1812: Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России - Николай Федорович Шахмагонов

заметили изменения маршрута движения главных сил армии Кутузова. А между тем, 19 сентября Кутузов, ведя армию проселочными дорогами вдоль берега реки Пахры, достиг Тульской дороги в районе Подольска, и 20 числа вышел к Красной Пахре, где дал первую передышку. После чего армия двинулась по Старой Калужской дороге, переправилась через реку Нара и встала у Тарутино, где Кутузов и решил создать укреплённый лагерь.

А французский авангард Себастиани продолжал преследовать казачий отряд Ефремова. Лишь добравшись до Бронниц он заметил неладное и с помощью разведки установил, что потерял русскую армию.

Исчезновение армии обеспокоило Наполеона. Всё стало складываться не так, как он предполагал. Манёвр Кутузова свидетельствовал о каких-то особых планах русских, мало напоминающих подготовку к заключению мира. 15 сентября Наполеону доложили, что Кутузов исчез. И только 26 сентября разведка установила место расположения русской армии.

Тарутинская позиция отличалась большими стратегическими выгодами. Армия прикрывала Тульские оружейные заводы, на которые, как известно, зарился Наполеон. В то же время совсем рядом, в Калуге, были огромные запасы продовольствия и военного снаряжения, созданные заранее.

И что ещё важно – Тарутинская позиция как бы нависала над главной коммуникацией французов – Смоленской дорогой, по которой шло всё снабжение армии захватчиков. Запасать же продовольствие и фураж путём грабежа окрестных населённых пунктов французам оказалось крайне сложно. С первых дней пребывания французов в Москве заработал давний план Барклая по созданию летучих армейских отрядов, которые вместе со стихийно возникшими партизанскими отрядами плотно блокировали Москву.

Активные боевые действия начали летучие армейские отряды Дениса Давыдова, Чернозубова, Сеславина, Дорохова, Кудашева и других специально подготовленных для подобных действий офицеров.

Позднее, когда Наполеон писал свои мемуары на острове Св. Елены, он признал: «…хитрая лиса – Кутузов – меня сильно подвёл своим фланговым маршем».

Именно в Тарутинском лагере русская армия полностью восстановила свою боеспособность. Ее численность была доведена до 120 тысяч человек. Плюс к тому в Тарутино прибыли 26 хорошо подготовленных донских казачьих полков, а также 8 полков украинских и 30 башкирских. Для начала контрнаступательных действий Кутузов предполагал широко использовать именно конницу.

А контрнаступление было уже не за горами.

Глава восемнадцатая. Тайна московского пожара

Вступая в Москву, Наполеон говорил: «Русские ещё сами не знают, какое произведёт на них впечатление занятие Москвы. Посмотрим, что будут делать русские?! Если они не войдут в мирные переговоры с нами, мы сделаем своё дело, представим миру небывалое явление спокойно зимующей армии посреди враждебного ей народа, окружающего её со всех сторон. Наши зимние квартиры обеспечены. Французская армия, пребывающая в Москве, будет походить на корабль, обхваченный льдинами.

Но с возвращением весны мы снова начнем войну. Впрочем, до этого не дойдёт. Император Александр не доведёт меня до этого. Мы войдём с ним в соглашение и подпишем мир».

Наполеон недооценивал Кутузова, моральный и боевой дух русской армии и всего русского народа. Опираясь на свой народ и на великую русскую армию, Кутузов сорвал план «небывалого явления», на которое так рассчитывал император Франции.

Москва мгновенно была оцеплена армейскими летучими отрядами. Во взаимодействии с ними сражались партизаны. Каждый прорыв из Москвы и в Москву давался врагу с боями, в которых они теряли людей, вооружение, продовольствие, военное имущество.

Москва была буквально блокирована, и скоро стало исполняться обещание Кутузова – он заставил французов есть конину, потому что ничего другого уже в Москве не было. Всё это произошло неслучайно, всё соответствовало гениальному плану блистательного русского полководца. Пустив французскую армию в Москву, он как бы подписал ей смертный приговор – банда Наполеона оказалась неспособной удержаться от грабежей, а это привело к падению дисциплины и обрекло на гибель французскую армию.

И не Император России у Наполеона, а Наполеон у Императора России стал просить мира…

Он попытался просить, сохраняя надменность, но просьба получилась уничижительной, более похожей на просьбу о пощаде.

Оценив ужасную для него обстановку, Наполеон понял, что продолжать боевые действия его армия не в состоянии. Тогда он направил своего адъютанта маркиза Лористона к Императору Александру с предложением мира, хотя и понимал, что вряд ли его парламентера пустят далее главнокомандующего русской армией.

Наполеон твердил как заклинание: «Я желаю мира, мне нужен мир; я непременно хочу заключить его, только бы честь была спасена!» Странное понятие о чести было у Наполеона.

Добравшегося до русских аванпостов Лористона в Петербург не пустили. Его отвезли в Тарутино, к главнокомандующему русской армией Михаилу Илларионовичу Кутузову. Узнав о приезде Лористона, Кутузов понял, что французы дошли до критического состояния. Но если в минувшем году под Слободзеей он добивался блокадою турок мира, то теперь он думал только о полной победе над захватчиками, вторгшимися на русскую землю, дерзнувшими вступить в святыню русскую – Москву.

Уже по пути к избе, в которой находился Кутузов, Лористон был поражён тем, что увидел вокруг. Уезжая из Москвы, он постоянно встречал на улицах полупьяные шарашки уже не солдат, а скорее бывших солдат в оборванной, истрёпанной форме, без головных уборов, а зачастую и без оружия. Но зато все эти, с позволения сказать, воины, были обвешаны с ног до головы всяким награбленным скарбом.

В Тарутине шёл обычный день занятий. Маршировали стройные ряды воинов, одетых в полушубки. Лица были румяными, довольными, радостными. Где-то гремели выстрелы – там учились стрелять из ружей, где-то ухали пушки – там готовились артиллеристы. Лористон мог сравнить две армии, и сравнение было, безусловно, в пользу русских.

Кутузов позволил пропустить к себе Лористона и предупредил генералов и офицеров, чтобы они с сопровождающими представителя Наполеона говорили только на отвлечённые темы. Он советовал говорить о погоде, о приближении зимы, о театрах, велел намекать на то, что им хочется побывать в Париже, сходить, к примеру, в парижскую оперу, ну и высказать мнение, что всё это случится очень и очень скоро.

Сделал Кутузов и другие распоряжения. Приказал рассредоточить части и соединения, раскинуть дополнительные палатки, чтобы у Лористона сложилось впечатление о несметном числе русских войск, сосредоточенных под Тарутиным.

Лористон с робостью вошёл в избу. Кутузов встретил его равнодушно, даже не пригасил сесть. Смотрел как на мальчишку, не скрывая неприязни, ведь он уже знал, что натворили в Москве эти горе-победители, чудовища, считавшие себя представителями просвещённой Европы, которую полагали более цивилизованной, нежели Россия.

Лористон вручил письмо Наполеона Кутузову, в котором император Франции не стеснялся в самых льстивых выражениях в адрес Михаила Илларионовича. Это было письмо уже не надменного императора, собиравшегося покорить мир. Это было письмо человека, сломленного русскими и, прежде всего – Кутузовым!

Наполеон писал: «Князь Кутузов!