Альпийские снега - Александр Юрьевич Сегень

телогрейки, варежки, валенки, — продолжил Драчёв. — И все из самых лучших материалов — овчины, шерсти яка, верблюжьей шерсти. Кстати, кроме лошадей, монголы прислали верблюдов.

— Верблюдов? — удивился Сталин. — Вот немцы испугаются, когда увидят! Скажут, вся Азия против них воевать вышла. Жалко, что нам Индия слонов не поставляет. Молодцы монголы!

— Да, товарищ Верховный главнокомандующий, молодцы. Я знаю их ресурсы и могу с уверенностью заявить, что они их не жалеют, выгребают все из своих закромов. Кстати, кроме живых верблюдов, присылают очень много тушенки из верблюжатины. Не приходилось вам пробовать верблюжатину?

— Кажется, нет.

— Очень вкусно, а главное, полезно и питательно.

— Да, молодец Чойбалсан, молодцы монгольские товарищи.

— Конечно, наши ресурсы тоже еще велики, но монгольское подспорье пришло очень кстати.

— Ну а что там союзники?

— Арктические конвои из США и Великобритании, помимо оружия, танков и самолетов, стали доставлять и продукты питания. Правда, качество их оставляет желать лучшего, но в ближайшее время интендантская служба это исправит. С представителем американского посла проведена беседа самого сурового свойства.

— Короче, товарищ Драчёв, вы гарантируете, что едой и снаряжением фронт обеспечен? — спросил Сталин сердито.

— Так точно, товарищ Верховный главнокомандующий! — громко произнес генерал-майор Драчёв.

— Это еще надо проверять и перепроверять, — буркнул Жуков.

— А я почему-то очень верю товарищу Драчёву, — повернувшись к Жукову, строго ответил Сталин. И снова обратился к Павлу Ивановичу: — А как ваше здоровье? Я слышал что-то такое...

— Полагаю, товарищ Сталин, все здесь собравшиеся на здоровье не жалуются, включая меня.

— Это хорошо. Так что, товарищи, судя по всему, план наступления Красной армии, разработанный на первые месяцы сорок второго года, большинством собравшихся одобрен. Давайте проголосуем. Кто за? Кто против? Кто воздержался? Ну что же, подавляющее большинство за.

Но сколько он ни хорохорился перед вождем, 11 января по радио сообщили о рекордно низком показателе атмосферного давления, и у бедного Павла Ивановича голова готовилась к взрыву, боль била в виски и в затылок, а звон в ушах теперь напоминал не концерт цикад, а скрежет вагонных колес об рельсы, когда поезд резко тормозит и сыплются искры. Каждую минуту он улыбался во всю ширь, но признака близкого кондрашки не получал, улыбка удавалась.

И именно в таком состоянии его вместе с Давыдовым вызвал к себе Хрулёв. Сначала интенданты отчитались о первых двух неделях нового года, затем Хрулёв спросил Давыдова:

— Ну что, Петр Данилович, не передумал?

— Нет, Андрей Васильевич, — ответил Давыдов. — Фактически в последние три месяца генерал-майор Драчёв исполнял мои обязанности и вполне достоин сменить меня на посту. Я же чувствую... нет, я точно знаю, что на фронте от меня будет больше пользы.

— Понятно, — сказал главный по тылу. — Это честно. Поступок, заслуживающий уважения. Ну что, Павел Иванович, готовы взять на себя должность главного интенданта Рабоче-крестьянской Красной армии?

Драчёв глубоко вздохнул и не стал кокетничать:

— Готов, товарищ генерал-лейтенант. С Петром Даниловичем мне работалось так, что лучше не бывает. Но если он сам просит заменить его, я вынужден согласиться.

— Ну и прекрасно, буду подавать на вас рапорт Верховному. Теперь вот что... Для вас будет неожиданностью. Сталин еще в ноябре сказал мне тет-а-тет, что, если мы разгромим немца под Москвой, он восстановит институт офицерства, гвардию, погоны. Сейчас уже понятно, что для нового наступления на Москву у врага не осталось сил, и я ставлю вам задачу разработать новые варианты формы, включая гвардейскую, вплоть до погон.

— Что, неужто погоны вернутся? — удивился Павел Иванович.

— А вам они не нравятся?

— Очень нравятся.

— Мне тоже, если честно.

— Мы же сохранили обычай прикладывать руку к козырьку, отдавать честь.

— Вот-вот. Так что не спеша можете начать этим заниматься. Короче, всей атрибутикой. Какие еще есть вопросы?

— У меня еще есть, — откликнулся Драчёв.

— Слушаю вас.

— С осени начался массовый призыв в ряды Красной армии женщин. Сейчас они составляют более пяти процентов численности РККА. Увы, но до сих пор представительницы прекрасного пола получают мужское белье и мужское обмундирование. С началом войны была принята временная норма снабжения вещевым имуществом военнослужащих женщин. Необходимо наладить производство обмундирования, которое бы учитывало физиологические особенности представительниц прекрасного пола. Платья, юбки, женское белье, гигиенические пакеты. Все это уже было разработано в тридцать шестом году в соответствии с приказом наркома обороны...

— Помню, — кивнул Хрулёв. — Синие береты, синие юбки, черные чулки, кроме сапог, женские ботинки...

— Да, но на деле никто этим особо не занимался.

— Вот вы и займитесь. Снайперши, связистки, телефонистки, летчицы, военврачи и санитарки... Давно пора позаботиться о них. Когда мы развивали доктрину ведения боевых действий за пределами нашего государства, об этом никто и не заикался. Займитесь этим, Павел Иванович, займитесь. Кстати, как ваше физическое состояние?

— В норме.

— Так ли? А мне известно, что вы страдаете гипертонией.

— Принимаю пустырник и препараты, прописанные мне доктором Виноградовым. Помогает. Справляюсь. Гипертоников много, Андрей Васильевич. Юлий Цезарь вообще страдал эпилепсией, а врагов побеждал.

— У Юлия Цезаря не было возможности подлечиться в санатории, а у нас есть. Я распоряжусь, чтобы вам обеспечили две недели в Архангельском. Там сейчас госпиталь, но достаточное количество номеров для лечения командного состава имеется.

— Не стоит беспокоиться, товарищ генерал-лейтенант...

— Не возражайте, это приказ.

— Слушаюсь!

— У вас вот и теперь вид неважнецкий.

— Учтем. Подлечимся. Но две недели много, достаточно пяти дней.

— А я сказал, две недели! Нам нужен полностью здоровый главный интендант.

В ожидании путевки в санаторий Драчёв первым делом занялся прекрасным полом. В письме в Новосибирск он так и написал: «Сейчас вплотную занимаюсь женщинами... Не подумайте ничего плохого, пробиваю производство женского обмундирования и всего необходимого для женщин, служащих в Красной армии».

Для военнослужащих женщин полагалась летняя форма: темно-синий берет со звездой, гимнастерка, застегивающаяся на левую сторону, шерстяная или хлопчатобумажная юбка такого же цвета, как берет, черные хлопчатобумажные чулки, для ежедневного пользования сапоги, для торжественных случаев — ботиночки; для зимы — шинель на левую сторону, шлем-буденовка или шапка-ушанка, суконная юбка и гимнастерка, в добавление к чулкам шерстяные гетры, открытый френч цвета хаки и перчатки. Теперь пришлось заново разработать инструкции и разослать по предприятиям, дай-то бог, если к середине года раскачаются и наладят производство.

В феврале