«Создать невыносимые условия для оккупантов»: движение сопротивления в Крыму в годы Великой Отечественной войны - Сергей Николаевич Ткаченко

человека[526]. Предстояло из Сочи продолжать полеты в Крым в качестве звена 5‑й эскадрильи (с 24 сентября), и к партизанским летчикам подключились пилоты ГВФ – А. Шульгин, Н. Огарков, Л. Краснов, И. Тарелкин, П. Решетов, В. Царевский, М. Шнаревич, И. Нижник[527].

«Смута». Но не только внешние факторы влияли на партизан Крыма. Пагубным стал конфликт интересов внутри партизанского движения. Изначальное руководство партизанским движением (А.В. Мокроусов и дp.) и многие представители командования воинских частей, попавших в партизанский лес в конце 1941 – начале 1942 гг., придерживались разных взглядов на тактику партизанской борьбы и роль военнослужащих в ее организации, что нередко вызывало трения между ними. Эта «беспринципная склока» (по оценке Крымского обкома ВКП (б)) весьма повлияла на партизанское движение в Крыму, однако на сегодняшний день в историографии нет ни одного исследования тех событий, поэтому стоит остановится на проблеме подробно. Отдельные моменты представлены в мемуарной литературе, что, однако, делается довольно тенденциозно[528].

Предпосылки конфликта – в переходе к партизанским действиям остатков воинских частей Судакского десанта (остатки 226‑го и 554‑го горнострелкового полка под руководством майора Н.Г. Селихова и старшиго батальонного комиссара М.А. Бускадзе), командование которых решительно отмежовывалось от подчинения руководству 2‑го партизанского района, хотя и использовало запасы партизанских отрядов. Как раз в конце февраля из заповедника в леса юго-восточной части Крымских гор перешло командование партизанским движением – Штаб главного руководства. А.В. Мокроусов радировал Военному совету Крымского фронта и В.С. Булатову о прибытии командования ШГР в штаб 2‑го района, планах на будущее и просил отряд Селихова подчинить ШГР, а остальных десантников, в связи с большой убылью личного состава и острой нехваткой продовольствия, закрепить за партизанскими отрядами – теми, в которых они к этому времени находились. В связи с появившимися и быстро углубляющимися разногласиями между ШГР с одной стороны, командованием отдельной боевой группы и комсоставом 48‑й кавалерийской дивизии, осевшем в партизанском лесу в ноябре 1941 г.[529] – с другой стороны во взглядах на ведение боевых действий, возникшей на этой почве личной неприязнью и попытками делить партизан на военных и невоенных А.В. Мокроусов попытался разрядить обстановку. 1 марта состоялось совещание комполитсостава отрядов 2‑го района, на котором А.В. Мокроусов одобрил итоги боевой деятельности и потребовал больше внимания уделить разведке, диверсиям на коммуникациях и переходу к крупномасштабным акциям на широком фронте. Однако всех удивило выступление Н.Г. Селихова, заявившего, что его боевая группа является отрядом фронтового подчинения и будет вести только разведку[530]. Присутствовавший на совещании командир комендантского взвода ШГР лейтенант Ф.И. Федоренко много лет спустя так описал реакцию А.В. Мокроусова на выступление командира десантников: «…Разведкой, товарищ майор, должны заниматься все отряды… А кто будет добывать вашему отряду продовольствие? Нельзя эту «черную работу» перекладывать на других и садиться к ним на иждивение. Сегодня вы находитесь в центре партизанского района – за надежными спинами отрядов. А если изменится обстановка, кто будет оборонять лагерь и штаб «занятых только разведкой» от натиска карателей?.. Что же касается порядка вашей подчиненности, с этим разберемся, думаю, вы не совсем правильно его поняли...»[531]. Н.Г. Селихов, однако, остался при своем мнении и в тот же вечер снова предвзято информировал ВС фронта об итогах совещания и, якобы, необоснованных претензиях партизанского командования. В результате уже 2 марта получил радиограмму: «Обстановка требует объединения усилий армейских частей на территории действующих партизанских отрядов. Приказываем сектор (район. – Авт.) Генова целиком подчинить Селихову. Генова назначить его замом по руководству ПД сектора. Поставьте в известность Мокроусова. Исполнение донесите. Козлов – Шаманин – Булатов – Каранадзе»[532].

Н.Г. Селихов, М.Т. Лобов и Е.А. Попов буквально поняли требование ВС фронта по «объединению усилий армейских частей» и без разрешения ШГР начали отзывать военнослужащих из партизанских отрядов с целью сведения всех в общевойсковое соединение и даже попытались включить в состав «соединения» красноармейские отряды Б.Б. Городовикова и И.Г. Куракова. К военному командованию в 1‑м партизанском районе немедленно присоединился начштаба Феодосийского отряда майор С.П. Панарин – бывший командир 297‑го стрелкового полка 184‑й стрелковой дивизии погранвойск НКВД, вспомнивший, что в отрядах есть большое количество военнослужащих из состава дивизии, и стал рассылать письма с требованием перейти в его подчинение.

Отряды 1‑го и 2‑го районов на 35–45 % состояли из бывших моряков, кавалеристов, пехотинцев, артиллеристов и пограничников, поэтому такие неосмотрительные действия Селихова – Лобова – Попова и Панарина неминуемо должны были привести к развалу партизанских отрядов и прекращению их активной боевой деятельности. Пытаясь спасти положение, А. В. Мокроусов и С. В. Мартынов радировали в штаб фронта: «3.3.42. Козлову – Булатову. Ваша радиограмма вносит путаницу и способствует разложению отрядов, наполовину состоящих из остатков частей Красной Армии. Ее используют дезорганизаторы, ведущие агитацию за сведение групп и одиночек, состоящих в партизанских отрядах в одну часть с целью якобы ее сохранения. Генов – один из лучших начальников партизанских районов, пользуется большим авторитетом и попытка снятия его с должности… и назначения Селихова ничего не даст кроме вреда нашему делу. Это требует просить вас отмены решения в вашей радиограмме и согласия с нашими предложениями… Мокроусов‑мартынов»[533]. Н.Г. Селихов, не дожидаясь решения А.В. Мокроусова, приказом № 1 от 4.03.1942 г. поспешил подчинить себе 2‑й район, оставив Генова «заместителем по руководству отрядами своего района»[534]. Но поддержки у руководства обкома партии и НКВД Крымской АССР А. В. Мокроусов так и не нашел: радиограммой от 6.03.1942 г. В. С. Булатов приказал «действовать в соответствии с требованиями Козлова – Шаманина»[535]. Вынужденный подчиниться сложившимся обстоятельствам, командующий Партизанским движением в Крыму подписал приказ № 32, в соответствии с которым майор Н.Г. Селихов был утвержден начальником 2‑го района, И.Г. Генов – его заместителем, а комиссаром назначен старший батальонный комиссар М.А. Бускадзе. Оказавшийся не у дел Е. А. Попов по представлению нового командования района – Селихова и Бускадзе – был оставлен заместителем М.А. Бускадзе и фактически стал исполнять обязанности военкома группы десантников. Однако бывший военком 48‑й кавдивизии полковой комиссар Е.А. Попов претендовал на более значительный пост в политическом руководстве Партизанского движения в Крыму, поэтому назначение заместителем М.А. Бускадзе затронуло его самолюбие и вынудило искать собственные пути «для защиты своего достоинства» – писать письма и докладывать мимо своего начальства, на имя политических руководителей Крымского, затем Северо-Кавказского фронта. О конфликтах в партизанском руководстве, начавшихся в марте, становилось известно фронтовому командованию. Но трения быстро нарастали – уже к апрелю приказания и распоряжения Мокроусова – Мартынова подвергались обсуждению группой Селихова