«Создать невыносимые условия для оккупантов»: движение сопротивления в Крыму в годы Великой Отечественной войны - Сергей Николаевич Ткаченко

Агегьяна[471], первый полёт гидросамолёта ГСТ на сброс грузов состоялся в ночь на 23 февраля 1942 г. Однако ни в мемуарной литературе, ни в официальной хронике об этом дне упоминаний нет. Более того, указано, что «один ГСТ выбросил на парашютах продовольствие партизанским отрядам в районе высоты 1114,8 (севернее Кикенеиза)» ночью 6 марта[472]. Эта сброска была для отрядов 4‑го района. Первая сброска для 3‑го партизанского района была осуществлена после прилёта и первой посадки на Бизоновую площадку (Крымский заповедник) самолёта У-2 лейтенанта Ф.Ф. Герасимова с радистом И. Дмитриевым – вечером 10 апреля[473]. Ещё посадки на Тарьере (на небольшой Бизоновой площадке после поломки винта при пробеге и аварии при попытке взлёта Герасимова больше никто не приземлялся) осуществляли лётчики звена связи управления ВВС ЧФ Ф. Мордовец, Н. Филиппов, В. Кузьмин и лётчики 9‑й отдельной авиаэскадрильи ГВФ, приданной ЧФ, В.З. Битюцкий и А.М. Романов на самолётах С-2. Вот что вспоминал прославленный партизан Н.А. Дементьев: «Весной сорок второго к нам вдруг прилетел И-16 и сбросил вымпел, в котором была записка: «Завтра прилечу с посадкой». На следующий день прилетел У-2. Но приземлился неудачно, винт ударился о землю и сломался, но сам летчик – Герасимов не пострадал. Он привез радиста и рацию. За этот полет несколько позже ему дали Героя Советского Союза. Затем к нам прилетал другой летчик Федя Мордовец, который в любую погоду приземлялся даже на неприспособленную площадку – это уже было на аэродроме Тарьер…»[474]. В современных исследованиях указывается, что всего к партизанам было совершено 42 вылета, в том числе 35 – с посадкой; идёт речь о вывозе 40 раненых, больных и обессиленных партизан[475]. Согласно «Списку партизан, больных и раненых 1, 2 и 3 районов, эвакуированных с апреля по июнь 1942 года», из леса было вывезено 38 человек[476].

Партизаны. Народные мстители, поддержанные продовольствием и боеприпасами, продолжали нападения на коммуникации оккупантов. 13 марта группа партизан Красноармейского отряда под командованием А. Аединова разобрали рельсы в районе станции Альма и пустили под откос эшелон. 23 марта бойцы Бахчисарайского отряда снова разобрали полотно в этом районе, c рельс сошел паровоз и 4 вагона. 28 марта также бахчисарайцы к северу от станции Альма опять устроили крушение эшелона с боевой техникой. Усилили партизаны и диверсионную деятельность на шоссейных дорогах.

Из-за значительных безвозвратных потерь и утраты в связи с этим боевых качеств партизанских формирований командующий партизанским движением был вынужден, несмотря на личное отрицательное отношение к предстоящему мероприятию, произвести слияние некоторых отрядов и ряд перемещений командного состава. Так, приказом № 35 от 9.3.1943 г. Колайский отряд был объединен с Ичкинским и получил наименование Ичкино-Колайского. Акшеихский отряд был влит в Ялтинский. Штабной отряд 3‑го района расформирован. Однако пополнения, за исключением десантников, отряды не получали, количество бойцов постоянно уменьшалось, а местное население, особенно из предгорных сел, в лес не шло.

Начало весны отмечено кардинальными изменениями в юго-западной части Крымских гор. Из района базирования (долина, лежащая к юго-западу от скал Седам-Кая (Орлиный залет), над верховьями ущелья реки Узунджа) в леса Крымского заповедника перешли все партизаны 5‑го района (начальник – И.З. Вергасов, комиссар В. Н. Домнин). К началу марта в 5‑м районе насчитывалось около 200 партизан. Еще 24.02.1942 г. А.В. Мокроусов, имея данные о том, что в начале марта против 5‑го района будет проведена большая карательная операция, приказал И.З. Вергасову срочно покинуть Севастопольские леса и перебазировать отряды в зону ответственности 4‑го района – в район г. Басман. С конца февраля урочище «Чайный домик», в окрестностях которого находились штаб района, Севастопольский и Акмечетский отряды, оказалось плотно блокированным оккупантами и их местными пособниками. В селах Байдарской и Коккозской долин разместились усиленные гарнизоны, группы врага поднимались в горы и нападали на партизанские стоянки.

В условиях прочеса, начавшегося 1 марта, партизаны района постоянно маневрировали по ограниченному участку сложно-пересеченной заснеженной местности, сдерживая противника заслонами. К 5 марта на почве непрерывных боев и длительного голодания партизаны утратили маневренность, дисциплина резко снизилась, появились случаи самовольного оставления отрядов[477]. Однако сброска продовольствия и батарей для радиостанции, совершенная гидросамолетом ГСТ из ВВС ЧФ в район высоты 1114,8 (северный отрог Ай-Петринской яйлы)[478], неожиданно помогла партизанам (решение командования было принято 10 марта, а случай сброса связан с установлением связи с Севастополем М.Ф. Якуниным, который после тяжелого для бойцов Севастопольского отряда боя 1 декабря 1941‑го в урочище «Чайный домик» с группой был отрезан карателями от отряда; в середине декабря потеряв нескольких бойцов убитыми, группа перешла линию фронта в районе села Чоргунь). Подкормившись и используя непогоду, отряды с 10 по 12 марта совершили печально известный «Ледовый поход»: прошли более двадцати километров, пересекли заснеженные плато Ай-Петринской и Никитской яйл, добрались мимо горы Рока до родника Беш-Текне, и спустились в буковые леса Крымского заповедника в верховье реки Донга. За время перехода партизаны потеряли 28 человек. И.З. Вергасов и В.Н. Домнин с комендантским взводом немедленно ушли на кордон Нижний Яполах, где базировался штаб Г.Л. Северского, а отряды начали обустраивать выделенные им места стоянок[479]. Однако 20 марта 1942 г. И.З. Вергасов получил приказ ШГР № 39, в соответствии с которым район расформировывался, а отряды передавались в состав 4‑го района[480]. На этом недолгая история 5‑го партизанского района завершилась.

Подполье. Непросто обстояло дело и с организацией подполья. Не дождавшись руководящих указаний от ОК ВКП(б) и НКВД Крымской АССР по вопросам подполья и не зная ничего о деятельности оказавшегося в Керчи подпольного партийного центра, и Мокроусов, и Булатов были вынуждены действовать самостоятельно, имея весьма смутное представление о масштабах и реальном состоянии дел в патриотическом подполье. Руководство подпольной борьбой взяло на себя командование партизанскими силами Крыма (А.В. Мокроусов и С.В. Мартынов). В своих воспоминаниях комиссар Штаба Главного руководства партизан Крыма С. В. Мартынов пишет: «Учитывая все эти обстоятельства (рост подпольных групп, активизация их борьбы), командование решило взять на себя выполнение задач по руководству подпольным движением и его дальнейшему развертыванию. В начале февраля или марта было небольшое совещание (Мокроусов, Мартынов, Генов), на котором было решено отозвать т. Генова с командования партизанским районом, утвердив его заместителем комиссара партизанского движения Крыма по подпольным делам. Решено было подобрать районных уполномоченных с помощниками по вопросам подпольной работы. Подбирались районные уполномоченные и их помощники из состава партизанских отрядов, товарищи, зарекомендовавшие себя самоотверженными борцами в боевых партизанских делах, преданными делу нашей партии, советского народа»[481].

В