Курская битва. Коренной перелом в Великой Отечественной войне - Валерий Николаевич Замулин

Поступавшие в конце марта – апреле 1943 г. данные от разведки, а также анализ местности, на которой заняли оборону войска Центрального и Воронежского фронтов, позволили советской стороне сделать вывод, что с большой долей вероятности вермахт нанесёт главные и вспомогательные удары: на севере Курской дуги – в полосе 13 А и, возможно, по флангам её соседей слева и справа, а на юге – по 6 гв. и 7 гв. А. Поэтому для реализации замысла контрартподготовки руководство фронтов предложило задействовать силы артиллерии пяти армий первого эшелона: на Центральном – 48, 13 и 70А, Воронежском – 6-й и 7-й гвардейских. Генеральный штаб поддержал. План упреждающего артудара готовился и корректировался в течение трех месяцев с учётом поступавшей информации от разведорганов. При его разработке штабы обоих фронтов решали целую гамму различного рода проблем, но главными были три: выявление наиболее важных целей для артиллерии, определение количества и номенклатуры артсредств для их подавления и, наконец, самая сложная – назначение времени открытия огня и его продолжительность. От успешного решения этих задач в основном и зависел успех всего мероприятия.

Однако сначала, в первые несколько недель, эти фундаментальные вопросы были отодвинуты на второй план обстоятельством, неожиданным даже для руководства фронтов. Возможно, это покажется странным, но на первом этапе планирования в апреле – начале мая командование артиллерией фронтов было вынуждено, во-первых, разъяснять своим подчиненным суть контрартподготовки и значение её для будущей операции, во-вторых, учить их разрабатывать её план и готовить документацию. «Ещё в марте—апреле 1943 г. войскам был отдано распоряжение о планировании контрартиллерийской подготовки, – писал в отчете в штаб артиллерии Центрального фронта её командующий генерал В.И. Казаков. – При очередной поверке оказалось, что штабы артиллерии армий неясно себе представляют задачи контрартиллерийской подготовки и порядок её планирования. Поэтому в первых числах мая штаб артиллерии фронта приступил к разработке директивы об организации, планировании и проведении контрартподготовки. Необходимость подготовки такой директивы была совершенно насущной, т. к. взгляды на артиллерийских начальников всех степеней по этому вопросу были различны… Директива… была разослана в войска 16.05.1943 г. Вслед за этим штаб артиллерии фронта приступил к деятельному контролю её исполнения во всех звеньях… Для того чтобы привести артиллерийские штабы к единому пониманию основных вопросов контрартподготовки, мало было дать директивные указания, пришлось ещё напряженно поработать в войсках и разъяснением добиться желаемого результата. За май и июнь планы контрартподготовки, составленные штабами артиллерии армий, неоднократно переделывались, т. к. не удовлетворяли нашим требованиям»[462].

Схожая ситуация сложилась и на Воронежском фронте. Причин тому, что в конце второго года войны артиллерийские начальники армейского уровня не знали, как планировать уставные мероприятия, несколько. Во-первых, не было опыта. Контрартподготовка в масштабах фронта до этого практически не проводилась, т. к. в первый период войны отсутствовала её необходимость и условия для полномасштабного проведения. Во-вторых, общий профессиональный уровень артиллерийских командиров, даже такого звена, как армия, был еще невысок, отсутствовала стабильность кадров. Да и сами штабы артиллерии были малочисленны. На этот момент они состояли практически из двух отделов: оперативного и разведывательного. Только в марте 1943 г. в оперативный отдел была введена должность старшего помощника начальника по обобщению опыта боевых действий. По сути, оборона Курской дуги стала первой стратегической операцией, перед которой командный состав артиллерии сразу двух фронтов на практике отрабатывал весь комплекс планирования и подготовки этого важного элемента боевой работы войск.

Кропотливая работа по вскрытию системы артогня противника, позиций его артиллерии, определение районов возможного складирования средств обеспечения и развертывания ударных групп началась с первых дней стабилизации фронта. Наряду с воздушной и наземной разведкой подробную и, что очень важно, достоверную информацию о целях для упреждающего удара предоставляли штабы инженерных войск. Особенно существенную роль они играли в сборе данных о противнике в полосе 7 гв. А генерал-лейтенанта М.С. Шумилова, которая занимала оборону в районе Белгорода по левому берегу р. Северский Донец. Хотя армия находилась на направлении предполагаемого вспомогательного удара немцев (корочанское направление), по мнению командования Воронежского фронта, контрартиллерийская подготовка в её полосе являлась важным элементом плана всей оборонительной операции. Река здесь играла первостепенную роль, т. к. именно она диктовала неприятелю места переправ, а значит, и наиболее вероятные районы сосредоточения его ударных групп. Начальник инженерных войск фронта генерал-майор Ю.В. Бордзиловский докладывал: «Река… взята нами под особо тщательный контроль… в результате выявлено сосредоточение противником переправочных средств в районах: севернее Соломино, Топлинка, Андреевка (западнее Топлинки). В период непосредственной подготовки противником наступления было выявлено усиление работ по строительству мостов вблизи от переднего края и через реку:

10.6 немцы построили затопленный мост в районе села Топлинка,

13.6 в районе Пушкарного отмечен ремонт моста,

13.6 установлено наличие деревянного, низководного балочного моста в районе Михайловка, Супруновка,

20.6 дешифрованием аэрофотоснимков у Михайловки выявлено две исправные переправы,

20–26.6 в район Андреевки прибыло переправочное имущество 20 понтонов на автомашинах и одна понтонная часть»[463].

Параллельно с этим поступали сведения и о подготовке германскими войсками участков местности на переднем крае для прохождения через него частей, в том числе и у кромки западного берега Северского Донца. 15 июня наша разведгруппа, проникшая в тыл 168 пд, установила, что в районе села Покровка (севернее Белгорода) вдоль железной дороги исчезли колючая проволока и большое минное поле. Через четверо суток, в ночь на 20 июня, в районе села Огурцово группа инженерной разведки перед окопами частей 320 пд обнаружила поваленные колья с колючей проволокой и разминированное минное поле, которое находилось здесь ранее. 22 июня на юго-восточной окраине Архангельского немецкие сапёры пытались снимать мины, а через двое суток постом наблюдения инженерных войск было отмечено то же самое, но уже между с. Кондырево и Домом Инвалидов (левый фланг 6 гв. А).

Собираемая по крупицам информация на передовой и в тактической полосе неприятеля аккумулировалась, обобщалась и дополнялась командованием обоих фронтов, после чего в форме приказов и распоряжений спускалась вниз. Например, в штабе инженерных войск Воронежского фронта велась специальная схема укреплений ГА «Юг», которая пополнялась данными ежедневных донесений, поступавших по телефону из армий и дивизий первой линии, а также каждые 3 дня разведсводками со схемами, информацией авиации, показаниями пленных и зафронтовой агентурой. Эта схема один-два раза в месяц размножалась по 200–300 экземпляров и направлялась как по линии инженерных войск (до дивизионного инженера включительно), так и общевойсковым командирам (до стрелкового полка).

В результате к началу июля анализ собранных данных позволил руководству Воронежского фронта, во-первых, убедиться в том, что враг, несмотря на переносы даты наступления, не отказался от него, причем в тех направлениях, которые прогнозировались, во-вторых, довольно точно определить участки в полосе 7 гв. А, где он намерен форсировать Северский Донец. По донесениям службы Бордзиловского, это могли быть михайловский плацдарм, район сел Топлинка и Соломино.

Значительно труднее шла работа по определению целей для контрартподготовки на наиболее вероятном направлении главного удара ГА «Юг» – в полосе 6 гв. А, которая удерживала обоянское направление (в том числе и шоссе Белгород – Обоянь). Удобных мест для перехода в наступление формирований от дивизии и выше, в том числе и танковых, здесь было значительно больше, примерно 65 % всего участка армии. Следовательно, для обеспечения эффективности упреждающего удара требовалась максимальная точность данных о вероятных районах развертывания ударной группировки противника и огневых позиций его артиллерии. Как и у соседей, в течение мая – июня все силы войсковой, инженерной и артиллерийской разведки 6 гв. А были нацелены на сбор информации о возможных районах сосредоточения немецких войск. Существенную помощь в этой работе оказывала 2-я воздушная армия. В её распоряжении находился 454-й бомбардировочный авиаполк, укомплектованный американскими самолетами «Бостон», которые были оборудованы современной фотоаппаратурой. Кстати, Центральный фронт тоже имел такие же средства разведки. Ещё в апреле штабу его артиллерии был передан 98-й отдельный корректировочно-разведывательный авиаполк в составе четырех эскадрилий. Оба полка активно использовались для выявления позиций вражеских огневых средств, НП и крупных складов перед фронтом армий первого эшелона. «В подготовительный период летчики проделали огромную работу по многократному крупномасштабному фотографированию всей глубины немецкой обороны, – вспоминал начальник штаба артиллерии Центрального фронта генерал Г.С.