«Вселить в них дух воинственный»: дискурсивно-педагогический анализ воинских уставов - Сергей Эдуардович Зверев

в зеркале, отразился результат развала армии в период 1990-х годов: «Если подчиненные подразделения не готовы к выполнению боевой задачи, командир обязан немедленно доложить об этом старшему начальнику и запросить разрешение на перенос сроков боевой готовности» [52, с. 59]. Важность мысли выделена в тексте жирным шрифтом. Остается рекомендовать доложить о неготовности к бою также и противнику, чтобы он не вздумал предпринять каких-либо предательских действий по отношению к временно беспомощному воинству.

Именно в 2004 году со страниц большинства отечественных боевых уставов исчезают упоминания о качествах, которыми обязан обладать, или обладание которыми должен хотя бы демонстрировать военнослужащий, чтобы одержать победу. Общевойсковой бой, согласно уставу, требовал от подразделений полного напряжения всех моральных и физических сил, непреклонной воли к победе, железной дисциплины и сплоченности. Кроме последнего, всего этого традиционно требовали от бойца. В невнимании к личности нам видится следствие тяжелого положения армии в начале 2000-х годов: там, где военнослужащие влачат жалкое существование, не особенно заботятся о воспитании личных и профессиональных качеств бойцов – исполняли бы хоть обязанности. Нельзя исключать из причин уставного пренебрежения к качествам военнослужащих и следствие компетентностного подхода, распространившегося в военной, как и во всей прочей педагогике, примерно в указанное время.

Безусловно, владение набором стандартных компетенций полезно для использования в стандартных же ситуациях воинской деятельности, но при этом следует иметь в виду, что из умения надежно действовать в стандартных ситуациях рождается хороший исполнитель, но никак не творческая личность, способная эффективно действовать в любых условиях обстановки, как того требуют наши боевые уставы. А на войне эти условия, как известно, никогда не бывают стандартными.

Можно легко предвидеть возражения в пользу компетентностного подхода: реалии мира, основанного на жесткой конкурентной борьбе, не позволяют отвлекаться на «лирику»; задачи дня, как известно, требуют модернизации, инноваций и т. д. и т. п. И при этом обычно непременно кивают на западную модель образования, забывая, что одно из центральных положений устава американской армии FM 22–100, который излагает основы системы воспитания военных руководителей, гласит: «Армейский руководитель начинается с того, кем лидер должен БЫТЬ, с ценностей и качеств (курсив мой. – С. З.), которые образуют характер» [144, с. 22]. «Ценности Армии», на которых воспитываются лидерские качества, представляют собой уставные положения: Верность, Долг, Уважение, Самоотверженное служение, Честь, Честность, Личное мужество. В единстве они удачно образуют легко запоминающийся акроним LDRSHIP[141] (Loyalty, Duty, Respect, Selfless Service, Honor, Integrity, Personal Courage).

Сравним с бессмертным суворовским: «Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву». Эти солдатские качества великий полководец не отрывал от профессиональных обязанностей, ибо все «Словесное поучение» фактически и представляет собой изложение солдатских обязанностей в разных видах боевых действий, но перечислением качеств, которым должен соответствовать солдат, он указывал идеал, к которому последний должен был стремиться. И если солдату порой чего-то и не хватало по части знания обязанностей, это с лихвой покрывалось его рвением по воспитанию у себя простых, понятных и привлекательных качеств, которых от него требовал любимый начальник. Это создавало удобные условия для проявления инициативы и ответственности в исполнении воинского долга, которыми сильны были суворовские войска.

Не следует думать, что и американцы отказываются от компетенций. Стоит отметить, что, согласно уставу, с воспитания лидерских качеств все только начинается, ибо американский военный руководитель воспитывается под девизом «БЫТЬ, ЗНАТЬ, ДЕЛАТЬ». Уровни ЗНАТЬ и ДЕЛАТЬ как раз и отвечают за формирование соответствующих компетенций (сравним с отечественными уровнями «знать», «уметь», «владеть»). Но формированию характера, безусловно, придается первенствующее значение, ибо совершенно очевидно, что военный руководитель работает прежде всего с людьми, а не с техникой, которую эксплуатируют и обслуживают его подчиненные. Мало того, военный руководитель противостоит на поле боя человеку, воли и стремлению к победе которого он обязан противопоставить свою, более сильную волю и более упорное стремление к победе. Недаром М. И. Драгомиров полагал, что «военное дело более волевое, чем умовое». Мы же пока бьемся над тем, как бы выпустить прежде всего технического специалиста, а не всесторонне развитого, интеллигентного и волевого организатора.

Все вопросы, касающиеся формирования и поддержания в бойцах духа воинственного оказались сосредоточенными в «Боевом уставе по подготовке и ведению общевойскового боя» в главе с несколько претенциозно звучащим названием «Всестороннее обеспечение». Задачи, решаемые морально-психологическим обеспечением (МПО), были по сути тождественны тем, что содержались в советских уставах в главе «Политическая работа в боевой обстановке», вот только изложены они тяжелым, невыразительным языком. Чего стоит одно «наращивание духовного и эмоционального состояния военнослужащих»[142]. А ведь под этим имелась в виду одна из задач культурно-досуговой работы, заключающаяся в организации концертов, лекций, самодеятельности и других форм отдыха солдат и офицеров, получивших широкое распространение еще в годы Великой Отечественной войны.

Ненужная занаученность свойственна и «Боевому уставу артиллерии» (2005). К чему, спрашивается, было определять понятия «боевые действия артиллерии» и «огневое поражение противника», целью которого, к тому же, посчитали снижение «боевого потенциала (боевых возможностей) противостоящего противника» [14, с. 21]. Что такое потенциал, известно любому элементарно военнограмотному человеку, к чему же выставлять читателей идиотами, поясняя очевидное? Виды огневого поражения, согласно уставу, «планируются и осуществляются в неразрывном единстве» [14, с. 21]. В последнее словосочетание надо бы еще добавить «диалектическом», чтобы убедиться, что минимум по философии науки авторами устава сдан был успешно.

Новым словом в отечественной военной науке стали основные принципы применения артиллерии, к которым в главе «Основы боевого применения артиллерийских подразделений» отнесли в том числе «твердое, устойчивое и непрерывное управление подразделениями» [14, с. 16]. Но ведь это пересказанные сто раз в предыдущих уставах требования к управлению, которые с добавлением эпитетов «оперативное» и «скрытное» повторилось в главе устава, которая так и называется: «Управление артиллерийскими подразделениями».

Музыкой для неискушенного уха звучат обязанности командира дивизиона, которому в первую очередь следует «в установленные сроки организовывать выполнение поставленных старшим начальником задач, добиваться их неуклонного выполнения» [14, с. 29]. Или: «Организационно-техническую основу управления подразделениями составляет система управления, представляющая собой совокупность функционально связанных между собой органов управления (командиров), пунктов управления и средств управления» [14, с. 34]. Так про мудрых КД, бравых комбатов и строгих СОБов никто еще не выражался и к ОРГАНАМ их не причислял. Но есть и повод для гордости: пехотные швондеры остались далеко позади артиллерийских.

К перлам МПО можно отнести изобретение самого длинного слова, когда-либо употребленного в отечественных боевых уставах за всю их историю: «киновидеофотообслуживание» [личного состава]. 25 букв! Как видно, если нам чего-то и не хватает по части немецкой педантичности и аккуратности в работе, то по длине изобретаемых терминов