была сидеть, пока идут занятия, потом я снова брал ребенка этого за ручку, охранник кубинский видел нас, открывал ворота миссии. Выскакивает из машины охранник этой девочки, я ему отдаю честь, вручаю ему девочку, что называется, «до свидания» и поехали. И так всегда.

Захожу недавно на ангольский сайт – и вижу новости: построено новое здание телекомпании, владелицей которого является дочь президента! И думаю: вот так, тот человечек, которого я водил за ручку когда-то, уже владелица телекомпании[163]. Вот так идет жизнь.

«Через пару недель я уже достаточно сносно мог говорить по-португальски»

Сергей Петрович Баягин, лейтенант запаса, служил в Анголе в 1980-1982 годах в качестве военного переводчика[164]

В 1979 году я окончил Минский государственный педагогический институт иностранных языков по специальности «учитель испанского и английского языков». Полтора года проработал в сельской школе.

Летом 1980-го вызвали на медкомиссию и собеседование в Гродненский облвоенкомат, потом в Главное Управление кадров CA в Москве. Там сообщили, что пошлют на Кубу в качестве военного переводчика. Нужно сказать, что у нас в институте была военная кафедра, и у меня было звание лейтенанта запаса. Потом я работал в школе и ждал вызова. И в конце декабря меня вызвали в Москву, и тут выяснилось, что я холост, и меня переориентировали на Анголу, объяснив, что португальский и испанский языки родственны и особых проблем не будет.

До командировки португальского языка я не знал. Перед отлетом успел купить русско-португальский и португальско-русский словарь общеупотребительных слов. Осваивал язык на месте.

Еще перед отлетом нам прочитали несколько лекций о стране и ее вооруженных силах, потом был инструктаж в КГБ о противодействии иностранной вербовке. Документы мы сдали, и нам выдали заграничный паспорт. В моем паспорте фамилия и имя были написаны по-французски.

Наша группа летела самолетом «Аэрофлота» рейсом Москва – Браззавиль – Луанда. Одеты были в гражданку иностранного производства.

Новый 1981 год встретили в Луанде. Уже в начале января меня направили на попутном военном транспортном самолете Ан-12 в провинцию Южная Лунда в ее центральный городок Сауримо (бывший Энрики ди Карвалью) в создаваемую школу специалистов по РТО (радиотехническому обслуживанию полетов самолетов).

Лейтенант С. П. Баягин накануне поездки в Анголу. 1980 год

Школа располагалась на территории бывшей португальской авиабазы. Самолеты на ней уже не базировались, изредка только залетал самолет местной авиалинии, если позволяла обстановка, или военный вертолет, или транспортник.

Света, воды на базе не было. Воду привозили. Наша аппаратура работала на автономных бензиновых генераторах. Так, как и в самом городке, часто бывали перебои с электричеством. Один из генераторов мы поставили у себя во дворике.

Наши специалисты встретили меня хорошо. Вместе со мной нас было восемь: шесть преподавателей и два переводчика. Через пару недель я уже достаточно сносно мог говорить по-португальски.

Курсантов в школу набирали из тех, кто умел читать и писать. С военной терминологией было сложнее. Отношение к нам, в зависимости от знания языка, было разное. Кто-то смеялся, кто-то благожелательно поправлял, а кто-то не упускал случая поиздеваться.

В мои обязанности входил перевод – как во время занятий в школе, так и при решении бытовых вопросов.

Под жилье нам выделили два одноэтажных домика, по 4 комнаты в каждом. Постельное белье, посуду привозили с собой. Водопровод не действовал, воду привозили. Пить можно было только кипяченую воду. Для мытья в душе установили старые автомобильные баки.

Ходили сначала в наших офицерских зеленых рубашках с укороченным рукавом и брюках с выпоротым кантом. Потом нам выдали повседневную ангольскую офицерскую форму, состоящую из голубоватой рубашки с коротким рукавом, светло-зеленых брюк и синего берета. Выдали и камуфляж. Вооружены были АКМ и пистолетами ПМ либо ТТ. Личное оружие выдавалось только тем переводчикам, которые, по мнению начальства, направлялись в опасные районы. Добывали оружие сами. У меня был «вальтер», подаренный кубинцем.

Нам полагался продуктовый паек офицера ангольской армии. Получали его на складе базы, поэтому было то густо, то пусто. С подвозом было плоховато. Готовили или сами на газовой плитке, или ходили в столовую ангольских офицеров. На гарнир обычно рис или фасоль, суп фасолевый. Рыба главным образом из консервов, чаще – тунец, мясо – тушенка. Иногда перепадали и свежее мясо и рыба. Их добывали сами, если позволяла обстановка. Охотой добывали антилопу, дикую козу, рыбу – в реке Чикала.

Дело в том, что основные боевые действия велись на юге, вдоль границы с Намибией, а по остальной территории ходили банды УНИТА. Поэтому между их наскоками можно было ходить даже в местный кинотеатр.

Тяжело было с фруктами и овощами. За ними выбирались в окрестные деревни и производили бартер на мыло и консервы. Без разведки не совались. Чаще вперед посылали меня, как знающего язык.

Военные – анголане – относились к нам дружески, в основном. Гражданские – либо полностью равнодушно, либо нахально, когда хотели что-то с нас «поиметь». Причем деревенские были лучше городских. Мы и часовых для нашей охраны старались подбирать из солдат, призванных из деревни. Охраняли нас анголане, два человека.

На территории авиабазы размещались машины с радарами и прочим оборудованием. Готовили сержантов РТО для системы ПВО/ВВС Анголы.

Хорошие отношения были и с командиром авиабазы. Он был почти светлым. Потом на смену ему прислали другого, типичного негра. Причем нами было замечено, что сами анголане с подозрительностью и некоторой враждебностью относятся к более светлым полукровкам. Само слово «негр» у них не в ходу, предпочитают «смуглый» (таггот).

Помню анекдот из жизни: когда в музее Вооруженных Сил Анголы увидел гранату оборонительную Ф-1 (известную «лимонку») с надписью «наступательная».

Ангольская армия особой боеспособностью не отличалась. Основная тяжесть борьбы с агрессорами и УНИТА лежала на кубинском воинском контингенте. Отношения с кубинцами были братскими. Мы совместно отмечали наши общие праздники, они помогали нам продовольствием и сигаретами, а мы в трудную минуту добывали им боеприпасы.

Наша задача состояла в обучении ангольской армии. Оружие применяли только для защиты.

Хотя ангольцы «списали» свой Устав с советского, я был свидетелем физических издевательств их сержантов над солдатами. «Воспитывали» бамбуковыми палками. Еще призывников держали на полуголодном пайке – горсть риса или фасоли в день. У нас в школе начался полуголодный бунт. В самом начале солдаты обратились ко мне за помощью. Мы поговорили с начальством базы: