Истребительные батальоны НКВД в период Великой Отечественной войны. Организация, управление, применение. 1941—1945 - Тимофей Дмитриевич Медведев

Таблица 5

Сведения о численности истребительных батальонов и групп содействия Эстонской ССР, данные за первый квартал 1945 года[637]

Группы содействия 159[638]

Как видно из приведенных данных, контингенты, которыми комплектовались истребительные батальоны, действующие на территории Эстонской ССР, имели достаточно типичную структуру – большинство военнослужащих составляли лица призывных возрастов, имелось некоторое количество женщин и советских активистов[639]. Обращает на себя внимание достаточно большое, особенно если сравнивать с соседними республиками, число членов партии и комсомола, служащих в батальонах. Скорее всего, это объясняется проведенной в феврале – марте 1945 года партийнокомсомольской мобилизацией.

На вооружении истребительных батальонов республики состояли традиционные для данных частей второй половины войны винтовки Мосина, а также некоторое количество самозарядных винтовок СВТ[640] и автоматов. В отличие от Белоруссии, где батальоны зачастую были вынуждены частично обеспечивать себя вооружением самостоятельно, в Эстонии к декабрю 1944 года все подразделения были оснащены стрелковым оружием практически полностью. Это произошло из-за меньшего, по сравнению с Белорусской ССР, количества. Подробно данные о вооружении республиканских истребительных батальонов представлены в таблице 6.

Таблица 6

Вооружение истребительных батальонов Эстонской ССР, данные за первый квартал 1945 года[641]

Необходимо отметить, что на описываемый период времени общая численность батальонов составляла 2626 человек, то есть исходя из приведенных цифр можно заключить, что оружием они были обеспечены практически полностью, в том числе штатными пулеметами из расчета по два на батальон. Гораздо хуже была ситуация с гранатами, которые распределялись исключительно между бойцами оперативных групп, выделяющихся для проведения операций против националистов[642]. В то же время проведенные выше данные показывают, что количество боестолкновений, в которых принимали участие истребительные батальоны республики, было сравнительно невелико.

Иная ситуация сложилась на территории Литовской ССР, где число «бандпроявлений» было значительно большим, нежели в Эстонии. Об этом уже говорилось выше. Обстановка в республике была гораздо тяжелее, чем в Эстонии, так как, помимо многочисленной Литовской освободительной армии и других более мелких группировок, на ее территории действовали отряды польской Армии крайовой. Для борьбы с вооруженным подпольем к 1 октября 1944 года было сформировано 12 батальонов общей численностью в 1163 человека. К 1 января следующего года количество и численность истребительных частей выросло до 15 батальонов и 2442 человек соответственно[643]. Все они действовали без отрыва от производства, то есть бойцы и командиры совмещали службу с работой.

Решением ЦК КП(б) Литвы от 3 декабря 1945 года в районных центрах были созданы группы повышенной готовности численностью от 30 до 40 человек, находящиеся на казарменном положении. К 1 марта 1945 года они были созданы в каждой волости республики[644]. Одновременно с их созданием местным УНКВД был разработан план несения службы оперативных взводов – две трети их личного состава продолжали формально оставаться на казарменном положении, треть – выводилась «в резерв», то есть эти бойцы совмещали работу со службой[645]. Днем в расположении батальонов оставались только дежурные группы в 6–8 человек. В ночное время происходила смена личного состава. Скорее всего, появление подобных планов явилось попыткой максимально задействовать личный состав на производствах и в сельском хозяйстве.

Показательно, что попытки НКВД перевести на казарменное положение истребительные взводы в двух неназванных уездах республики натолкнулись на противодействие со стороны местных партийных чиновников, которые считали, что «снятие людей с производства» негативно скажется прежде всего на ходе весенней посевной кампании. В итоге на уровне ЦК КП(б) Литвы было приняло решение о введении во всех уездах республики «гибридного» порядка несения службы, описанного выше[646].

Помимо всего прочего, истребительные батальоны также являлись определенным средством пропаганды и агитации. Образ «народных защитников-добровольцев» транслировался как посредством агитационных материалов, выпускаемых и распространяемых на территории западных республик, так и в официальных партийных постановлениях и отчетах республиканских ЦК в Москву[647]. К примеру, в отчете ЦК компартии Литвы за второй квартал 1945 года истребительные части названы «отрядами защитников народа», уездным и волостным партийным комитетам предписывалось развернуть максимально широкую агитацию с использованием конкретных материалов, досказывающих факты террора членов националистического подполья по отношению к мирным жителям. Важнейшей задачей агитаторов было «повышение авторитета советской власти и доверия масс к ней»[648]. При этом сюжетов, связанных с классовой борьбой, стало гораздо меньше, нежели в 30-х годах. Их место заняли лозунги о борьбе с «националистами» и «гитлеровскими приспешниками»[649]. Таким образом, вектор советской пропаганды был перенаправлен, больше внимания уделялось не классовому происхождению, а прошедшей войне. Истребительные части в этой парадигме становились неким проводником между условными «массами» и советской властью, становясь наиболее близкой к гражданскому населению военной силой.

В связи с вышеизложенным становится ясной логика руководства НКВД, стремящегося повсеместно сформировать группы содействия истребительным батальонам. Скорее всего, их главной задачей была демонстрация флага и вовлечение местного населения в конфликт, а не непосредственно боевая деятельность. Однако процесс создания этих структур происходил крайне сложно.

По данным начальников волостных управлений НКВД, они применялись ограниченно ввиду отсутствия необходимого личного состава, а также из-за «боязни местного населения репрессий со стороны бандитов»[650]. Симптоматично то, что даже в отчетных документах, высылаемых начальником Управления по борьбе с бандитизмом Литовской ССР полковником А.В. Гусевым[651], о группах содействия упоминается лишь как о совершенно нефункционирующем институте, а в сводных таблицах, содержащих данные о деятельности истребительных батальонов, информации о группах также не содержится. Все эти факты позволяют говорить о нулевой эффективности последних и в целом о невозможности формирования подобных структур в условиях противостояния с националистическим подпольем.

На вооружении истребительных подразделений Литовской ССР находились в основном отечественные винтовки Мосина, передаваемые со складов ХОЗУ НКВД (в отличие от Белорусской ССР, в Литве механизм обеспечения частей оружием был налажен практически сразу после начала их формирования) и небольшое число трофейного, в том числе немецкого, оружия[652]. Прочим имуществом военнослужащие также снабжались со складов ХОЗУ, при этом получая зарплату по месту работы. Однако учет имеющегося в батальонах оружия фактически не проводился, что, в частности, приводило к передаче части вооружения противникам советской власти[653]. Вплоть до мая 1945 года отдел по борьбе с бандитизмом фактически не контролировал процесс получения оружия, особенно если говорить о трофейном, изымаемом у населения или подбираемом на местах боев[654]. ХОЗУ вело учет исключительно того