Доброволец / Как я провел лето - Александр Васильевич Архипов

раздвигая локтями острые стебли камыша, поспешил Михал Михалыч. Забросив в гущу плотной болотной ряски связку ключей от пикапа, спрыгнул в воду Витёк. Подняв повыше ранец с оборудованием для квадрокоптера, осторожно прощупывая илистое дно, грузно пошёл следом Камаз. Потом обернулся и с досадой спросил:

– Ну, ты чего застрял? Пошли, Немец.

– Юсупыч, вы топайте, я догоню. Эти черти совсем рядом. Уходите, я Серого здесь подожду, лады? Ты ж его знаешь, без своего дрона мент потеряться может. А заодно и вас прикрою. У меня тут целая лента ещё. Повоюю немного, Юсупыч, – широко улыбнулся Шиллер, заряжая новую ленту в ПКМ.

– Лады, Немец. На ужин не опаздывайте, – натянуто улыбнулся Камаз, поднимая вверх кулак.

* * *

Почти одновременные подрывы двух ручных гранат Немец не перепутал бы ни с какими другими звуками, связанными с пиротехникой. Метров сто пятьдесят… две короткие волны по верхушкам камыша и серый дым клочками. И через пять секунд длинная одиночная автоматная очередь. Потом ещё один подрыв гранаты и две короткие очереди. Но звук выстрелов второй серии был не «родной», то есть на сухой бой «калашникова» похож не был. Значит, стреляли чужие из чужого оружия. Немец уже было приготовился открыть огонь в направлении «импортного» звука выстрелов, но остановился.

– Серого могу зацепить. Вот же мудак! – еле слышно разговаривал сам с собой Немец, – «Буковель» его достала… А меня ты достал, мент!

Дальше бездействовать было нельзя. Шиллер на всякий случай разрядил свой ПКМ, а последнюю полную ленту через шею обмотал поверх разгрузки. Получилось, как у революционного матроса. Для начала решил идти в сторону звука крайней перестрелки. Если там была «Буковель», значит, там должен был быть и Серый. Живой или мёртвый. Шёл, как ему казалось, правильно и в нужном направлении. Но очень скоро понял, что, осторожничая, ушёл в сторону и сбился с курса. Глупая идея «ловить на живца», к сожалению, пришла единственной и сразу. Устав вытаскивать из вязкого ила задубевшие ноги, Немец остановился, перевёл дух, держась за толстые стебли желтеющего камыша и, сам от себя не ожидая, заорал, как лось во время гона:

– Твою ж ма-а-ать!!!

Результат был неожиданным. Сначала до Немца донёсся приглушённый смех. Но уже скоро стало понятно, что над ним забавляются совсем рядом. Чуть справа, метрах в десяти. А потом и окрик послышался:

– Сашко, це ты? Заблукав, чертяка! Йды вже сюды, у нас для тэбэ сюпрайз!

Немец передёрнул затвор своего АКМСа и послушно пошёл на голос нацика, ошибочно назвавшего его Сашком. Шёл шумно, не прячась. Чем ближе подходил к цели, тем сильнее его начинал трясти дикий тремор. Он хорошо понимал, что сейчас увидит эту саму «Буковель», которую так ненавидел и с которой пошёл разбираться Серый. Догадки Шиллера подтверждали резкие запахи горящего масла, пластика и разливающейся по болотной жиже солярки. А ещё Немец понимал, что, если там сейчас хохлы, значит, Серого нет… В смысле нет в живых.

– О! А ты хто такый, хлопче? – неожиданно услышал Шиллер справа от себя.

– Я? Я – Немец! – ища глазами задавшего вопрос, спокойно ответил Артём, выходя на посечённый осколками островок камыша.

Боковым зрением он увидел зарывшуюся в ил по самые арки колёс ту самую «мёртвую» передвижную станцию РЭБ «Буковель». Из-под вздутого капота пикапа шёл серо-чёрный дым. Лобовое стекло наполовину вывалилось и лежало на капоте. На переднем сидении, уронив голову на руль, сидел «двухсотый» водитель. На кунге внедорожника лежали ещё два трупа в мокрой камуфляжной форме, покрытые зелёной болотной ряской. Рядом с вывороченной задней дверью, на коленях по пояс в воде, с дрожащими руками на окровавленном затылке стоял Серый. Немец его сразу узнал. Эта сволочь никогда не носил каску. А на голову повязывал косынку цвета хаки. Говорил, что так разведчик должен отличаться от топтунов и ползунов. Отличился, фраер? Теперь весь затылок и шея были ярко-красного цвета от пульсирующей крови, которую никто и не думал останавливать. Ещё обратил внимание, что бронежилет на спине Серого присутствовал фрагментами и был похож на кору дерева, об которую тигры точат когти. Башка парня тряслась и падала вперёд, оставляя на белом кузове пикапа кровавые брызги. Но стоящий рядом длинный и худой, как черенок от лопаты, укроп, каждый раз ловил её прикладом своего автомата, будто теннисной ракеткой, возвращая туловище Серого в вертикальное положение. А тот, кто спрашивал, неожиданно появился совсем рядом. Справа.

– Это якый такый нимець? – насмешливо спросил он, застёгивая ширинку на грязных камуфляжных штанах. – А де ж Сашко?

– Какой немец? Русский немец! – яростно сверкнув глазами, выкрикнул Шиллер, нажимая на спусковой крючок.

Пуля одиночного выстрела из АКМС, выпущенная почти в упор, прошила насквозь бронезащиту на груди и застряла в кевларовой пластине на спине укропа. Первый украинский диверсант умер сразу, медленно погружаясь в непрозрачную воду с глупой улыбкой на лице.

От неожиданности и испуга, второй нацик-«теннисист» как-то неловко перехватил свой АКМ, рука съехала со скользкого от крови приклада, и автомат плашмя грохнулся в чёрную жижу болота, подняв фонтан вонючих брызг. С ненавистью и оцепенением глядя в глаза Немца, он упал на колени в воду и судорожно начал шарить руками по дну, стараясь найти оружие. Ещё не поняв до конца, что произошло, к Немцу повернул трясущуюся голову Серый и, закатывая от боли глаза, крикнул:

– Убей… убей эту суку! Он мне… он мне пол-уха отрезал! И член обещал…

Одиночный выстрел был похож на поставленную точку. Возивший руками по дну болота нацист упал головой вниз и задёргался, отталкиваясь руками от дна, стараясь поднять искажённое болью лицо из воды.

– Не добивай… пусть пьёт, гнида фашистская! – вдруг протяжно застонал, дрожа всем телом, Серый, зажимая пальцами своё обрезанное наполовину кровоточащее ухо.

На левом берегу «загупал» тяжёлый миномёт и через десять секунд воздух над болотцем разорвали своим воем 122-е мины. Это «Град» выпустил пристрелочную серию. Удар был точный… по камышам. И, слава Богу, кубанцы запустили для корректировки огня свой дрон. Но то ли он показывал искажённую картинку, то ли оператор перепутал всё на свете. Короче, Немец понял, что нужно срочно забирать Серого и двигать на свой берег, иначе скоро свои же тут и закопают. К тому же так и не появившийся побратим Сашко вызывал неподдельную тревогу. Приподняв Серого, Немец понял, что тот стоял на коленях не потому, что просил пощады. Тыльная сторона правой ноги была просто иссечена мелкими осколками от ручной гранаты. Перетянув ногу чуть ниже ягодицы, чтобы остановить кровь, Немец посмотрел на часы, стараясь запомнить