«Создать невыносимые условия для оккупантов»: движение сопротивления в Крыму в годы Великой Отечественной войны - Сергей Николаевич Ткаченко

АССР из осажденного Севастополя, из-за отсутствия радиосвязи оказались совершенно неэффективными. Политико‑моральное состояние личного состава партизанских отрядов, вопреки возникшим трудностям, значительным потерям и даже – неудачному наступлению войск Крымского фронта, – продолжало оставаться на достаточно высоком уровне: партизан не покидала надежда на скорое и полное освобождение полуострова от немецко-румынских захватчиков и их пособников. При этом командованию приходилось учитывать, что усиление активности противопартизанских действий регулярных войск и карательных органов оккупантов, отмеченное в январе-феврале, способствует дальнейшему ухудшению отношений между партизанами и жителями предгорных сел.

Активизировалась деятельность территориального НКВД по заброске организаторов и организации агентурной сети в Юго-Восточном Крыму, со стороны созданного Крымского фронта. По состоянию на 1 февраля «…выполняя указания о заброске агентуры в тыл противника, создана оперативная группа, возглавляемая ст. лейтенантом государственной безопасности тов. Романцовым, которая приступила к подбору кандидатур и осуществлению их переброски. На день отчета заброшено этой группой в тыл противника 3 человека на участках 51‑й Армии и подготовлено к заброске 4 человека. Кроме того, лейтенант государственной безопасности тов. Великовский, находясь в деревне Узун-Аяк, совместно с ОО НКВД 44‑й Армии, подготовили и забросили в тыл противника 7 человек, из них 5 человек в Феодосию и 2 человека во Владиславовку – с заданием разведывательного и контрразведывательного характера, кроме того, 1 человек подготовлен к заброске, что будет осуществлено в ближайшие дни…»[453].

Противник. Главными помощниками оккупантов в борьбе с партизанами стали национальные комитеты. Через них шла вербовка добровольцев в коллаборационистские формирования и психологическая обработка населения. Вскоре после занятия Крыма с согласия оккупационных властей стали создаваться такие комитеты, c одной стороны представлявшие интересы различных этнических групп полуострова, а c другой – использовавшиеся оккупационными властями как инструмент влияния на проживавших в Крыму представителей соответствующих народов. Мусульманские комитеты были созданы первыми, во всех крупных городах и районах Крыма (при этом немцы запретили создавать главный комитет, который бы являлся руководящей инстанцией для всех остальных). При штабе 11‑й армии вермахта в Крыму уже к 10 ноября 1941 г. было создано представительство Министерства иностранных дел, представителем был назначен ведущий сотрудник МИД майор В. Хентиг[454]. На него возлагалась координация работ верховного командования Вермахта, МИД и репрессивных структур по вовлечению крымских татар в антисоветскую борьбу. Хентиг непосредственно участвовал в формировании Симферопольского мусульманского комитета. Несмотря на достаточно лояльное отношение оккупационной власти к крымским татарам, комитету не было позволено называться «крымскотатарским» или «татарским», а также распространить свою деятельность на всю территорию Крыма.

23 ноября в группу армий «Юг» отправлен протокол заседания комиссии по созданию мусульманского комитета. Она была создана с разрешения комендатуры 22 ноября 1941 года в Бахчисарае, затем перебазировалась в Симферополь. Организация не являлась органом власти, и существовала наряду с остальными национальными комитетами (созданными позже, в 1942 г.). Возглавлял ее подданный Турции Джемиль Абдурешидов, придерживавшийся явно протурецких взглядов и соратник расстрелянного в 1928 году председателя КрымЦИКа Вели Ибраимова. Заместители председателя: Ильми Керменчикли (молодежное крыло), родственник репрессированного советской властью писателя и Осман Меметов[455]. При их личном участии или через их представителей в Евпатории, Бахчисарае, Ялте, Алуште, Карасубазаре, Старом Крыму и Судаке были проведены собрания крымско-татарского населения, на которых были подготовлены обращения к германскому командованию с просьбой о разрешении создать в их городах татарские комитеты[456]. Организационно Симферопольский мусульманский комитет делился на 6 отделов: по борьбе с бандитами (т. е. с советскими партизанами), по комплектованию добровольческих формирований, по оказанию помощи семьям добровольцев, культуры и религии, пропаганды и агитации, административно-хозяйственный и канцелярию[457]. Программа, созданная руководством комитета, включала следующие мероприятия: организацию крымско-татарского населения для борьбы с партизанским движением; восстановление старых традиций и обычаев; открытие мечетей; пропаганду и агитацию в пользу создания под покровительством Германии крымско-татарского государства; помощь оккупационному режиму и немецкой армии людскими ресурсами и продуктами питания[458]. Комитет первоначально состоял из 18 человек и его члены утверждались начальником полиции безопасности и CД генерального округа «Таврия». Все районные мусульманские комитеты имели такую же структуру и в своих действиях в целом руководствовались указаниями Симферопольского комитета.

В 1944 году НКВД CCCP сообщал, что комитет «имел свои филиалы во всех татарских районах Крыма. вербовал шпионскую агентуру для заброски в наш тыл, мобилизовывал добровольцев в созданную немцами татарскую дивизию, отправлял местное, не татарское. население для работы в Германию. преследовал советски настроенных лиц, предавая их карательным органам оккупационных властей. и организовывал травлю русских». «[комитеты] принимали активное участие вместе с немецкой полицией в организации угона в Германию свыше 50 тысяч советских граждан; проводили сбор средств и вещей среди населения для германской армии и проводили в большом масштабе предательскую работу против местного нетатарского населения. всячески притесняя его». «Деятельность „татарских национальных комитетов“ поддерживалась татарским населением. которому немецкие оккупационные власти предоставляли всяческие льготы и поощрения»[459].

Из немецких документов известно, что с зимы 1941‑го и в 1942 году на полуострове появились не только татарские, но и армянские, болгарские, украинские комитеты. Эти комитеты создавались одновременно с органами самоуправления, но не являлись параллельной им властью (хотя многие националисты и претендовали на это). В принципе, они не являлись властью вообще, даже в том урезанном виде, какой имели районные, городские и сельские управления. Это были представительные органы, так как их основной задачей являлось отстаивание интересов данной национальной группы (или влияние на членов этой группы в нужном оккупантам направлении). Культурные, религиозные, экономические, но ни в коем случае не политические интересы. Еще одним их отличием от органов местного самоуправления, подчиненных военной администрации, было то, что вся их деятельность направлялась и контролировалась полицией безопасности и СД. Финансирование органов местного самоуправления происходило за счет собранных с населения налогов (т. е. из оккупационного бюджета). Национальные комитеты должны были содержаться в целом на средства, собранные от деятельности подведомственных им культурных учреждений (например, театров, музыкальных ансамблей и т. п.), а также за счет добровольных пожертвований. Какой-либо предпринимательской деятельностью членам комитета заниматься запрещали. Следует подчеркнуть, что в составе комитета преобладали представители татарской полуинтеллигенции. Не было ни одного профессионального военного и представителя местной аристократии (семи бейских родов). Единственный дворянин Аблямитов Февзи (Февди), был выходцем из обедневших мурзаков Байдарской долины. Позднее в состав комитета стали включать отличившихся командиров добровольческих формирований[460].

Начальник и комиссар 3-го района Г. Северский и В. Никаноров в начале 1942 года сообщали: «C первых дней оккупации немецкими войсками Крыма резко оживили свою деятельность буржуазно-националистические и уголовные элементы, особенно в населённых пунктах с татарским населением… Эти лица принимали активное участие в организации