Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

был достаточно храбрым, чтобы исполнять все поручения, но недостаточно сильным для того, чтобы нести более тяжелое бремя. Турвиль, по сути, был предтечей искусных и глубоких тактиков наступавшей эры, но все-таки сохранял следы той пылкости и того упорства в бою, которые характеризовали морских вождей семнадцатого столетия. Без сомнения, после сражения при Бичи-Хэде он посчитал, что действовал очень хорошо, и был удовлетворен; но он не поступил бы так, если бы проникся чувствами Нельсона, когда тот говорил: «Возьми мы десять кораблей неприятеля, а одиннадцатый упусти, хотя могли бы его взять, то я никогда не скажу, что день удался».

Через день после морского сражения при Бич-Хэде, с его важными, но все-таки частными результатами, дело Якова II в Ирландии оказалось проигранным и на суше. Армия, которую Вильгельму удалось переправить на остров беспрепятственно, оказалась количественно и качественно сильнее армии его соперника, подобно тому, как и сам Вильгельм превосходил экс-короля в качестве вождя. Людовик XIV советовал Якову уклоняться от решительного сражения, отступив, если это будет необходимо, в Шеннон, вглубь страны, всецело ему преданной. Но против такого образа действий говорило опасение за моральные последствия впечатления, какое произвело бы оставление столицы после годового почти владения ею. Гораздо разумнее выглядела попытка остановить высадку Вильгельма. Яков решился защищать Дублин, заняв долину реки Бойн; здесь и произошла 11 июля встреча двух враждебных армий, окончившаяся полным поражением Якова. Сам король бежал в Кинсейл, где нашел десять фрегатов, предназначавшихся для наблюдения за врагом в канале Святого Георгия. Под прикрытием этой эскадры он отплыл в Европу и опять искал убежища во Франции. Там он просил Людовика воспользоваться победой при Бичи-Хэде и отправить с ним эскадру с другой французской армией в саму Англию. Людовик сурово отказал и распорядился о немедленном отозвании из Ирландии всех остававшихся там войск.

Шансы восстания в пользу Якова II, по крайней мере на берегах Канала, если и существовали, то во всяком случае были сильно преувеличены его собственным воображением. После отступления союзного флота на Темзу Турвиль, согласно данным ему инструкциям, предпринял несколько демонстративных вылазок в южной Англии; но они были совершенно бесплодными для вызова каких-либо проявлений приверженности делу Стюартов.

В Ирландии обстоятельства сложились иначе. Ирландская армия с французским контингентом отступила после сражения при Бойне к Шеннону и здесь опять расположилась лагерем; между тем Людовик, вопреки своему первому суровому решению, продолжал посылать подкрепления, боеприпасы и провиант. Но возраставшие требования континентальной войны не позволили ему продолжать оказывать поддержку Ирландии в надлежащей степени, и война немного более года спустя закончилась поражением под Агримом и капитуляцией Лимерика. Сражение при Бойне, которое, вследствие особенной его религиозной окраски, приобрело несколько раздутую известность, может считаться моментом, когда английская корона прочно утвердилась на голове Вильгельма. Тем не менее правильно говорить, что успех Вильгельма, а с ним и успех борьбы Европы против Людовика XIV в войне Аугсбургской лиги, был следствием ошибок и неудач французской морской кампании 1690 года, несмотря на то что в этой кампании французы одержали над англичанами самую видную победу на море из всех, когда-либо достававшихся на их долю. Что касается главнейших военных операций, то по этому поводу любопытно отметить, что Турвиль вышел в море через день после того, как Вильгельм оставил Честер, и одержал победу при Бичи-Хэде за день до сражения при Бойне; самая главная ошибка состояла в том, что Вильгельму позволили перевезти в Ирландию беспрепятственно такой большой отряд войск. Может быть, для французской политики было выгодно, чтобы новый король перешел в Ирландию, но не во главе таких значительных сил. Результатом ирландской кампании стало надежное утверждение Вильгельма на английском троне и упрочение англо-голландского союза. Это соединение двух морских народов под одной короной было, вследствие их коммерческих и мореходных способностей, а также богатств, извлекавшихся ими из моря, залогом успешного ведения войны союзниками на континенте.

Год 1691-й ознаменовался всего одним большим морским событием, которое впоследствии сделалось известным во Франции под именем campagne du large de Tourville [109]; память о нем как о блестящем проявлении тактических и стратегических соображений хранится во французском флоте по сей день. Та резервная сила, о которой говорилось выше как об отличительном свойстве наций, морское могущество коих основано не только на военных учреждениях, но и на характере и занятиях народа, выступила теперь на сцену в действиях союзников. Несмотря на поражение и потери при Бичи-Хэде, соединенные флоты вышли в море в 1691 году в числе ста линейных кораблей под командой адмирала Рассела. Турвиль мог снарядить только семьдесят два корабля, т. е. то же число, что и за год перед тем. «С этими силами он вышел из Бреста 25 июня. Так как неприятель не показывался еще у берегов Канала, то он остался крейсировать у входа, послав разведочные суда по всем направлениям. Извещенный, что союзники расположились у островов Силли для прикрытия флота, ожидавшегося из Леванта, Турвиль не замедлил направиться к английским берегам, где тоже ожидалось прибытие другого торгового флота из Ямайки. Обманув английские крейсера ложными курсами, он застиг упомянутый флот, захватил несколько кораблей и рассеял остальные прежде, чем Рассел успел подойти для сражения. Когда же наконец союзный флот показался, то Турвиль начал уходить от него, всегда удерживая за собою наветренный галс с таким искусством, что неприятель, увлеченный в океан, потерял пятьдесят дней, не добившись возможности атаковать. В течение этого времени французские приватиры, рассеянные по Каналу, грабили торговые суда неприятеля и прикрывали французские торговые суда, посланные в Ирландию. Утомленный бесплодными усилиями, Рассел направился к ирландскому берегу, а Турвиль, после конвоирования французских купцов, возвращавшихся в отечественные воды, опять встал на якорь на Брестском рейде».

Призы, захваченные эскадрой Турвиля, были незначительными, но заслуга его в отвлечении союзников от борьбы с приватирами, расхищавшими морскую торговлю неприятеля, очевидна. Впрочем, потери английской торговли в этом году были не так велики, как в следующем. Главные убытки союзников выпали на долю голландской торговли в Северном море.

Войны, континентальная и морская, шли одновременно, однако были независимы одна от другой до эпохи, до которой доведено наше изложение. Цель настоящего труда не требует упоминания об операциях первой войны. Год 1692-й памятен для французского флота большим бедствием, которое известно под именем сражения при мысе Ла-Хог. Само по себе в тактическом смысле оно имеет мало значения, и непосредственные результаты его были сильно преувеличены, но народная молва сделала его одним из знаменитейших морских сражений на свете, а потому его нельзя совсем обойти молчанием.

Введенный