Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам - Олег Александрович Гоков

совершенно неизвестно, откуда были получены англичанином указанные цифры. Скорее всего, они имели официальный характер, и частью были добыты корреспондентом из других источников. Однако некоторые заключения сделать всё же можно. В частности, что некоторые цифры нуждаются в корректировке. Так жалование русских инструкторов, которое приводил Д.Н. Кёрзон, равнялось в год 8000 туманов[829]. При пересчете вышло, что, согласно английскому наблюдателю, русские военные должны были получать 22400 рублей или 91040 франков в год. Однако на деле все вместе взятые они получали 7 200 туманов или 20520 рублей, или 81936 франков в год. По контракту Заведующий должен был получать 2400 туманов в год, обер-офицеры – каждый по 1200 туманов, а урядники по 240 туманов в год на человека[830]. Не учтены были Д.Н. Кёрзоном и денежные пенсии мухаджиров, из которых состоял бюджет 3-го мухаджирского полка. Тем не менее в целом его цифры дают хорошее представление о сумме и наполнении бюджета ПКБ. Официально в 1889/1890 г. (год в Персии начинался в марте) он составлял 102431 туманов или 291928 серебряных рублей (по официальному курсу 1 к 2,85), а в 1892/1893 г. – 96854 туманов или 276034 рубля. Кроме этого отдельно выделялись деньги на содержание офицеров и «пенсионеров» 3-го полка, то есть магальное или личное жалование – суммы, получаемые некоторыми «казаками» из других источников[831]. В реальности же правительство экономило и на обмундировании, и на лошадях.

Исходя из всего вышесказанного, к цифровым данным английского наблюдателя нужно относиться с большой осторожностью. Тем не менее проблемы бригады были им подмечены верно.

Так, Д.Н. Кёрзон отмечал неравенство в положении мухаджиров и немухаджиров, которое проявлялось даже в общем годовом содержании. Рядовой-мухаджир обходился казне, по его расчетам (учитывал только жалование и рационы), 655 кранов (18 фунтов стерлингов или 18 рублей 34 копейки), в то время как немухаджир – 535 кранов (15 фунтов стерлингов или 14 рублей 98 копеек)[832]. Здесь его сведения, по сути, были верными.

Мухаджиры, из которых первоначально комплектовалась ПКБ, действительно занимали в бригаде особое положение: их полк считался первым по старшинству, они получали больше жалования, кроме того, они имели пенсии от персидского правительства, и по смерти мухаджира его место, жалование и пенсия оставались за семьей. Это, вкупе со старыми и неспособными мухаджирами, и приводило к образованию контингента «пенсионеров», которые были сведены в 3-й полк. Помимо этого, мухаджиры считали себя выше простых «казаков»-наемников, что создавало Заведующему массу проблем с чинопроизводством, чиноподчинением и вообще с дисциплиной.

Сведения Д.Н. Кёрзона также дают возможность в общих чертах обрисовать составляющие бюджета ПКБ и примерные суммы, которые тратило на бригаду персидское правительство. Однако следует помнить, что цифры эти условны, поскольку основаны, видимо, на официальной статистике. Английский наблюдатель сам косвенно указывал на это. «Ни тот, ни другой полки, – писал он, – не содержатся в полном составе, и иногда бывало, что полк состоял менее, чем из 300 человек (начиная с Н.Д. Кузьмина-Караваева, а, возможно, и раньше, такое положение дел было нормальной практикой – О. Г); уменьшение в численности делается только насчёт низших чинов, высшие же находятся постоянно в полном штате. Сокращением числа содержимых на лицо чинов достигается уменьшение ежегодного расхода на полки в среднем на 9000 фунтов стерлингов»[833]. То есть, согласно расчетам Д.Н. Кёрзона, таким образом, экономилась примерно треть бюджета ПКБ. Автор, видимо, не знал о гвардейском эскадроне, конной полубатарее, и о том, что существовал и третий полк, в котором по штату полагались «только кадры для четырёх эскадронов»[834]. «При третьем полку состоят 110 человек пенсионеров, получающих наследственное мухаджирское жалование. ⅓ их – инвалиды, ⅔ – женщины и дети (вдовы и сироты) умерших на службе мухаджиров», – характеризовал ситуацию с ним один из последующих командиров ПКБ в 1893 г.[835] Деньги, выделявшиеся на этот полк, не фигурировали в официальных документах финансового ведомства, поэтому английский наблюдатель и не имел представления ни о составе указанного подразделения, ни о суммах, расходовавшихся на него. К тому же, как отмечал сам Н.Я. Шнеур, «жалование третьего полка выдавалось помимо русского полковника и выплачивалось крайне неаккуратно»[836], то есть фактически было предметом финансовых махинаций военного министра. Тем не менее в общем Д.Н. Кёрзон был прав: «из числа нижних чинов большое количество не несло вовсе службы и числились только по спискам»[837]. Такое положение дел было нормальной практикой для всей персидской армии, а для ПКБ стало с середины 1880-х гг. Содержание части «казаков» в отпусках являлось хорошим способом экономить деньги в условиях их неаккуратной выдачи[838]. Разнообразие приводимых цифр численности ПКБ не должно вызывать удивление. Бригада существовала как бы в 3 плоскостях, имея списочный, реальный и наличный составы. Формально она насчитывала 3 полка по 600 человек – не менее той цифры в 1800 человек, которую приводил Д.Н. Кёрзон. «Бригада эта состоит из 13 сотен, – писал один из ее инструкторов в 1891 г., – но так как определённого штата нет, то в настоящее время списочное состояние людей и лошадей вдвое больше первоначального»[839]. Реально ее состав фиксировался числом в 1210 человек, не считая нестроевых чинов. Налицо же Н.Я. Шнеур мог выводить в строй не более 300 человек. Касаясь количественных данных Д. Н. Кёрзона, нужно отметить, что, скорее всего, цифра сверх 1200 составлялась из нестроевого элемента: «пенсионеров», различного рода прислуги и пр. Впрочем, возможно, что английский наблюдатель в своих оценках исходил из средних размеров персидских или русских казачьих частей, а не из реального знания положения в бригаде.

Большинство других сведений англичанина также имеют официальный характер. Так, Д.Н. Кёрзон писал, что «нижние чины должны иметь своих лошадей, но на содержание их в порядке и на замену новыми в случае потери или порчи, каждому человеку отпускается ежегодно 100 кранов сверх положенного»[840]. Реально же казна экономила на этих «отпусках». Изначально состав ПКБ формировался исключительно из кавалеристов. «Желающие поступить в бригаду приводили с собой лошадь с седловкой», – писал Мисль-Рустем[841]. Лошадиный состав состоял из жеребцов, что было вообще характерно для персидской кавалерии. Со временем число лошадей сокращалось (в силу болезней, смертности и пр.). Условия службы и не выделение денег на приобретение новых коней приводило к тому, что, числясь кавалеристами, многие «казаки» на деле становились «пластунами»[842]. В ПКБ имелись казенные лошади. На них ездил отряд музыкантов, перевозилась батарея. Кроме того, из их числа выделялись кони безлошадным «казакам» на случай учений или смотров. К 1893 г. таких